Элина Бакман - Когда умирает король

О Юлии Хейди знает немного: довольно категоричная, отстаивает права женщин и ведет курсы самообороны в «Кабельном заводе». Также им известно, что в ночь убийства Ларса Сундина Юлия отрабатывала смену в «Театтери». Она была там и на церемонии прощания. Неужели совпадение? У Юлии были отношения с Ларсом? Какие? Способна ли Юлия на убийство собственного отца? Зак не нашел в базе никаких нарушений ни у Юлии, ни у Йоханны, но до Хейди долетали кое-какие слухи о тех курсах самообороны. Например, супруги некоторых женщин, прошедших подготовку, потребовали судебного запрета на приближение, какие-то мужья заявили о нанесении им побоев. Слухи правдивы? Юлия регулярно учит женщин драться так, что самооборона перетекает в нападение? Идею Хейди в целом понимает, однако подобный самосуд — скользкая дорожка. И как бы ни был неприятен следующий логичный вопрос, он неизбежен: способна ли Юлия вывести насилие в отношении мужчин на более радикальный уровень? Может ли организовать и успешно осуществить целых два убийства?

Уцепившись за это направление мысли, Хейди уже не в состоянии сойти с него. Все сразу становится таким правильным и реальным. Возможным. Что, если Юлия мстит за всех женщин тем мужчинам, о скотском поведении которых она знает не понаслышке? Ларс Сундин и молоденькие девушки. Матти Эскола и найденные в его доме фотографии обнаженных девичьих тел. Хейди нервно сглатывает, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Почему-то она сразу думает о реакции Яна. Что скажет руководитель расследования, когда поймет, что Хейди переспала с возможной подозреваемой? С серийной убийцей.

Хейди медленно садится на кровати. Все равно в этой мозаике что-то не сходится. Женщина стирает со лба липкий прохладный пот и отправляется в мысленное путешествие куда-нибудь повыше, подальше отсюда. Вот она выходит из гостиницы «Линна», вылетает прямо в окно навстречу полю для гольфа — и затем устремляется в открытый космос. Она смотрит на крошечные домишки, длинные змеистые дороги, машины на которых размером с игольное ушко. Люди превратились в микроскопические точечки, собравшиеся в месте под названием Хартола. «Карта — одно, местность — совсем другое». Хейди кажется, что сейчас она неспособна сориентироваться на местности. Ее сознание поднимается все выше. И на краю, на границе Вселенной, Хейди заставляет себя задуматься о том, насколько незначительно все остальное. В конце концов, все мы тут одиноки. Сами по себе. И сейчас, убаюканная величием бескрайности, Хейди начинает тихонечко двигать туда-сюда кусочки мозаики и фрагменты сведений. И так, шажок за шажком, у нее в голове вырисовывается ниточка, ведущая к разгадке убийцы с клеймом, первая версия.

Возвратившись мыслями обратно в тесный гостиничный номер, Хейди понимает, что может успокоить свое подсознание и не следовать слепо его капризам. Теперь она осознает всю неразумность порыва пойти и предупредить Юлию. Хейди в шоке от собственной одержимости. С Юлией ее связывает лишь одна ночь, хотя и страстная до искр в глазах. Со вздохом Хейди поднимается с кровати. Сейчас она примет душ, пробежится по основным моментам дела еще раз и пойдет к Яну, дабы подробно изложить ему первую более-менее состоятельную версию событий. Версию под кодовым названием «Разгневанная женщина».

Ян смотрит на себя в зеркало и пытается улыбнуться. Саана заслуживает улыбки. В этот момент раздается стук в дверь. Ян тут же разворачивается и бежит открывать. На автомате заглядывает в глазок: Хейди стоит в коридоре, напряженно глядя на дверь. Ян открывает, Хейди тут же залетает внутрь, она на взводе. Время 18:31. Хейди направляется прямиком к стене, на которой они разместили все кусочки этой мозаики. Она внимательно изучает собранный материал, будто намереваясь убедить себя в чем-то, а затем оборачивается к Яну.

— Я слушаю, — говорит Ян. Нетерпеливость Хейди говорит сама за себя, и Ян чувствует, что у напарницы есть что сказать.

И Хейди излагает Яну свою версию, центром которой, и основной подозреваемой, является знакомая им Юлия Сандерсон, Йоханна Эскола.

Выслушивая рассказ Хейди, Ян нервно вертит в руках телефон. Саана, наверное, уже на подходе к мельнице, но со свиданием придется повременить.

Когда летняя зелень принялась темнеть, а на полях появились первые проблески желтизны, в жизни Хелены случилось очередное приключение. Конфирмационный лагерь. С ребятами из своей будущей группы она была знакома еще с весны, и тем не менее лагерь интриговал. В первый вечер они с Йоханной робко жались друг к дружке, хотя в душе их разделяли километры. Бутылка вина, пронесенная в лагерь каким-то отчаянным контрабандистом, совершала свое круговое путешествие по рукам, по ртам. Собравшиеся сонно покачивались в такт музыки из магнитофона. Слово взял вожатый, и Хелену поразило то, насколько уверенно он держался. Противоречие между неуверенностью парня и нахальным разглядыванием Хелены в бинокль, безусловно, будоражило. Но сейчас, рассказывая о чем-то, парень просто источал самоуверенность. Хелена даже не решилась взглянуть на него — так и сидела, уставившись на песок. У парня был низкий голос и довольно страстная манера говорить. Хелена пораженно отметила, как внимание всех сидящих было захвачено им в мгновение ока. Ребята притихли и слушали с восторгом.

Парень сыпанул в костер пригоршню песка и торжественно объявил, что самая веселая часть хартольского летнего конфирмационного лагеря — 89 официально началась. И да будут все вечерние развлечения вне Иисусовой досягаемости. Объявление вызвало взрыв одобрительного смеха. Затем парень — уже более деловым тоном — продолжил. Как здорово, что все они сидят сегодня именно здесь, в Хартоле. На камнях королевской общины, между прочим, сидят, жгут вековые деревья и наблюдают за тем, как годичные кольца обращаются в прах, в раскаленные угольки — лишь для того, чтобы они пожарили себе сосиски на палочках. Дерево, прожившее все эти годы и достигшее такого величия, стало жертвой огня — кто-нибудь подумал об этом? Народ стыдливо заерзал на своих местах. Парень же отхлебнул из дошедшей до него бутылки с вином и продолжил:

— Первые упоминания о Хартоле относятся к XV веку. Деревья, конечно, долгожители, но кто-нибудь подумал о возрасте камней и скал?

Смутившись, ребята быстро оглядели берег озера Раутавеси, чудесное место, где они сейчас сидели.

— Тут также находили жертвенные камни, которые родом из железного века, — с упоением рассказывал парень. Хелена не могла понять, что именно его, робеющего доходягу, так раскрепостило: вино или роль вожатого?

— Что за камни такие? — спросил кто-то, громко отхлебнув вина.