Григорий Федорец - Похождения русского студента. Часть первая. Курьер поневоле

Вдруг перед такси вырос широченный зад пассажирской «Газели». Печенкин не мог слышать, как завизжали тормоза «такси», но прекрасно видел, что капот вмиг вспух горбом, потеряв былую элегантность. Боковая дверь «Газели» откатилась и из салона посыпались черные фигуры. Наблюдая, как работают бойцы «Набата», Печенкин прижал обе ладони к животу. Катаклизмы в животе стихли, но заныл мочевой пузырь. Майор стиснул коленки, стараясь задавить позывы.

****

Тема, шагнув в свое купе, опешил. Трое давешних финнов, сгрудившись вокруг столика, разом повернули головы.

«Во везет, без передышки», – мысленно ухмыльнулся он, разглядывая белобрысо-розовые, как молочных поросят, физиономии попутчиков:

– Здрасьте. Сори, гуд дэй! Или лучше хэллоу, парни!

Блондины оживились:

– Хай! Привед! Добрий дэн!

Тема широко улыбнулся:

– Права Алена, надо идти за пивком. В компании время пролетит незаметно!

Печенкин подошел к старшему «Набата»:

– Как клиент?

Спецназовец, не снимая черной маски с прорезями, курил:

– Смирный. Сразу видно, птица стреляная. Не дергается.

– Показывай трофей, – майор шагнул к «Газели». Набатовец рывком откатил дверь салона. Заглянув, майор увидел картину, достойную кисти футуриста. Двое задержанных, стиснутые бойцами, сидели на полу с черными мешками на голове.

– Покажи личико, Гульчатай! – Печенкин с облегчением почувствовал, что снежный комок начинает таять. Спецназовцы сноровисто сдернули мешки.

– Вы кого взяли. Это кто? – обомлел майор, разглядывая зажмурившиеся от света физиономии. Старший набатовец веско сказал:

– На кого навели, того и взяли. Наше дело маленькое. Кто «фас» скомандовал?

Ком набухал, превращаясь в глыбу. Майор понял, что от проблем не уйти. Развернувшись, он побрел к «Баргузину».

– С этими что делать? – в спину крикнул офицер. Печенкин медленно повернулся:

– Документы проверь и гони в шею.

Глядя в след уходящему майору, набатовец беззвучно матерился.

Проводница запихнула последнюю банку в пакет. Сверху Тема бросил прозрачные конвертики с вялеными кальмарами и солеными фисташками. Алена хихикнула:

– Значится знакомиться идешь. Дюжины-то хватит? Аккуратнее там, туалет я только через полчаса открою.

– У меня с мочевым пузырем проблем нет, а про фиников не знаю. Если что, потерпят, не маленькие. На крайняк окно откроют, – парень сгреб в охапку беременный пакет.

– Коль ты такой шустрый, я тогда еще пивка в холодильник пристрою. Лады? – крикнула вслед Алена. Студент полуобернулся:

– Валяй, ставь. Я не прощаюсь.

Печенкин, мячом, пробитым с одиннадцатиметровой отметки, влетел в салон:

– Связь с Управлением! Мухой!

Помощник, барином развалившийся в кресле, покуривал сигарету и пускал дым кольцами. Подскочив, он смачно врезался макушкой в крышу «Баргузина» и, прикусив язык, взвыл.

– Дебил, мать твою! – в голос выругался майор. Отпихнув оперативника, он нахлобучил наушники и, щелкнув тумблером, забубнил в микрофон:

– Центр вызывает Шмель. Центр вызывает Шмель. Центр ответьте Шмелю.

– Шмель?! Центр на связи.

Японский бог! Ууу! – выл помощник.

– Сгинь, ирод, – рыкнул Печенкин и тяжко вздохнув, начал докладывать.

****

Бэтмэном возникнув в дверях, Тема громогласно объявил:

– Ну, что, бледнолицые братья! Хлебнем огненной воды для содружества наций?!

Финны радостно загалдели и захлопали в ладоши. Студент водрузил пакет с пивом на середину стола:

– Вы прям, как дети! Оптимизма, хоть, в корыто наливай!

Седой, грозовой тучей, нависал над Печенкиным. Бригада наружки, что работала на вокзале, и командир группы «Набат» теснились в конце длиннющего стола совещаний. Грузно ступая по паркету, подполковник вернулся за стол. Хмуро оглядев собравшихся, начал разбор полетов:

– Кто мне, внятно и осмысленно, может объяснить, как провалилась операция? Применим флотскую традицию: первыми выскажутся младшие по званию. Кто начнет?

Оперативники еще ниже опустили головы, тщательно разглядывая текстуру столешницы. Каждый молил бога, чтобы участь мальчика для битья его миновала.

Только набатовец спокойно взирал на разъяренное начальство. Во-первых, Седой не являлся прямым шефом. А, во-вторых, роль группы захвата была, чистой воды, исполнительская.

Пауза затягивалась. Добровольца, первым заполучить клизму с патефонными иголками, не наблюдалось. Печенкин, понимая, что основную плюху все равно получать именно ему, приготовился подняться с места, как вдруг в кабинете раздалось:

– Разрешите, товарищ подполковник?

Все повернули головы. Стажер из четвертой «двойки» переминался с ноги на ногу.

– Докладывайте, – Седой вцепился в парня взглядом. Стажер слегка кашлянул, пытаясь преодолеть смущение:

– Когда я проводил поиск «объекта Репей» на перроне, то в одном из купе «Льва Толстой» заметил человека похожего на «объект Колибри».

– Кого?! Ты что несешь, сопляк! Колибри уже давно в изоляторе, – встревоженной коброй зашипел Печенкин.

– Молчать! – звонко припечатал ладонь о стол Седой:

– Говори толком, какой Толстой?

– Это поезд такой, товарищ подполковник, поезд. Он до Хельсинки идет, – еще больше стушевался стажер.

– Колибри идентифицировали? – свинцовый взгляд придавил на Печенкина. Майор с натугой пропихнул вспухший в горле ком:

– Нет еще. Не успели. Сразу к вам приехали. Но, скорее его пальцев в картотеке нет. Наверное.

– Наверное, э-эх, работнички, вашу маму… Чего расселся? Мигом свяжись с изолятором, пусть установят личность!

Через пять минут в кабинете раздался звонок внутренней связи. Подполковник поднял трубку. Выслушав звонившего, матюгнулся. В сердцах, бросив трубку на место, он уставился в Печенкина:

– Ну, что майор, поздравляю, допрыгался. Полный писец! Окочурился твой курьер.

– Как окочурился?! – кровь схлынула с майорской физиономии.

– А, вот так! Взял, да и помер. Тебя не спросил. Врачи говорят, передозировка снотворного. Наработали, мать вашу. Полное дерьмо, один в морге остывает, второй в поезде катит. А, если постороннего человека замочили? – Седой замотал головой, отгоняя саму возможность такого предположения. Печенкин звучно сглотил кислую, до оскомины, слюну. Скромненько кашлянув в кулак, он поднял глаза на Седого:

– Товарищ подполковник, может проверить версию с пассажиром в «Толстом»? Я сам смотаюсь. У «Толстого» наверняка остановка в Питере. Не успею, тогда до Выборга проскочу.

Седой беззвучно пошевелил губами:

– До Питера говоришь? Мда… Нет майор. Хватит ляпов. Готовь бригаду. Если в поезде Колибри, будем брать! Все! За дело! Свободны все. Печенкин, останься!

****

Репей, потыкав корявым, словно стебель саксаула, пальцем в кнопки мобильника, приложил аппаратик к уху: