Геннадий Сорокин - Афера для своих

Ефремов истолковал молчание гостя по-своему:

«Кажется, Ворон клюнул на наживку. Не зря я полгода назад фотографию у Голубевой из семейного альбома свистнул. Как чувствовал, что пригодится».

– Вот такая-то история, брат! – невесело сказал Ефремов, разливая водку. – Видел я Наташу Голубеву в одних трусиках, вусмерть пьяную, видел ее в одних колготках и бюстгальтере, а вот на полностью раздетую взглянуть не удалось. Козодоев помешал… Так ты поможешь мне или нет?

– Надо знать, что ты хочешь от меня. Я Козодоева убивать не собираюсь.

– Ворон, мне нужен совет. Просто совет, ни к чему не обязывающий. Я спрашиваю – ты оцениваешь ситуацию с юридической точки зрения и даешь совет, как бы я мог поступить, чтобы добиться нужного мне результата.

– Сразу оговорюсь: если ты надумал вернуться к событиям 1982 года, то забудь о них. Все, что десять лет назад сделал Козодоев, прошло и растворилось во времени. Даже если ты выяснишь, что он в том памятном для тебя декабре собственноручно прикончил с десяток любовников своей матери. Все быльем поросло, забыто и закрыто.

– Так ты согласен помочь?

– Я уже помогаю. Я только что отсек негодный путь и готов выслушать тебя дальше. Но для начала скажи, какими силами и средствами ты располагаешь и какой результат хочешь получить?

– Начнем с результата. Я хочу посадить Козодоева минимум на год, а еще лучше на много-много лет, чтобы он в зоне навсегда забыл о женщинах и развлечениях.

«Это заказ, – понял Воронов. – Игоря очень настойчиво попросили посадить Козодоева, временно вывести его из игры. Теперь попробуем узнать, кто заказчик».

– Кроме нашей организации, у тебя будут союзники?

– Надо подумать, – уклончиво ответил Ефремов.

– Игорь, или ты выкладываешь мне всю суть, или давай снова поговорим о монархистах, и я пойду. Я не могу впотьмах конструировать безупречные комбинации. Юриспруденция – наука точная, на ощупь обвинение не построишь.

– Мать Козодоева и его сестра на моей стороне, – не стал скрытничать Ефремов. – Других значимых игроков пока нет. Ворон, коли мы играем в открытую, скажи: его за изнасилование притянуть можно? Я до того, как обратиться к тебе, прокручивал несколько вариантов, и самым беспроигрышным мне кажется изнасилование. Мог же он свою сестру изнасиловать? Если надо, то она даст показания.

«На мамашу нажму, она поработает с Оксаной, и дочка даст на брата показания, какие нам потребуются», – мысленно дополнил Ефремов, но вслух о Римме Витальевне говорить не стал. Он не собирался посвящать коллегу во все тонкости дела.

– Ты не забыл общий курс уголовного права? – спросил Воронов. – Преступления бывают формальные и материальные. Изнасилование, на мой взгляд, ошибочно относится к формальным преступлениям, то есть к тем деяниям, которые не требуют изменения во внешнем мире. На практике все не так. Изнасилование должно подтверждаться материальными доказательствами или иметь косвенные доказательства, но своевременно заявленные. Я понятно объясняю? Либо у изнасилованной женщины есть следы насилия, либо изнасилования не было. Вариант: насильник мог запугать жертву и не оставить биологических следов, но тогда она должна заявить о преступлении тут же, непосредственно после его совершения. Если сестра заявит, что брат изнасиловал ее несколько лет или месяцев назад, то без медицинских документов такой номер не пройдет.

– Ты прав! – поразмыслив полсекунды, согласился Ефремов. – Если бы он изнасиловал сестру в школьные годы, в классе так в шестом-седьмом, то на первом же медосмотре этот факт выплыл бы наружу и заинтересовал врачей. Начались бы расспросы, и «шалости» брата вылезли бы наружу. При советской власти с половой неприкосновенностью было строго.

– Не забывай о субъекте преступления! Изнасиловать сестру или обманом лишить ее девственности мог кто угодно. Чтобы брат стал насильником, она должна была бы заявить об этом сразу же после изнасилования или после медицинского осмотра. Если факт разбирательства о начале половой жизни предполагаемой жертвы нигде не зафиксирован, то забудь о нем.

Ефремову было жалко расставаться с продуманной комбинацией. Он замолчал, пытаясь найти лазейку в законе, но Воронов опроверг все его варианты еще до того, как Игорь успел слово сказать.

– Сестра Козодоева из приличной семьи, – подытожил Воронов. – Если бы девственности лишилась шестиклассница, у которой родители пьют и за детьми не смотрят, то никто бы не стал шума поднимать – мало ли с кем из родительских собутыльников девочка переспала! Но у Козодоева мать была преподавателем в институте, отец – передовик производства. Любое происшествие с их дочерью рассматривалось бы как ЧП. Забудь про изнасилование. Этот путь ведет в никуда. Единственный вариант: изнасилование состоится завтра и будет иметь материальное подтверждение: синяки, ссадины и сперму насильника.

– Козодоев вот уже месяц ведет скрытный образ жизни. К сестре он и близко не подойдет, даже если она его будет упрашивать… Ворон, ты чего ухмыляешься?

Гость быстрым отрывистым движением провел ладошкой по губам – стер улыбку с лица и стал серьезным.

– Извини, не хотел, но как-то само собой нарисовалось: соблазнила сестра брата. Он вышел из спальни, поехал домой. Тут в комнату вбегаешь ты и со всего размаху бьешь девушке в глаз. Она охает, причитает, сгребает вещи в охапку и вприпрыжку мчится в СМЭ – экспертизу проходить. Вариант жизнеспособный, но какой-то хлипкий. Я бы не рискнул такое дело в суд отправлять.

– Черт с ним, с изнасилованием! Ты что можешь предложить?

– Кража, грабеж, разбой – любое преступление, связанное с хищением предмета, который можно изъять у преступника.

– Отпадает. После возвращения с Севера Козодоев всегда был при деньгах. Ему на кражу или разбой смысла не было идти.

– Не скажи! – возразил гость. – Люди иногда совершают странные поступки, порой необъяснимые. Вспомни сыночка директора плодоовощной базы. Он, пьяный, вышел из ресторана, сдернул с головы у первой встречной гражданки шапку и убежал с ней за угол. Папаше его, помнится, стоило больших денег, чтобы дело замять.

– Дело помню. Кстати, куда шапка-то делась?

– Сыночек выбросил ее у подъезда, а кто-то подобрал. Теперь взгляни на этот случай с юридической точки зрения. Если бы в тот момент, когда преступник убегал, его бы задержали, то директорскому сыну срок был бы гарантирован и никто бы во внимание не принял его материальное положение. Преступник в состоянии вагон норковых шапок купить? Ну и что с того? Если у тебя есть деньги, то это не значит, что ты можешь безнаказанно с прохожих головные уборы сдергивать.

– Это мысль, – призадумался Ефремов. – До недавнего времени Козодоев пил чуть ли не ежедневно и мог в пьяном виде начудить.