Кендра Эллиот - Третья тайна

Девочка тут же исчезает. Я подготовилась. У меня всегда под рукой деньги, паспорта, новые кредитки и все важные документы. Как раз на такой случай.

— Черт, автоответчик… — Брент прокашливается. — Кристиан, я в домике Саломеи. Она говорит, что ее преследует Габриэль, а не ее отец. И он заметил ее. Теперь мы собираемся выбраться отсюда.

— С Кристианом все будет в порядке? — У меня сводит внутренности от мысли, что мой друг в опасности.

— Он способен позаботиться о себе.

— Но это же его брат.

Брент поджимает губы:

— Это проблема Кристиана.

— Вот, мама, — Морриган сует мне аптечку. В глазах ни слезинки, вид решительный. Храбрая девочка.

— Садись в машину, — приказываю я.

— У нас есть автомобили получше, — возражает Брент.

— Но до них не одна сотня ярдов, а Габриэль уже здесь. Поедем в моем «Субару».

— Но в такой снегопад…

— «Субару» отлично справится.

Мой голос звучит уверенно, но ум в смятении. Протяженную дорогу к домику не чистили уже два дня: Брент хотел, чтобы снег скрыл следы моей машины. Вместе с Морриган я иду в маленький гараж и нажимаю кнопку, чтобы открыть дверь. Дверь со скрежетом дергается и замирает.

— Слишком много снега, мешает открыть, — Брент протискивается мимо меня в гараж и берет лопату для снега. — Оставайся в доме.

Он бросается обратно в домик, хватает пистолет и выходит через переднюю дверь. Я следую за ним.

— Будь осторожен! — кричу вслед. Закрываю дверь и впадаю в оцепенение. Понятия не имею, что теперь делать.

Собрать еду в дорогу.

Бросаюсь на кухню и начинаю кидать в пакеты продукты: молоко, бутылки с водой, хлеб, арахисовое масло. Один за другим вручаю пакеты Морриган, она относит их в машину. Время ползет еле-еле. Почему так долго? Бегу за одеялами, срываю их с кроватей, заодно прихватив кое-какую одежду Морриган.

Входная дверь распахивается, мое сердце замирает. В дом забегает Брент, по-прежнему с лопатой в руках.

— Идем.

Дверь гаража плавно поднимается. У меня перехватывает дыхание при виде кучи отброшенного снега. Брент вдобавок откопал участок дороги, где образовались громадные сугробы. Неудивительно, что это заняло так много времени.

— Дальше дорога будет легче, — обещает он, бросая лопату на стопку одеял и кучу продуктовых пакетов на заднем сиденье машины.

Мы оба подходим к водительской дверце и останавливаемся. Наши взгляды лихорадочно скрещиваются. Я хочу сесть за руль: материнский инстинкт кричит, чтобы я защитила дочь. Но Роллинз протягивает руку, и я роняю ключ зажигания ему в ладонь. Мой внутренний тигр протестующе рычит, но я понимаю: водительские навыки Роллинза, скорее всего, лучше моих.

Брент задним ходом выводит «Субару» из гаража. Мой автомобильчик кряхтит, но держится молодцом. Роллинз сворачивает на главную дорогу.

Краем глаза я замечаю голубое пятно среди деревьев.

Стекло со стороны Брента разлетается вдребезги. Раздается треск выстрела.

Теплые брызги покрывают мое лицо. Морриган вскрикивает.

Брент падает вперед, по-прежнему удерживаемый ремнем безопасности, и машина замирает.

Ему разнесло лоб. Все лицо в крови, она стекает ему на колени.

Он мертв.

Я таращусь на него. Сердце замирает.

Это я виновата. Если б он не помогал нам, то не погиб бы.

Дыхание перехватывает.

Нет времени торчать здесь. Нет времени оплакивать. Вперед.

Не обращая внимания на вопли Морриган, я выглядываю в разбитое водительское окно.

Ярдах в пятидесяти от нас стоит Габриэль: ноги широко расставлены, винтовка нацелена на меня.

— Морриган, ложись!

Еще один выстрел — снова в окно со стороны водителя. Крики Морриган становятся оглушительными. Я хватаюсь за руль и подталкиваю тело Роллинза к дверце. Его голова свободно перекатывается на шее и вываливается в окно. Несмотря на подступившую тошноту, продолжаю протискиваться на водительское место, пока не добираюсь до панели управления, а моя нога — до педали газа. Отпихиваю ногу Брента, борясь с желанием наступить на нее, и осторожно жму на газ. Машина трогается с места. Я неловко рулю.

Габриэль с ружьем пробирается по снегу параллельно дороге, изо всех сил пытаясь не отстать. Машина медленно едет вперед. Стук колотящегося сердца заглушает рыдания дочери. Она скорчилась на полу под пассажирским сиденьем. Я сильнее давлю на газ, и пара колес начинает вращаться на месте. Отпускаю педаль, боясь застрять, и изо всех сил стараюсь разглядеть, что впереди. Все покрыто толстым белым слоем. Краев дороги не видно. Нацеливаюсь на самый широкий ровный участок и молюсь Богу, чтобы там оказалась дорога.

Отваживаюсь взглянуть в сторону Габриэля. Он все еще отстает, но уже гораздо ближе к дороге. От ужаса я выкручиваю руль.

Машину разворачивает. Правое переднее колесо и радиатор зарываются в снег; от толчка я едва не врезаюсь в ветровое стекло. Жму на газ. Колеса крутятся, мотор пронзительно ревет. Мы не трогаемся с места. Переключаю передачу на задний ход и снова давлю на газ. Машина отъезжает назад дюймов на шесть, останавливается, и колеса снова бесполезно крутятся.

Никогда в жизни я так не жалела, что у меня нет пистолета.

— Мама?

— Оставайся на месте. Не двигайся.

Лихорадочно обдумываю варианты.

Пешком?

Других вариантов, похоже, нет. Не сидеть же и не ждать, когда нас пристрелят. Бросаюсь к пассажирскому сиденью, распахиваю дверцу и падаю в снег. Встаю на четвереньки, открываю дверцу Морриган и вытаскиваю ее в густой белый пух.

— Побежим туда, — указываю в сторону от машины. — Не оглядывайся.

Не хочу, чтобы Морриган увидела его .

Дочь кивает. Ее глаза блестят от слез, но она бежит. Я — за ней, прикрывая ее своим телом.

Морриган бежит медленно. Слишком медленно. Оглядываюсь через плечо: Габриэль почти добрался до автомобиля.

— Беги, Морриган. Не останавливайся, — хриплю я. На моей спине будто нарисована мишень. Ему придется застрелить меня, чтобы добраться до моей дочери.

Слева раздается рокот мотора. К нам мчится старый «Хаммер» Кристиана, вокруг бешено вращающихся колес взметаются снежные вихри. Я затаскиваю Морриган за дерево и крепко прижимаю к себе. Затем рискую выглянуть: по моим прикидкам, мы в футах пятидесяти от машины. Кристиан тормозит рядом с «Субару», а Габриэль бежит в обратную сторону.

Трус.

Кристиан выпрыгивает из «Хаммера». Его взгляд прикован к окровавленному телу Брента. Потом он смотрит на меня. Я указываю на бегущую фигуру, не в силах вымолвить ни слова, не говоря уже о том, чтобы крикнуть. Кристиан поворачивается, и я вижу у него в руках винтовку.

Кровь стынет в жилах. Я ошиблась насчет отца. Не ошиблась ли я и насчет Кристиана? Спаслась от одного убийцы, только чтобы угодить в лапы другого?