Александр Горский - Охота на Лунина

— И кто знал о существовании этой лестницы?

— Кто знал? — Оксана удивленно посмотрела на Лунина. — Да все знали. Это же лестница, ее трудно не заметить.

— Ну да. — Илья и сам понимал, что задал глупый вопрос. — Может быть, тогда у вас есть мысли, кто этой лестницей мог воспользоваться?

— Кто? — Оксана вновь повторила вопрос, но теперь в ее голосе удивления не звучало. — Я сама себя это спрашиваю раз за разом. Если бы только я, выйдя из дома, повнимательнее посмотрела по сторонам, наверное, тогда я бы знала ответ.

— Хорошо, — кивнул Илья, — у кого, по вашему мнению, мог быть мотив?

— Мотив для чего? — Собеседница Лунина саркастически усмехнулась. — Мотивов, чтобы не любить отца, у всех было предостаточно. Может быть, почти у всех. Но, чтобы убить, — она покачала головой, — это уже должна быть не просто нелюбовь, это уже должна быть ненависть.

Илья молчал, давая возможность женщине как следует собраться с мыслями.

— Знаете, я достаточно равнодушно отношусь ко всем здесь присутствующим. И к обоим своим братикам, и к сестричке. На Яну и этих, как вы говорите, Красильниковых мне вообще глубоко наплевать. Но все же тыкать в кого-то пальцем и говорить, вот это убийца… — Старшая дочь Фильченко тяжело вздохнула, затем с сомнением взглянула на Лунина. — Знаете, если бы расследование вела я, то первым делом я бы присмотрелась к Наташе.

— Почему именно к ней? — удивился Лунин.

— Она очень гордая девочка. — Илье показалось, что в словах Оксаны прозвучало одобрение. — Мы все четверо если что и унаследовали от отца, так это амбиции и непомерное самомнение. Умом, к сожалению, папочка не захотел с нами поделиться, так что его не каждому из нас хватает для осознания даже того факта, что его не хватает.

— Вы явно преувеличиваете, — горячо возразил Лунин.

— Бросьте, — пренебрежительно отмахнулась от него Оксана, — я знаю, что говорю. И о них, и о себе самой.

Я если и умнее моих никчемных родственников, то лишь в той мере, которой достаточно, чтобы понять эту нашу никчемность.

На этот раз Лунин возражать не стал, решив дать собеседнице возможность высказаться.

— Володька, наш старшенький, он у нас как бы архитектор и как бы дизайнер. Но основное слово тут «как бы». Насколько я знаю, этот дом — единственный серьезный проект, который он когда-либо делал. В Москве, сами понимаете, все серьезные заказы уходят к людям, приближенным к той или иной строительной группе, ну или к каким-то крупным чиновникам из мэрии.

— У нас здесь не так? — полюбопытствовал Илья.

— Так, — Оксана едва заметно усмехнулась, — везде так. И везде хватает своих губернаторов, вице-губернаторов и их протеже. Так что папа вряд ли мог Володьке в Москве чем-то посодействовать. Хотя, может быть, и мог, вы не представляете, с какими людьми он иногда в бильярд играл, но, как он сам говорил, у них не принято смешивать в одну кучу бильярдные шары и воздушные шарики. А воздушными шариками он называл любые проекты, которые не имеют гарантированного финансового обеспечения и гарантированной отдачи. Так что Володька в Москве занимается не столько проектированием, сколько дизайном загородных домов, но, с учетом его специфического чувства стиля, — она вновь усмехнулась, проведя пальцем по стеклу столешницы, — клиентура у него не шибко большая.

Она немного помолчала, очевидно выбирая, кто из родных станет следующей жертвой ее откровенности.

— Егор, тот такой же неудачник, как и старшенький. Единственное отличие в том, что Володя не понимает, отчего он никак не может добиться успеха, а Егор уверен, что во всех его бедах виноват брат. Хотя, возможно, он прав. Историю про возврат долга, думаю, вы уже слышали.

— Было дело, — подтвердил Лунин.

— Егор отучился в Москве на программиста, на пятом курсе он вместе с приятелем организовал фирму, которая занималась созданием компьютерных игр. За год они ничего путного так и не создали, а денег на технику да на зарплаты программистам потратили изрядно. Володька испугался, что фирма прогорит, и потребовал свои деньги обратно. — Оксана вздохнула. — В итоге партнер Егора выкупил его долю, а еще через несколько месяцев одна из их игр, работать над которой они начинали вместе, вдруг выстрелила и попала в топы продаж. Так что бывший компаньон в одночасье стал обеспеченным человеком, ну а Егор вернулся в Среднегорск и преподает программирование в местном политехническом институте. Ах да, эта шарашка уже лет двадцать как академия.

— Печальная история, — сочувственно пробормотал Лунин.

— Не то слово, — без всякой грусти в голосе отозвалась Оксана. — Егор теперь из этой печали не вылезает. Такое ощущение, что ему не тридцать два, а лет на пятьдесят больше. Ладно, бог с ним, давайте теперь про девочек. Про девочек всегда интереснее, особенно мальчикам.

Возражать Илья не осмелился, к тому же переход от «мальчиков» к «девочкам» вселял надежду, что речь вскоре зайдет и о Наташе.

— Начну со старшенькой, то есть с меня, — разочаровала его собеседница. — В свое время я мечтала создать свой дом моды. Потому в Питер и уехала, мне всегда казалось, что это единственный город в нашей стране, где людям нравится жить красиво. Красиво не в смысле дорого. А так, чтобы их изо дня в день окружала красота. В зданиях, в одежде, в общении. В общем, все, как в Париже, только на улицах чище и нет арабов. — Она брезгливо поморщилась. — Не люблю арабов, неискренние они. И турки такие же. Вот приезжаешь к ним в отель, выходит менеджер, смотрит он на тебя, улыбается так радушно, а глаза злые, холодные. И представляете, в Европе, в какую страну ни приедешь, их с каждым днем все больше. Мне кажется, что лет через сто от европейцев одни только русские и останутся. Ну еще англичане, они, конечно, молодцы, вовремя от всех отделились.

— А они отделились? — удивился Илья.

— Вы что, телевизор совсем не смотрите? — Оксана недоверчиво взглянула на Лунина. — Целый год про это рассказывали.

— Я обычно новости без звука смотрю, — признался Лунин, — так как-то приятнее.

— Вот как, — в голосе Оксаны впервые за время разговора послышалось уважение, — да вы оригинал. Думала, таких на госслужбе уже не держат.

Илья застенчиво улыбнулся и, на всякий случай, промолчал.

— Ладно, о чем мы там говорили? Про Питер? Так вот, была я уверена, что пройдет год-другой, и весь город меня на руках носить будет. Ну а вслед за Питером и остальные подтянутся. — Оксана вздохнула. — Вот только прошло с тех пор уже лет пятнадцать. На руках меня носить так никто и не рвется, да и тяжеловато уже будет, что-то я с годами в весе прибавила. Потому, наверное, сама и не люблю толстячков. Дома моды, сами понимаете, никакого у меня нет, а есть небольшое ателье на Васильевском острове. Шубы перешиваем, платья по фигуре подгоняем, в общем, всякая ерунда. Е-рун-да! Изо дня в день, — она вновь вздохнула, — столько лет прожито, а кроме ерунды, так ничем в жизни и не занималась.