Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

И запах.

— Не могли бы вы его выключить, сэр?

Паркер нагнулся, чтобы взять пульт от телевизора.

Это был огромный человек, с огромным животом, огромной головой с черным хвостиком, ладонями размером с тарелку, руками словно ветки и пальцами толщиной с банан. Натан заглянул ему в лицо. Глаза у него были маленькие, скрытые под нависшими веками и в складках кожи, а кожа под ними была дряблой и отвисшей.

— Я чуть сам не пошел. Разобраться со всем.

— В участок?

Паркер сел, но не предложил им последовать его примеру.

— Ну, вы же все равно рано или поздно собирались прийти сюда, верно?

— Полагаете?

— Ну хватит вам. Пацан пропал. Я так понял, вы его не нашли?

— Почему вы думали, что мы придем сюда?

— Не дури меня, сынок, меня достаточно дурили в жизни. Ребенок пропал, а я прохожу по детской статье. Все очевидно.

— Где вы были утром четверга, мистер Паркер, около восьми часов?

— В постели.

— Один?

— А есть желающие составить мне компанию?

— Кто-нибудь еще в доме есть?

— Только Тайсон.

— Ваша собака?

— Нет.

— Не дурите меня , мистер Паркер. Я в эти игры не играю.

— Я знаю, кто ты. Пацан Динки Коутса… Таким ты был сопливым мальцом.

— Был тут еще кто-нибудь, кто может подтвердить, что вы были в постели в это время в четверг утром?

— Спросите Тайсона.

Натан проследил, куда указывает сосисочный палец мужчины. В другом конце комнаты, на отполированной столешнице, стоял еще один аквариум и испускал яркое сияние.

И запах.

Джофф Принс поднялся и заглянул в него.

— У вас есть лицензия на содержание этого питона?

— Не нужна никакая лицензия.

— Думаете, вы делаете ему одолжение, запихивая его туда вот так?

— Хотите, чтобы я его отпустил погулять снаружи?

— У вас есть машина?

— Когда как.

— Я так понимаю, вы не водите «Ягуар XKV»?

Паркер фыркнул от смеха, и из его рта в этот момент брызнула слюна, полетевшая прямо на Натана.

— Да, точно.

— Вы когда-нибудь видели этого мальчика?

— Не утруждайтесь, я видел постеры, я знаю, как он выглядит.

— Вы видели его?

— Может, да. Может, нет. Мог пройти мимо него на улице однажды. Как и вы.

— Послушайте…

— Нет, ты , мать твою, послушай, Коутс. Ты слушай. Я знаю, что я сделал, и я за это сидел, и я за это прошел программу, и теперь я все, вышел, закончил, расплатился за все, только ваша братия все никак этого забыть не может… Я знаю, где я, я в ваших чертовых регистрах, вот где, останусь там, пока не изжарюсь в печи крематория на Парксайде, но я не видел этого ребенка, я не забирал этого ребенка, я не ходил по этой улице, не собираюсь даже близко подходить к этой улице, не собираюсь подходить ни к одному чертовому ребенку больше никогда в жизни. Если хотите знать, я обратился в брачное агентство, нашел себе женщину, хозяйку, чтобы она ухаживала за мной и Тайсоном, так что заткнитесь. Давайте сваливайте. Выметайтесь, пока я не снял крышку с того аквариума.

Паркер встал в коридоре спиной к открытой кухонной двери. За ним Натан рассмотрел еще один подсвеченный аквариум на холодильнике, сияющий красным. Паркер тоже пах — зловоние ударило им в нос, когда им пришлось пройти слишком близко от него на пути к выходу. В одну секунду Паркер схватил Натана за рукав.

— Не очень-то ты внимательно проверил свои записи, да, мелкий напыщенный дурак?

Натан вырвал свою руку.

— Если у тебя есть что нам сказать, то лучше выкладывай.

Джофф Принс был уже на полпути к машине.

— Ты не стал терять свое время.

— Я сказал…

— Я слышал, что ты сказал. Понимаешь, теперь с этим покончено, меня теперь вылечили, я исцелился, прошел через чертову кучу психиатров, и они с этим разобрались, и ты бы знал, если бы проверил как следует, что нет смысла сюда приходить и разговаривать со мной. Это были девочки . Всегда. Я никогда на мальчишек даже не смотрел. Это были девочки. Всегда. Можешь посмотреть. Я могу засудить вас за оскорбление достоинства.

Джофф молчал все время, пока они ехали в участок.

— Мне теперь точно надо сходить в душ и отправить одежду в химчистку, — наконец сказал Натан. — Людям можно вот так держать у себя питонов?

— Не знаю. Мне проверить?

— Не, хватит с нас. Просто будем надеяться, что он не забудет однажды вернуть на место крышку от аквариума.

— Это не он. Точно не он.

Натан был согласен, но промолчал. Запах и мерзостная атмосфера, царящая у Брента Паркера в его душных зловонных комнатках, были обязаны своим существованием не исчезновению Дэвида Ангуса и не имели с ним ничего общего. Старший инспектор велел приводить его при малейшем подозрении, но подозрения не возникло, во всяком случае, не по поводу мальчика.

— Они, наверное, уже закончат с проверкой по угнанному «Ягуару», когда мы вернемся.

— Думаешь, это связано?

— Может быть.

— Не слишком ли просто… Вот так разъезжать по дороге туда-сюда посреди бела дня, готовясь к преступлению?

— Ну да.

— Мне кажется, это просто кто-то искал дом. У этих суперкрутых особняков за здоровенными заборами, с длиннющими подъездными дорогами и шикарными воротами никогда нет такой простой вещи, как номер, или хотя бы название, чтобы его можно было легко заметить. Я знаю, делал там подомовой обход. Ни одной чертовой таблички с номером.

— Ну да.

— Там в фургончике у Тони делают отличную свинину с рисом.

— Поехали.

Дом Брента Паркера не выходил у Натана из головы. Он мысленно прохаживался по комнатам, рассматривал все подряд, пытаясь вспомнить, что же это было такое, что заставило его насторожиться. Что-то. Он видел что-то, слишком незначительное, чтобы обратить внимание, может, не разглядел это как следует, но что-то видел.

Он взял горячую, завернутую в лаваш котлету в пергаментной бумаге из рук Джоффа, и запах напомнил ему, насколько он был голоден. Все, что он съел за последние несколько часов, — это пара шоколадных печений. Он жадно впился в ароматную, хрустящую массу мяса, хлеба и пряной начинки, прикрыв глаза. Но даже пока он ел с таким хищным удовольствием, оно было здесь и не отпускало его. Что-то. Что-то.

Мне не нравится это место.

Мне не страшно.

Оно мне просто не нравится, и все.

Почему мы должны тут сидеть? Здесь холодно и воняет.

На самом деле мне очень хочется пить. Если бы вы дали мне что-нибудь попить, было бы хорошо. Нам всегда разрешают пить в школе, когда мы хотим, правда, только воду, есть нельзя, а пить мы можем когда нам угодно. Для людей важно пить, им становится плохо, если они не пьют.

Вам не хочется пить?

Если я сейчас попью, я скажу им, когда они придут, что это вы мне дали, и для вас это будет хорошо.