Чарльз Харрис - Комната 15

– Жду.

– Мне прекрасно известно, что медсестер две, а ты мне что-то недоговариваешь.

На этот раз я зашел слишком далеко. Рахман с силой хлопает ладонью по подлокотнику дивана, поднимая облако пыли, словно ему хочется ударить не что-нибудь, а кого-нибудь. После чего он замолкает, и я чувствую опасность. Решаю, что пришло время закончить встречу, поэтому допиваю виски и встаю.

– Есть еще вторая медсестра. И тот, кто убил Эми Мэттьюс, попытается расправиться и с ней.

– Я ничего не знаю ни о какой второй медсестре, – успокоившись, говорит Рахман. – Ты не спрашивал у Тины насчет прошлой ночи?

Тина – это новое имя. Еще один фрагмент потерянной памяти, который нужно отложить в сторону.

– Тина, – говорю я, ожидая, что Рахман выложит больше, но он молчит. – Мне нужно еще раз поговорить с ней.

– Она была здесь, когда я заглядывал в последний раз. – Рахман снова меняет свой стиль и опять становится разговорчивым, что меня пугает. Я ставлю свой пустой стакан на голый пол.

– Если что-нибудь найдешь, – говорю, – позвони мне.

Я знаю, что он не позвонит. Начинаю разворачиваться, и бородач делает движение, чтобы остановить меня, а двое других вскидывают подбородки. Но Рахман бормочет что-то невнятное, и бородатый освобождает мне дорогу.

В коридоре Бекса нет. Я предполагаю, что он не нашел рыжеволосую трансвеститку. Это была Тина? Второй подземный этаж – последнее место, где мы еще не искали. Я спускаюсь по лестнице вниз. Там темно, пахнет пылью и плесенью, но я не вижу ничего, кроме запертых кладовых и еще одной лестницы. Хромаю вверх по ней со всей возможной скоростью, толкаю дверь пожарного выхода и снова оказываюсь на улице.

Как-то раз Пол привез домой задержанного им преступника – должно быть, это случилось в воскресенье или во время школьных каникул. Я так и не узнал, зачем он это сделал – быть может, хотел допросить его втихую, не в участке. Так или иначе, он привез его домой, и тут ему вдруг пришлось уехать на срочный вызов. Мать домой еще не вернулась, она тогда еще работала, поэтому Пол приковал задержанного наручниками к батарее отопления на кухне и сказал, что я, девятилетний мальчик, должен за ним следить.

Я был в восторге, но в то же время жутко перепуган. Я искренне верил, что только я один и стою на пути у преступника, не позволяя ему бежать. День выдался пасмурный и холодный. Задержанный был похож на медведя – ирландец, с длинными седыми волосами, забранными в хвостик, от которого исходил странный запах мха и сандалового дерева. Его взгляд метался из стороны в сторону, следя за мной, куда бы я ни направлялся. Я предусмотрительно отнес все ножи из кухни в гостиную, после чего предложил ему чашку чая, хотя он, наверное, предпочел бы пиво или джин, и пугливо поставил эту чашку с рядом с его свободной рукой. Пространно поблагодарив меня, ирландец принялся шумно хлебать чай, а я с опаской стоял в дверях. Чтобы успеть добежать до ножей, если они мне понадобятся.

Потом я узнал от Пола, что это был старый вор-рецидивист, который мухи не обидел бы. Последнее время он мыкался без крова над головой и попытался украсть фен в универмаге прямо на глазах у продавцов, вне всякого сомнения, рассчитывая, что его отправят обратно за решетку, где у него будет теплая постель на всю зиму. Но для меня этот ирландец был Ганнибалом Лектером [3], скрючившимся у батареи и разглядывающим перепуганного девятилетнего мальчишку.

В двадцати метрах дальше по улице я вижу Бекса, ждущего у машины. Пока я находился внутри и разговаривал с Рахманом, небо начало светлеть, и с приближением дня температура упала.

– Черт побери, где вы пропадали? – говорит Бекс. – Я обыскал весь клуб. Трое литовцев тоже исчезли.

Я также откладываю эту информацию для дальнейшего изучения. Если Бекс узнал в восточно-европейцах литовцев, это означает, что мы ими уже занимались. Тем временем, однако, он заметил рыжеволосую. Она покинула клуб пять минут назад и в спешке направилась к дороге. Я откладываю все остальные вопросы в сторону. Трансвеститка – единственная, кто хоть отдаленно напоминает ниточку, и мы ее потеряли.

– Ты ведешь, я смотрю, – коротко говорю я.

Колеса «Воксхолла» проскальзывают на льду, затем находят сцепление, и Бекс разворачивает машину. Я растираю шею, медленно массирую ее. Это приятно.

– Все еще болит? – Бекс оглядывается на меня.

Я ничего не отвечаю. Мы отъезжаем от подпольного притона и сворачиваем на Фортресс-роуд. Ни одной машины, лишь бледнеющие пятна света от фонарей и два одиноких пешехода, сгорбленных, торопящихся. Бекс ведет машину, а я тем временем проверяю список контактов на телефонах. На рабочем нахожу Рахмана. Однако Тины там нет, поэтому я смотрю на личном, и ее имя там есть, что необычно, если она осведомитель. Правила четкие. Любой источник информации должен быть официально зарегистрирован. Значит, я не объявил Тину своим источником? А если так, то почему?

Вызываю ее номер, но она не отвечает; тут я замечаю какое-то движение на противоположном тротуаре.

– За агентством недвижимости, – говорю я. – Справа.

Тина укуталась в имитацию дизайнерского пальто, спасаясь от холода, и куда-то спешит, стараясь удержать равновесие на высоких каблуках. Когда машина нагоняет ее, я опускаю стекло. Вблизи пальто выглядит далеко не таким дорогим, как мне сперва показалось.

– Тебе нравится, да? – говорит она, не замедляя шага.

– Нравится что, Тина?

На ходу она роется в розовой блестящей сумочке, затем прекращает, будто ей ничего не было нужно.

– Ты смотрел прямо сквозь меня, словно меня не было. – У нее дрожит рука.

Нет смысла смягчать удар, поэтому я просто говорю:

– Она мертва, Тина. – И жду.

Тина глядит прямо перед собой, словно не услышала, но я знаю, что это не так. Затем она останавливается. Испугавшись, что Тина сейчас упадет, я открываю дверь, но она машет рукой, прогоняя меня.

– Нет, нет, нет, нет, – говорит Тина, и я не знаю, говорит она «нет» мне или смерти Эми. – Извини, – говорит она, стараясь показаться храброй. Вероятно, одних лет со мной, около тридцати, эксцентричная, пружинистая. И очень испуганная. – Что произошло?

– Я не могу тебе сказать.

– Росс, это же я, Тина!

Я предлагаю ей сесть в машину.

– Да, да, – говорит она, но не двигается с места.

– Ее застрелили, – говорю я.

– О господи! Я это знала. – Тина обмахивается ладонью. – Ты не успел ее найти?

«Ты не успел ее найти». Она буквально слово в слово повторила то, что сказал Рахман. Тина находит в сумочке пачку «Уинстон» и протягивает зажигалку.

– Дай мне прикурить, – говорит она, и я вылезаю из машины.

Я беру зажигалку и чувствую, что у Тины дрожит рука.