Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Под именем Ванды Гершвиц Поль вывел «Уолтер Гаффин» и обвел инициалы: W. G.

— Ты не мог позволить себе сблизиться с ней под твоим настоящим именем. А вдруг эта женщина видела тебя в две тысячи восьмом, когда следила за Жюли, а вдруг запомнила тебя, заметив в телевизоре или на страницах газет, когда везде трубили об этом деле. И тогда ты создал себе новую личность. Обрил череп, свел имя дочери с руки, отрастил козлиную бородку, нацепил фальшивые очки, стал совершенно по-другому одеваться. Ты на двенадцать лет старше, вероятность, что Ванда тебя узнает, практически равна нулю. Ты переехал в рабочий район Лилля, может, чтобы быть поближе к ней или подшлифовать свое прикрытие, а три месяца назад раздобыл себе фальшивые документы и назвался Уолтером Гаффином, с теми же инициалами, что у Ванды Гершвиц, чтобы переиграть ее на ее же поле. Рискованно, но тебя всегда тянуло к такого рода риску. Она нас всех поимела, что ж, теперь ты поимеешь ее по полной. Во всех смыслах слова.

Габриэль поднялся. Двое мужчин стояли лицом к лицу, погруженные в размышления. Как в прежние времена.

— У меня была связь с женщиной, участвовавшей в похищении моей дочери…

— Да. Это, конечно, похуже самострела, но ты, без сомнения, сделал свой выбор. Это единственный способ пробраться в сердце их организации.

— Внедрение.

— Что-то в этом роде, да. Отсюда и фальшивые бумаги на случай, если будут выяснять, кто ты, или же пороются в твоих вещах у тебя за спиной. Пока не получается заполнить все пробелы между тем моментом и твоим приездом в Сагас, но наступил день, когда ты решил привезти эту женщину туда, где все началось. Не знаю, какой предлог ты выдумал — может, романтический уик-энд в горах? И вот вы вдвоем спокойно катите в «мерседесе», дорога, автострады… В результате глубокой ночью ты заселяешься в ту же гостиницу, снимаешь тот же номер, что и она много лет назад… Догадалась ли она о ловушке, когда увидела указатель «Сагас»? Или задремала на последних километрах? Представляю себе ее физиономию, когда она поняла!

Габриэль был не способен подтвердить хоть что-то, но знал, что Поль прав. Все идеально сходилось.

— Вы перепихнулись перед въездом в Сагас? Или еще раньше? В машине, под тихую музыку, как парочка влюбленных? Свежая сперма долго сохраняет жизнеспособность, при вскрытии невозможно с точностью определить время сексуального контакта, если он произошел в последние двенадцать часов перед смертью. Короче, потом происходит…

Поль открыл дверцу металлического шкафа и извлек оттуда подвеску; книжка была закрыта.

— …столкновение в номере семь.

Глаза Габриэля вспыхнули.

— Она носила ее на шее, да? Все эти годы она носила подвеску моей дочери. Вот почему Лекуантр подобрал ее под кроватью.

Поль с уверенностью кивнул:

— Точно. Между вами все идет вразнос. Ты срываешь с нее украшение, загоняешь ее в угол. Не знаю, что именно она сказала или сделала, но, возможно, в этот момент ты и рухнул на кровать. Подвеска, гостиница, Ванда — и твой мозг не выдерживает такого напряжения. Теряешь ли ты сознание? Или все осознаешь, но в полном неадеквате? Как Ванда воспринимает происходящее? Доходит ли до нее, что у тебя амнезия? Одно для нее очевидно: она должна убираться… Она хватает свои вещи, крадет твой бумажник и смывается через дверь, выходящую на паркинг…

— Дверь была открыта. Когда я встал посмотреть на птиц, она была открыта.

— Но почему она не забирает ключи от твоей машины? Как она рассчитывает выбраться из города? Скорее всего, ситуация застала ее врасплох, и она совершенно ничего не соображает. В спешке она не способна принимать правильные решения. И это подводит нас к истории с носками у нее во рту.

Габриэль нахмурился. Порылся в куче фотографий, посмотрел на крупный план изувеченного лица и ткань, торчащую изо рта.

— Объясни.

— Ей запихнули в рот носки уже после смерти. Думаю, садист, который ее прикончил, хотел повесить убийство на тебя.

Габриэль покачал головой:

— Что-то я за тобой не поспеваю.

Поль выложил пакетик с жучком GPS рядом с подвеской:

— Хозяин этого жучка… Изложу в двух словах: он следил за вами с самого севера и оставался где-то неподалеку. Может, сидел на парковке и наблюдал? В любом случае он отловил Гершвиц, пока ты был в отключке. Не исключено, что она ему все рассказала, или же он уже давно был в курсе твоей настоящей личности, я не знаю. Потом он увозит Гершвиц в собственной машине, убедив, что поможет ей выбраться из этой западни. Он едет в обратную сторону, подыскивая укромное местечко. Добирается до завода по переработке отходов. Под угрозой оружия вынуждает Гершвиц снять обувь и носки, и высаживает ее из автомобиля, и заставляет босиком идти по гальке.

— Зачем он это делает?

— Может, он псих? Его это развлекает, и он хочет поиграть, прежде чем разделаться с ней? Я тут кое-что разузнал, эти ребята из русской мафии — совершенно чокнутые, настоящие психопаты. Она бежит, подворачивает щиколотку, она беззащитна и не может спастись. Он заставляет ее проглотить шахматную ладью — потому, что это была любимая игра твоей дочери, или же просто потому, что для него все это игра. Убивает ее двумя выстрелами, потом выстраивает картину якобы изнасилования: кляп, спущенные брюки и трусы, синяки между ляжками, вызванные веткой внутренние кровотечения, которые должны обозначить жестокий половой акт. Услышав выстрелы, с соседних деревьев срываются птицы и начинают сталкиваться в воздухе. Время около двух ночи…

Этот сценарий с трудом укладывался у Габриэля в голове: незнакомец, запихивающий ветку в половой орган жертвы под градом падающих птиц. Скворцы не помешали ему подготовить место преступления, хотя, возможно, вынудили поторопиться, а значит, совершить ошибки.

— А ты в гостинице и выходишь из своего номера. Как я тебе уже говорил, у меня имеются надежные свидетельские показания парня из комнаты, соседней с номером семь, которые снимают с тебя подозрения. Можешь поблагодарить пернатых. Без них тебе бы туго пришлось…

Поль, казалось, на несколько секунд погрузился в свои мысли, потом продолжил в том же тоне:

— Я вижу лишь одну причину, по которой убийца Гершвиц не уложил заодно и тебя: он знает, что ты ничего не знаешь. Ты нашел Гершвиц, но и только. А след Ванды никуда не ведет. Тому доказательство, что ты вернулся в Сагас, потому что больше тебе разжиться было нечем. Убийца это знает и оставляет нам ее тело, хотя мог бы устроить так, чтобы труп никогда не нашли.

— Вместо того чтобы убрать меня, он отправляет меня до конца дней в тюрьму. С моей спермой в теле жертвы у меня не оставалось шансов выпутаться.

— Кассоре тоже сказал что-то в этом роде. Он требует еще всяких уточнений, отчетов, доказательств, чтобы подкрепить мою историю, но, видит Бог, Габриэль, появились серьезные шансы, что все это: убийство, подвеска, новое послание на гидроэлектростанции — позволит объединить два расследования и снова открыть дело Жюли. Кстати, не забыть бы послать кого-нибудь на станцию сфотографировать последнее граффити.