Карел Михал - Шаг в сторону

— Жачек, — нехотя ответил мужчина.

— Вы управляющий?

— Нет, я здесь живу. Управляющий — Вегрихт. Он в Будейовицах. Лучше будет, если вы к нему заедете.

Мне было непонятно, почему пан доктор Вегрихт в Будейовицах, если замок Ципрбург здесь. Дядя в кепке объяснил:

— У пана доктора не один этот замок, а все замки в округе. Он сюда только иногда заезжает. А здесь, в Ципрбурге, управляющий пан Кунц.

— А где же пан Кунц?

— Вообще-то он здесь живет, но сейчас его нет дома.

— А когда он вернется?

— Ну, я не знаю… Наверное, вечером.

— Если вы не возражаете, я здесь подожду пана Кунца.

Жачек засомневался, вернется ли Кунц до вечера. Лучше бы было прийти завтра. Но я уселся на каменную тумбу, вытащил сигареты и предложил ему. Он взял. Я поднес ему зажигалку. Проверенный способ. Сигарета — путь к сердцу человека. Дайте любому двадцать геллеров, которые она стоит, и он швырнет деньги вам в лицо, ну, а сигарета может расположить к себе большинство людей.

— Не сидите здесь, господин инженер, — внезапно смягчился Жачек. — Замажете брюки.

— Никакой я не инженер, пан Жачек, — бодро возразил я. — Я совсем обыкновенный человек. Был бы я инженером, так получал бы две тысячи и сидел бы в Праге, а не лазил по подвалам.

Жачек совсем растаял.

— Ну, да я вот тоже пенсию получаю мизерную, а нас двое.

— Ну, квартира-то у вас, наверное, бесплатная?

— Бесплатная, старуха здесь убирается, платят ей за это двести пятьдесят крон. Разве на это проживешь? Ходим в лес подрабатывать. Сами понимаете, в наши-то годы это не шутка!

Я согласился, что это не шутка. Тогда Жачек предложил мне зайти к ним и добавил, что пан Кунц скоро вернется и все покажет.

Он провел меня в маленький домик, снял кепку, под которой был голый череп. В кепке я бы дал ему лет пятьдесят. А без нее было видно, что ему уже под шестьдесят, а может быть, и больше.

— Сыро здесь у нас, — сказал он, — нельзя ли с этим что-нибудь сделать?

Так далеко я не хотел заходить. Поговорить с людьми по-хорошему — пожалуйста. Но обещать что-нибудь — это уже слишком.

— Это сложно, — схитрил я, — стена, очевидно, старая, а соседний массив притягивает влагу. А потом ваш домик стоит в углу. Солнце сюда почти не попадает. Подвал у вас есть?

— Подвал есть. Да там воды полно. Наверное, от нее и сырость.

Как только он сказал «вода», мне сразу захотелось пить. Конечно, не ту воду, что булькала в подвалах.

— Пан Жачек, извините, что я вас беспокою, но не найдется ли у вас чего-нибудь попить?

— Найдется, — охотно ответил Жачек. — Старуха в субботу и воскресенье продает туристам пиво и лимонад. Пива сейчас нет, завтра поеду с тележкой в деревню. Есть только лимонад.

Я согласился на лимонад.

— Старуха! — заорал Жачек.

Из соседней комнаты вышла бабка.

— Старуха! — рявкнул Жачек. — Это господин из строительной инспекции. Ждет пана Кунца. Сделай ему лимонаду. Он пить хочет.

Я представился, и бабка протянула мне руку, изъеденную мылом. Сначала она вытерла ее о фартук. Через несколько минут она принесла лимонад в поллитровой кружке. Лимонад бывает двух сортов. Один, готовый, продается в бутылках, а другой на месте смешивается с водой и с какой-то дрянью. Это был лимонад, приготовленный в местных условиях.

— Спасибо, — говорю, — сколько я вам должен?

— Две кроны, — не моргнув глазом ответил Жачек. И даже не покраснел. Кружка была грязная. Но для выполнения задания каждый из нас должен мобилизовать все свои силы, невзирая на трудности, как говорит Вильда Бахтик.

Выпив эту отраву, я вышел во двор и осмотрелся. Замок был небольшой, похожий на шкатулку. Собственно, это было одно здание, выходившее фасадом на дорогу, по которой я пришел. В переднем правом углу — круглая башенка, в заднем левом — башенка квадратная. Сзади тянулись полуразрушенные низкие строения, из которых в приличном состоянии был только домик Жачек.

Замок и окрестности его нагнали на меня тоску, а пана Кунца все не было. Я не совсем ясно представлял себе, что, собственно, здесь должен делать дальше. Проболтаюсь день-два, послушаю рассказы о внешнем и внутреннем укреплении, о сводах, узнаю, что необходимо починить крышу, чтобы не сгнили балки, буду говорить «м-м» и «ага», потому что ни шута в этом не смыслю. Кроме того, я не знал, где буду спать, и буду ли вообще спать, и что буду есть. Может быть, пани Жачкова, добрая старушка, что-нибудь и сварит для меня и обдерет меня как липку.

Действительно, незачем было сюда тащиться, нужно было уговорить Старика. Но мне ведь еще ни разу не приходилось бывать в каком-нибудь замке. Что ни говори, а все мы немного мальчишки. На холме замок, в замке склеп, там сидит управляющий и пересчитывает контрабандные часы. Тьфу!

Взял я папку и пальто, узнал у Жачека, что последний автобус в Будейовицы отходит через полчаса, и потопал вниз с холма. Я понимал, что делаю глупость. Завтра утром, когда я вернусь, все уже будет припрятано, если вообще есть что прятать. Жачек не предложил мне переночевать у себя, а ключей от замка у него не было, потому что там якобы были ценные коллекции, и ключи хранились у Кунца.

Я был на полпути, как вдруг услыхал треск мотоцикла, поднимающегося на холм. Очевидно, кто-то ехал по другой дороге. Я не знал, есть ли у Кунца мотоцикл, но все равно интересно было, кто это поздно вечером приезжает в Ципрбург и что ему там надо. Я повернул обратно.

Когда я поднялся на холм, Жачек запирал висячим замком калитку.

— Вы что, мотоцикл услыхали? Пан Кунц приехал.

Двери заднего входа были открыты.

— Пан Кунц живет в башне налево! — крикнул мне вслед Жачек. За дверями начиналась какая-то подворотня, проходившая под всем зданием. На другом конце были эти проклятые главные ворота, направо и налево были ступеньки, какие-то двери. В подворотне, в темноте, я налетел на мотоцикл. Зажег спичку. Это была старая «Ява».

Я постучал.

— Да, — ответили мне из-за двери.

Комната была большая и почти пустая. Против двери стоял массивный письменный стол, рядом кресло в стиле ренессанс, около стены огромный шкаф, а в углу, как сиротинка, раскладушка, покрытая стеганым одеялом. В противоположном углу был камин, на камине стояла спиртовка, на спиртовке кастрюлька, возле кастрюльки стоял пан Кунц и держал в руке четыре сосиски.

На вид ему было лет двадцать пять. Он был в замшевой куртке, светлых брюках и улыбался во весь рот.

Я положил пайку на пол и бросил на нее пальто.

— Подождите, — сказал Кунц, опустил сосиски в кастрюльку, взял мое пальто, повесил его на стул и подвинул мне кресло.

— Если не ошибаюсь, — улыбнулся он, — вы и есть тот самый человек, которого интересуют кровли.

— Кровли, — подтвердил я, — склепы, подземные ходы и в равной мере висячие мосты.