Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника

Она вновь открыла глаза и посмотрела на бладхаунда, который продолжал сидеть, склонившись над её телом. Прошло ещё несколько мгновений, и взгляд Луны Картер остекленел. Навсегда.

Услышав про события в метро, Тузик с Анитой решили плюнуть на все меры предосторожности, которые им обеспечивали в доме Гастона Ортеги, и дали Брайану Кортесу чётко понять, что им во что бы то ни стало нужно ехать в центр.

– Тузейло Фридрихович, в центре в данный момент небезопасно, – не отводя от Тузика глаз, сказал доберман. – Вы всё-таки представитель власти, и вам следовало бы остаться здесь, пока всё не уладится.

– Нет, с меня хватит! – отрезал Тузик. – Как представитель власти, я просто обязан сейчас быть там. Общественность мне этого не простит, да и я себе тоже. В метро сейчас за меня Дримбидж Дон отдувается, я полагаю?

– Именно он, как и. о., – кивнул Брайан.

– Отвезите нас в центр.

– И сеньору тоже? – удивился доберман.

– Луна не берёт трубку, – сдавленно произнесла Анита. – Она ехала к Торресу. Она там. Я должна ехать…

– Мы теряем время, Брайан, – чётко сказал Тузейло.

– Хорошо. Мы выезжаем. Спускайтесь вниз.

Машина домчалась до города в рекордные сроки. Уже меньше чем через час они ехали по Западной Авеню в сторону центра и постепенно приближались к Площади Сантьяго. Вокруг входа в метро всё было оцеплено в радиусе ста метров. Также временно оцепили и подход к зданию Следственного комитета, окна которого выходили прямо на место происшествия.

Оцепление пришлось преодолевать целых два раза. Сначала при въезде на площадь, а затем при входе в управление. Со всех сторон щёлкали вспышки фотокамер, однако ни одному журналисту не удалось прорваться внутрь. Анита с удивлением уловила, что тёплая проникновенность к своей профессии в ней постепенно угасает. Оказавшись по другую сторону баррикад, в диаметрально противоположной части от микрофона, она пришла к выводу, что журналисты её раздражают. И весьма сильно.

В здании комитета Тузику и Аните пришлось разлучиться. Тузейло отправился на оперативное совещание по поводу случившегося в метро, а Аниту увёл к себе в кабинет Кристиан Монтеро.

– Хотите чаю? – спросил он, когда Анита села перед его столом. – Или, может, кофе?

– Кофе, – сказала Анита.

Обычно она терпеть не могла растворимый кофе из банки, однако сейчас находилась слегка не в себе и наивно считала, что кофе – именно тот напиток, который был ей необходим.

– Сахара не надо.

– Как скажете, – пожав плечами, Кристиан потянулся к подоконнику за кипятком.

– Кристиан, – осторожно начала Анита. – Я приехала сюда не просто с мужем за компанию.

– А зачем ещё?

– Луна приехала в город в час дня и поехала к вам. Я полагаю, что на метро. Она была у вас? Вы её видели? Не могу до неё дозвониться, телефон выключен. Я волнуюсь…

Кружку с налитым горячим кофе, приготовленным для Аниты, бладхаунд поставил обратно на подоконник. Затем молча направился к полкам, взял первый попавшийся под лапу стакан и налил в него из графина воды.

– …по телевизору увидела кадры, чуть с ума не сошла. Сразу про Луну подумала и стала звонить. Недоступна, и всё… Что вы так смотрите на меня?

– Сеньора Озейло, я не думал, что это придётся говорить именно мне, но раз уж так вышло, то я должен…

– Говорите, – прошелестела Анита, чувствуя, как все её внутренности сжались в один большой комок.

– Луна умерла.

– Умерла, – тупо повторила Анита и зажмурилась. Из глаз потекли слёзы.

– Она не мучилась почти. Улыбалась…

– Какая же я дура, – судорожно выдохнула Анита и потянулась за стаканом воды. – Это я виновата. Я её отправила сюда. Она выяснила про Алана…

– Я знаю, – отозвался Кристиан.

– Откуда?

– Я разговаривал с ней, – признался Монтеро.

Всё равно это выяснится. Если не сейчас, то в ближайшее время точно. Он решил, что пусть уж сеньора Озейло выслушает и переживёт всё здесь, а не потом, когда истерика будет снова и снова накрывать её волнами отчаяния.

– Она приходила в себя, очень ненадолго.

– Значит, всё-таки мучилась, – заключила Анита, и её захлестнул поток горечи.

Следователь Монтеро молчал, боясь нарушить тишину. В силу специфики его непростой работы, подобные сцены ему приходилось наблюдать как минимум раз в неделю. У бладхаунда выработался к ним определённый иммунитет, однако в этом случае он дал сбой. Кристиан действительно очень хорошо относился к супруге градоначальника, и поэтому наблюдать за её страданиями ему давалось непросто. На всякий случай он проверил аптечку. Не хватало ещё, чтобы в такой момент Аниту Озейло увезли отсюда с сердечным приступом. В его практике случалось и такое.

– Почему она умерла? – нарушила, наконец, молчание Анита. Голос её уже не дрожал, только глаза оставались красными. – Почему не смогли спасти?

– Она потеряла слишком много крови, – ответил Монтеро. – Я звал врачей. Они подходили, но только качали головами. Она умирала…

– Прямо у вас на лапах?

– Да, – кивнул бладхаунд.

– Там потолок очень красивый, на станции. Вот она и улыбалась, – горько проговорила Анита. – Боже, какую чушь я несу!

– Наши коллеги из Гольденроя уже ведут наблюдение за Бенитесом, – Кристиан решился переключиться на более деловой тон, считая, что таким образом не даст супруге градоначальника раскиснуть окончательно. – По нашим данным, он сейчас едет на своём синем Wolker в сторону Озея.

– Улик никаких нет. Брать его сейчас не за что.

– Найдутся, – кивнул Монтеро. – Нужно просто как следует подумать, где их искать. Вам ещё воды, сеньора Озейло?

– Нет, – отказалась она. – Можно уже и кофе. Он как раз, наверное, уже остыл.

– Могу подогреть, – бладхаунд кивнул в сторону микроволновки.

– Я люблю тёплый, – махнула она лапой.

Кристиан был удивлён тому, насколько быстро Анита Озейло смогла взять себя в лапы. Для того, чтобы пересчитать подобные исключительные случаи за всё время его службы, хватило бы когтей на одной лапе. И то, половина из них потом всё равно оборачивалась новой волной истерики, остановить которую было под силу не каждому.

– Может быть, вас стоит отвезти к психологам? – предложил он. – Тузейло Фридриховичу сейчас будет точно не до вас. А сидеть в моём кабинете вы с ума сойдёте.

– Я поеду домой. Квартира недалеко. Здесь, на Таймс-сквер. Дочь заодно заберу. Хватит с меня пряток.

– Но это опасно! – воскликнул Кристиан. – Вы не боитесь, что Бенитес выехал в Озей именно по вашу душу?

– Нет, не боюсь, – равнодушно ответила Анита. – За всё время, что я провела в поместье Гастона, он, думаю, уже уяснил, что в своей квартире я не появляюсь. Поэтому я уверена, что он туда не заявится.