Алина Малиновская - Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника [litres самиздат]

– Завтра в ночь, сегодня отдыхает.

– Найдешь возможность с ним встретиться?

– Да, я увижу его машину и поговорю. Что нужно сказать-то?

– Скажешь, что есть человек выполнить заказ этого предпринимателя. Узнай, как с ним встретиться и передай вот этот номер мобильного. Скажи, что бывший вояка, контуженный, на пенсии сидит, нужны деньги на лечение. Оружием владеет как своими руками.

Эдик аккуратно сложил бумажку вчетверо и внимательно посмотрел на него.

–А можно я тоже позвоню, если что?

– Я тебе позвоню, – улыбаясь, Леха поднес к носу Эдика свой кулак.

Подхватив бутылки с пивом, он быстрыми шагами вышел из кафе.

Васильков решил на работе не задерживаться. Все-таки годовщина свадьбы, хоть и не круглая, но с годами он заметил, что стал как-то нежнее, сентиментальнее что ли. Двадцать первое торжество решил отметить скромно и по-семейному, вдвоем, в романтической обстановке. Он написал на листочке список, чтобы ничего не забыть. Так, вино, сырок и колбаска. Он был уверен, что жена, безусловно, приготовить что-нибудь вкусненькое, домашнее, но хотелось воссоздать ту милую обстановку редких встреч. Да-да, свечи. Главное, не забыть ароматные свечи.

Продавщица долго уговаривала взять ароматическую лампу, давала понюхать пузыречки с маслами. У Василькова, если честно, разболелась голова от обилия запахов. Он сомневался, будет ли она к месту. Нет, вдруг пожар, мало ли.

Когда он расплачивался на кассе, позвонила жена. Как чувствовала, что он готовит ей сюрприз. Да, он же забыл торт. Со сбитыми сливками. Пришлось вернуться. Очередь занервничала, кассирша, женщина в возрасте, с отчаянно взбитыми не по моде буклями, уже пробила чек.

Васильков реактивным ходом принес намеченный шедевр кулинарного искусства и протянул пластиковую карту для оплаты.

Он не ошибся. Многолетний опыт семейной жизни подсказал, что жена не упустит возможности побаловать его. Мясо по-французски, несколько его любимых салатов красовались на столе.

– Малыш приедет в субботу с бабушкой и дедушкой, я его в обеденный перерыв отвезла к моим. Понедельник, начало недели, я решила перенести застолье на выходной, – громко, под шипение масла на сковороде, проговорила жена.

– Лиля, когда ты все успела приготовить?

– Я отпросилась на час раньше с работы. Шеф собирался в командировку, я думаю, что он не заметил моего ухода.

Васильков расставил на столе свечи, поднес к ним зажигалку. Звонок в двери прервал его таинство.

–Коль, открой. У меня пироги горят! – с жаром она распахнула духовку и, сквозь горячий дым, развеявшись, потянуло сладким ванильным ароматом выпечки.

– Кого там принесло так не вовремя, – Васильков открыл двери и не смог сдержать разочарования. Перед ним стоял Виталик Остроумов.

– Привет, я к вам по очень серьезному делу.

– Я знаю. Входи.

Без стеснения расположившись за праздничным столом, Витюля набивал рот пирогами.

– Чай и пироги выше всех похвал! Лилия Ивановна, вы просто кудесница!

– Ты не юли. Рассказывай, что там с твоим бизнесом, – Васильков смотрел на него исподлобья.

– Все идет по плану. Не переживай. Закупили антенны, а заодно и передатчики в автомобили. Желательно бы накинуть денежек. Расширяемся, новый офис снять требуется, побольше.

– Послушай, я тебе полтора года назад дал двести тысяч на твой таксистский бизнес, будь он неладен, а потом еще пять раз по сто. Можно было за это время несколько таксомоторных фирм раскрутить. Где обещанная прибыль? Полтора года прошло, ни копейки из вложений не получили. Верни нам наши деньги и все, разбежимся, – Васильков не хотел сегодня обсуждать этот вопрос. Но тут уж действительно накипело. Он давно понял, что ушлый Остроумов, мягко говоря, его обкручивать. Но все же родственник, какая-то седьмая вода на киселе. Все откладывал этот неприятный для всех разговор.

– Я все отдам, Иваныч, не переживай. Хочешь, даже расписку напишу. Лиля поднялась из-за стола и принесла листок бумаги, вырванный из альбома детей.

Остроумов молча накорябал корявым почерком расписку, что он обязуется вернуть семьсот тысяч. Именно в этот момент он принял, как ему показалось, самое правильное решение.

Мерно просигналила хлебопечка, тесто готово. Конечно, лучшее тесто получается, когда встанешь в пять утра, поставишь опару, потом каждый час перемесишь, а к девяти, когда тесто будет пышным, быстренько налепить пирожков, чтобы побаловать детей свежеиспеченной сдобой. Каждый раз я собираюсь встать в пять, но после рабочей недели понимаю, что моих сил хватит заложить муку и дрожжи в хлебопечку, купленную накануне.

В кухню заглянул мой двухметровый сынулик. Старясь казаться незаметным, утащил со стола пару сладких пирогов. И когда только успел вырасти? – с легкой грустью посмотрела я ему вслед.

– Чаю налей, не ешь всухомятку, – я выдвинула противень с новой партией сдобы.

– Не, я потом, – набив рот, сказал Сашка и, накидав, обжигаясь, на тарелку горячих, с пылу с жару, ватрушек, бочком растворился в проеме двери.

На плите закипел борщ, пампушки с чесночком остывали на окне. В духовке зажаривалась курочка. По квартире аппетитно тянулся чесночный аромат, мои собаки, притворяясь, что готовы скончаться от острого голодного приступа прямо около духовки, поскуливали вначале тихонечко, потом погромче, на случай, если вдруг мне их еще не слышно.

Вчера была минутка перекинуться парой слов с девчонками из бухгалтерии, хвастались новым рецептом "Курица на пиве"– в противень раскладываешь курицу и заливаешь бутылкой пива. Простенько на удивление. Я настолько заинтересовалась, что заехала вечером в супермаркет. Дети, увидев меня с пивом, деликатно хмыкнули, но промолчали. Но когда я тала поливать пенным тушку невинной птички, сын предложил отдохнуть:

– Мать, иди отдыхай, устала небось.

– С чего ты такой внимательный стал?– я натирала бока птичке чесночком.

– Я понимаю, после напряженной недели опрокинуть кружку -другую пенного, но чтоб курицу купать, поверь, это слишком. Давай отложим все на завтра.

– Это рецепт такой, -я рассмеялась. – Все, дуйте с кухни, будет готово – позову.

Запах вкуснятины был необыкновенный. Аромат курочки перебивал даже чесночную душистость пампушек. Дети и две мои собаки, той-терьериха Соня и бело-пушистый, как белое облачко, цверкшнауцер Шерман толклись под дверью моей кошеварни, словно опасаясь пропустить что-то невероятно интересное. Мне всегда нравилось заниматься домашним хозяйством. Так, чтобы пахло пирогами, ванилью, наваристым борщом.

Собаки – это вторая моя страсть. Нет, не то, чтобы я занималась разведением, но я не могу удержаться, чтобы не чмокнуть пушистый, с легким ароматом молока, затылок моего хвостатого белоснежного цверга, когда он встречает тебя у порога. Даже не кушает, пока я не вернусь с работы. С шести вечера сидит на подоконнике на кухне и скулит во весь голос. И если окна открыты, то обычно мне начинают звонить соседи, когда я же я вернусь, собака умирает от горя и переживают, вдруг что-то с ним случилось.