Григорий Федорец - Похождения русского студента. Часть первая. Курьер поневоле

Помощник заерзал в кресле:

– Сейчас все. Он не выходил.

– Так какого … Проверить все закутки! Отправь в помощь «четверку». И в темпе, в темпе, – Печенкин вдруг почувствовал нарастающую тревогу.

– Товарищ майор, что вас беспокоит? Ну, покрутиться Репей, не найдет и …, – начал оперативник.

– Заткнись! Быстро выполнять! – заорал Печенкин, вскочив на ноги. У офицера, впервые лицезревшего шефа в таком взвинченном состоянии, отвисла челюсть.

– Чего глаза выпучил? Вызывай «четверку»! – сбавив обороты, навис над ним Печенкин.

Студент оказался у седьмого вагона, когда до отправления осталось минут пятнадцать. У входа бдела симпатичная проводница. Рядом кучковалась троица финнов, по возрасту ровесники. Жители Суоми исподтишка поглядывали на русскую красавицу в стильной униформе РЖД. Их раскрасневшиеся физиономии и громкие голоса выдавали повышенный уровень содержания спирта в крови.

«Везет же людям», – завистливо подумал Тема, минуя жизнерадостных северян.

– Так, так, так, – улыбнулась проводница, разглядывая протянутый билет:

– До Хельсинки едем?

– Угу, до Хельсинки, – вздохнул Тема, прочитав на бейджике проводницы «РЖД. Лев Толстой. Алена». Девушка удивленно приподняла бровь:

– Во, дает?! Заграницу едешь, чего грустный?

Тема кисло хмыкнул:

– Заграницу? На фиг она нужна?! Нас и дома хорошо кормят. Чего мы там не видали?!

Алена расхохоталась:

– Зря хмуришься, бедолага. То, что один, конечно, плохо. Познакомишься с финочкой, сразу повеселеешь. А, штампов-то в паспорте, штампов. Хотя, ты прав, после Германии с Францией, Финляндия и не заграница вроде. Так, пригород Питера.

– Может быть, может быть, – кивнул Тема, получая билет.

Помощник, повернувшись лицом к Печенкину, часто заморгал ресницами. Холодок ожидаемых неприятностей в мозге майора, уже превратился в ледышку гарантируемых пакостей. Затушив, в пустой пачке из-под сигарет, окурок он тусклым голосом спросил:

– Что там еще?

– Товарищ майор. Докладывают все пары: «быков» нигде нет. Проверили все помещения. Как сквозь землю!

– Перрон проверили? – ледышка неумолимо превращалась в сугроб. Оперативник крутанулся на стуле:

– Сейчас запрошу!

Затылок ломило, словно в непогоду. В висках пульсировала барабанная дробь. Потерев холодеющие уши, Печенкин вяло размышлял:

«Так все ладно складывалось, и вот… Чую, гадость на носу. А, может, перебдил?» – хмыкнув, он тут же одернул:

«Кому горбатого лепишь, дядя? Себе-то уж не ври!»

Ожил помощник:

– Шеф, перрон не проверяли!

– Все «двойки» туда, мухой! – рявкнул майор. Офицер затараторил в эфир, вызывая группы.

Дверь, недовольно лязгнув, откатилась в сторону. На верхних полках купе лежали три здоровенных рюкзака. Хозяева отсутствовали. Пристроив «Адидас» у окна, Тема огляделся.

«Что ж, вполне пристойно. Чисто, тепло. Надеюсь, с соседями повезет», – размышлял он, поглядывая в окно, за которым проходили редкие пассажиры.

Тема посмотрел на часы. До отправления оставалось минут восемь. «Пойду, подышу воздухом», – решил он.

Стажер из «четверки» торопливо шел вдоль «Льва Толстого», заглядывая в окна вагонов.

– Куда задевался, чертов Репей! Неужели по путям рванул? Зачем? – бормотал оперативник, пытаясь, в наступающих сумерках, разглядеть лица. У седьмого вагона троица финнов громко болтали, похохатывая. Чуть в стороне прогуливался рыжеволосый парень в синей ветровке.

«На «объект» похож», – отметил стажер и тут же забыл. Из шестого вагона вышел высокий мужик. В свете люминесцента сверкнула обритая голова. Мужик, коротко оглянувшись, быстро зашагал к вокзалу. Стажер, стремясь не отстать, и зашептал в скрытый микрофон:

– Центральная! Здесь «дубль-четвертый». Вижу «Бритого». Прием.

Наушник тут же ожил голосом Печенкина:

– «Дубль-четвертый! Где находишься?

Бритоголовый уже подходил к дверям вокзала. Стажер перешел на бег:

– Захожу в вокзал со стороны перрона. «Объект» через пару секунд будет в дверях. Принимайте!

– Понял «Дубль-четвертый». Кто видит «объект»? – гремел в эфире голос Печенкина.

– «Альфа-два», «Дубль-тройка» принимаем «объект»! – ожил эфир.

– До отправления скорого поезда номер 31 «Лев Толстой» от платформы номер три остается две минуты. Уважаемые пассажиры, займите свои места! – услышал Тема очередное объявление вокзального диктора. Кинув прощальный взгляд на светящие буквы «Ленинградский вокзал», он вздохнул и направился в вагон. Финны, вооруженные бутылками “Holsten”, проскользнули вперед. Проводница, увидев подошедшего студента, защебетала:

– Как настроение? Грусть прошла или уже ностальгия накрыла? Если захочешь напитков, приходи. Есть кола, спрайт, соки. Чай, кофе имеется. Или ты больше по пиву мастак?

Тема невесело улыбнулся:

– Чай-кофе? Не, лучше пиво. Зайду чуть погодя. Соседи мои пришли?

– Пришли, пришли. Иди, знакомься, – подмигнула Алена.

Глава 3. Веселуха по-фински.

– Кто ближе всего к «объекту»? – Печенкин в упор уставился на помощника. Нервозность шефа передалась и тому:

– Товарищ майор, рядом оба номера «тройки».

– Как ведет себя Репей? – неожиданно в животе заурчало, словно в пустой квартире ожил одинокий унитаз.

«Не хватало еще оконфузится. То-то смеху будет в Управлении. Со свету сживут», – с испугом подумал Печенкин.

– Явно психует. Часто проверяется, оглоед. Зашел в кафе и тут же вышел. Но, в целом двигается к выходу. Тут вот какое дело. Его водила уехал, – оперативник скривил физиономию.

– Как уехал? – заорал майор:

– Куда? Ты что тут рожи корчишь?! Охренел?!

Помощник испуганно пожал плечами:

– Не знаю. Просто сел за руль и уехал. Ведь, команды задерживать не было.

Печенкин пожевал пересохшие губы:

– Непонятки. Ладно, как только Репей попытается уехать, сразу брать. Группе «Набат» готовность «ноль». Дай на монитор картинку площади.

– Понял, товарищ майор, понял, – оперативник защелкал тумблерами. Экран мигнул, и появилось изображение Ленинградского вокзала. По ступенькам беспрестанно спускались и поднимались люди.

– Вот он! – взвизгнул оперативник. Печенкин поморщился, мысленно отметив, что у помощника голосовые модуляции, как у папановского Лелика:

– Что визжишь! Где?

– Да, вот же он! По ступенькам идет, башкой крутить вправо-влево.

– Вижу. «Набат»? – Печенкин не отрывался от экрана.

– В готовности. Ждут команды, – пальцы офицера бегали по тумблерам панели управления. На мониторе Репей, замерев на миг у столба освещения, рванул к стоящему такси с приоткрытой задней дверью. Как только он влетел в салон, машина присев, прыгнула вперед. Еще мгновение, и она бы влилась в несущийся поток.