Сьюзен Хилл - Чистые сердцем

— Да не, — в конце концов сказал сержант. — Ему просто нужны были деньги, и он сглупил.

— Согласен. Я испытываю сочувствие к Энди Гантону, уж не знаю, почему.

Натан рассмеялся.

— Повстречались бы вы с его сестрой Мишель, испытали бы в сто раз больше! Но знаете, что я вам скажу, босс. Они оба аж с лица спали — и он, и Ли Картер, — когда подумали, что вы грешите на них в отношении пропавшего мальчика.

— О да, знаю. Картер просто преступник, Гантон дурак, но никто из них не похищает детей. Я ни секунды эту мысль не рассматривал. К тому же криминалисты буквально на четвереньках исползали их ангары на аэродроме.

— Да где же этот пацан, босс? — спросил Натан чуть не плача. — Куда они его увезли?

Серрэйлер вздохнул. Что тут было сказать? Какой он мог дать ответ?

— Мне уже плохо от этих мыслей, — сказал Натан.

— Мы возьмем их, Натан.

— Да?

— Да. Или, если не мы, то какие-то другие специалисты в другом месте.

— Вы правда верите в это?

— Я бы не оставался в профессии, если бы не верил.

— Хорошо.

Саймон положил трубку, но последнее произнесенное Натаном слово продолжало звучать у него в ушах. Хорошо . Но ничего хорошего не было. Он это знал, сержант это знал. Все было настолько плохо, насколько только возможно. Не всегда все получалось. Не всех убийц ловили. Не каждого пропавшего ребенка находили, живым или мертвым. Иногда все просто заканчивалось ничем. Иногда тебе просто приходилось жить с этим, и это было самое тяжелое. Он сидел на своем кухонном стуле и смотрел на небо за окном. Он чувствовал, что смертельно измотан, но не из-за работы, а из-за постоянного чувства разочарования. «Ты живешь ради этого финала, — подумал он, — раскрытое преступление, обвинение, приговор. Дело отправляется в архив. Но когда он так долго не приближается или не наступает вовсе, к бесконечной усталости примешивается еще и подрывающее любую мораль ощущение полного провала». А сейчас его испытывал он. И вся команда. Он знал, что Дэвид Ангус мертв, их чувства, разум и опыт подсказывали им это. Они знали, но не знали. Они не знали ничего, а это сводит с ума.

Он закрыл глаза. Сводит с ума. Многое из случившегося сводило его с ума. Смерть Марты. Мэрилин Ангус. Что-то с его семьей, что он не мог четко определить.

И Диана.

Диана не сводила его с ума, а приводила в ярость — он отчаянно хотел защитить себя, свое пространство, свою личную жизнь, все свое бытие и существование. Его бесило чувство, что она наблюдает за ним, проникает в такие уголки его жизни, куда дорога была закрыта всем. А больше всего его бесила та беспорядочная лавина чувств, которую она вываливала на него. То, что он считал обычной приятной дружбой, оказалось черт знает чем. Он встал и подошел к окну, развернувшись спиной к стулу, потом развернулся спиной к окну и пошел обратно, затем снова к окну, все больше раздражаясь и злясь — на Диану, на себя.

Ему на подмогу подоспел вновь зазвонивший телефон.

— Босс.

— Ну теперь что?

— Только что поступил звонок из полиции Западной Мерсии. Пропал семилетний мальчик. Ушел из дома в сельскую школу где-то в четверти мили от дома. Зашел в магазин сладостей, и больше его никто не видел. Проверку по местности они уже провели. Ничего. Прошло уже двенадцать часов. Только сейчас позвонили нам.

— Кто ответственный?

— Фиппс. Просил вас. Я сказал, что вы в отпуске.

Саймон уставился в окно на темнеющее небо.

Это была самая страшная новость, и он боялся этого всю дорогу. Еще один ребенок, в другом месте. Еще одно исчезновение. Еще больше страданий. Он не хотел, чтобы они опять обрушились на него. Он был в отпуске. Он может оставить это им.

«С меня хватит», — подумал он. Он уже не мог понять, действительно ли он нуждается в обычной передышке, или чувство стагнации и неудовлетворенности проникло внутрь него по-настоящему глубоко. Может, с него действительно хватит?

К нему в окно заглядывало лицо Дэвида Ангуса, оно заслоняло небо и заполняло собой все его сознание.

«Кто бы ни делал это, он будет продолжать, — подумал Саймон. — Будет еще один. И еще. Потому что подобные люди — похитители детей, растлители детей, убийцы детей, — они не останавливаются. Никогда. Пока мы их не останавливаем».

Он понял, что теперь уже ничего больше не важно. Ни его собственные чувства, ни Диана. Даже его переживания о собственной семье не так важны. Ничто не имеет значения, кроме этого. И времени больше ни для чего нет.

Он поднял трубку, позвонил в участок и попросил номер полиции Западной Мерсии.

После того как он поговорит со старшим инспектором Фиппсом, он позвонит Эрнесто.

Венеции тоже придется подождать.

Вапоретто — речной трамвай, маршрутный теплоход, вид общественного транспорта в Венеции. (Прим. пер.)

«Старое доброе время» — шотландская песня на стихи Роберта Бернса, написанная в 1788 году (Википедия).

Blue Suede Shoes (рус. Синие замшевые туфли) — хит Элвиса Пресли.

«Ты просто гончая собака, все воешь и воешь» — строчки из песни Элвиса Пресли «Hound Dog». (Прим. пер.)

Майра Хиндли (Myra Hindley, 1942–2002 гг.) — британская преступница, участвовавшая, вместе со своим любовником и сообщником Иэном Брэйди, в так называемых «убийствах на болотах». Это была серия убийств, совершенных в 1963–1966 гг., жертвами которых стали пять детей в возрасте от десяти до семнадцати лет.

Псалм. 30:6.

Гарольд Шипман (Harold Shipman, 1946–2004) — британский серийный убийца-врач, орудовавший в пригороде Манчестера Хайде.

3-я Цар., 18:44.

Джон Донн (1572–1631), из Проповеди, прочитанной в Уайт-Холле, 29 февраля 1628 г.