Александр Горский - Охота на Лунина

После каждой произнесенной невидимым Лебедевым фразы лицо генерал-майора приобретало все более угрюмое выражение, пока окончательно не пришло в состояние готовности к метанию грома, молний и поднимающих бодрость духа у подчиненных непечатных выражений.

— Лебедев, ты идиот? — Очевидно, ответ уже был заложен в самом вопросе, так как, не дав возможности собеседнику высказаться, Хованский продолжил: — Ты сам себя сейчас слышал? Дай трубку Лунину. Почему он не может взять? Ах, пристегнут! Так отстегни!

В разговоре образовалась небольшая, очевидно технического характера, пауза.

— Сейчас разберемся.

Дмитрий Романович многозначительно подмигнул Светочке, давая понять, что ему, как опытному руководителю, по силам разрулить любую, даже столь необычную на первый взгляд ситуацию.

— Илюша, — оживился Хованский, услышав наконец в трубке голос подчиненного, — вот скажи мне, только честно, ты идиот?

Дмитрий Романович, отдавший службе в органах следствия без малого четыре десятка лет, точнее, успешно обменявший эти годы на генеральское звание, просторный кабинет и ряд других преимуществ, автоматически прилагавшихся к его должности, любил своих подчиненных, к которым относил не только сотрудников непосредственно областного следственного комитета, но и всех подчиненных ему районных управлений. Любил их он, как детей — в основном неумелых, порой ленивых и большей частью совершенно бестолковых. Как всякий любящий отец, он полагал, что на недостатки его домочадцев если кто и имеет право указывать, то исключительно он сам. Правом этим Дмитрий Романович пользовался достаточно широко и себя в выражении отцовских чувств никогда не сдерживал. При этом, по мнению самого Хованского, в общении с подчиненными он никогда не выходил за рамки приличий, а часто употребляемое им «идиот» было данью юношескому, почти забытому увлечению Достоевским. Что думали обо всем этом сами подчиненные, было никому не известно, ибо сотрудники следственного управления были в целом люди неглупые и о подобных вещах предпочитали вслух не рассуждать, откладывая такую возможность до момента выхода генерала на пенсию.

— Ты мне скажи, как ты вообще в Засольске оказался? — Хованский нетерпеливо оборвал забубнившую было трубку. — Я тебе такое дело доверил, можно сказать, выдающееся, а ты шляешься где ни попадя. Илюша! Мало того что ты Светусю разочаровать успел, — Хованский вновь подмигнул внезапно покрасневшей секретарше, — так ты теперь и меня разочаровываешь. С огнем играешь, Лунин!

— Так ведь серия же, — неуверенно пробормотал Лунин, чувствуя, что любой вариант ответа придется руководителю не по нраву.

— Серия! — яростно зашипел в ответ Хованский. — Ты давай там меньше языком трепи, не хватает, чтобы вся область про эту серию заговорила. Может, еще и серии нет никакой вовсе. Чего тебя в Засольск понесло? Ты уже оттуда одного вез — не довез. Теперь что, решил на месте от людей избавляться? Я, кстати, не понял, чего там этот малахольный мелет. Кого ты зарезал?

— Короленко, — Илья тяжело вздохнул и взглянул на нетерпеливо ерзающего на стуле Лебедева, — Ивана Андреевича.

— Мать моя женщина, — оторопело пробормотал Хованский. — Это что, тот, который писатель? Тот самый?

— Тот самый. — Второй вздох, вырвавшийся из груди Лунина, был еще более жалобным и протяжным.

— И что там, вот прям насмерть, сшить ничего нельзя? — быстро совладал с эмоциями генерал.

— Я сам тело обнаружил, — на этот раз ответ Лунина вздохом не сопровождался, — точнее, он у меня на руках умер.

— Ясно, — заключил Хованский, — ты обнаружил покойничка, а тебя обнаружили местные коллеги. Я правильно понял?

— Так точно! — приободренно рявкнул в ответ Илья.

— Да что ж ты орешь мне на ухо, — поморщился Дмитрий Романович. — Дай трубку этому идиоту, Лебедеву. Где он там, далеко?

— Так он рядом, по громкой связи вас слушает, — жизнерадостно сообщил Лунин.

— О как, — на мгновение смутился генерал-майор, — ты, Лебедев, у нас в области человек новый, так что привыкай, вписывайся, так сказать, в систему. Ежели я тебе вдруг что обидное сказал, обижаться не стоит, так как это, во-первых, не со зла, а во-вторых, все равно смысла нет на руководство обижаться, только нервные клетки себе попортишь и карьеру заодно. Все понял? Теперь ближе к делу. Даю вам полчаса на нежное прощание и оформление всех бумажек, если какие подписать надо. Чтобы через полчаса Лунин стартовал в сторону меня. Не надо мне возражать, Лебедев, у тебя еще возражалка не разработана, чтобы со мной спорить. Теперь ты, Лунин. Ты меня слышишь?

— Так точно, — молодцевато, но уже не столь оглушительно, как в прошлый раз, отозвался Илья.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнул Хованский, — после того как тебя из Засольска депортируют, у тебя будет четыре часа ровно, чтобы добраться до моего кабинета. Сколько у нас, два двадцать? Значит, к семи я тебя здесь жду. И только попробуй опоздать, я тебя сам в федеральный розыск объявлю. Уяснил?

— Уяснил, — безрадостно отозвался Лунин, очевидно решивший, что очередное громогласное «так точно» в данном случае будет неуместно.

— А ты, Лебедев, копии всех документов, какие есть по этому делу, в течение часа мне вышлешь, я посмотрю, что к чему. Все, мужчины, я с вами прощаюсь, — подытожил Дмитрий Романович и, нажав кнопку отключения, вернул телефон Светочке. — Знаешь, меня твой бывший не устает удивлять. Все люди как люди, а этот непременно во что-нибудь вляпается. То родню найдет бестолковую, то еще какие неприятности. Вы, кстати, как, вновь сходиться еще не надумали?

Светочка печально вздохнула, давая понять, что, к сожалению, в процессе схождения необходимо участие обоих фигурантов, после чего, плавно покачивая бедрами, молча направилась к выходу из кабинета. Проводив ее пристальным взглядом и дождавшись, когда дверь за секретаршей захлопнется, Хованский причмокнул губами.

— Эх, Илюша, такая женщина тебя любит, а ты ушами шлепаешь. Я бы и сам… — взглянув на стоящую на столе семейную фотографию, с которой за ним пристально наблюдала супруга и двое уже взрослых детей, Дмитрий Романович оборвал фразу на полуслове.

Лунин потер запястье на левой руке, на котором кольцо наручников было затянуто особенно сильно, и взглянул на сидящего напротив него Лебедева.

— Ну что, Степан Юрьевич, я поеду?

Не говоря ни слова, Лебедев угрюмо кивнул в ответ.

— Мне бы тогда документы вернуть, — попросил Лунин.

Лебедев вновь кивнул и протянул руку к телефону.

— Да, еще у меня телефон забрали и кошелек тоже, — напомнил Илья.

— Вернем, — отозвался наконец Лебедев.

— И Рокси.

— Что — Рокси? — непонимающе переспросил майор. — Кто это?