Александр Зиборов - Палач мимоходом

– Когда он должен прибыть к нам?

– Не знаю, обычно подготовка ведётся около недели, а он работает в одиночку, у него свои методы, он же суперагент. Кто его знает, сколько он готовится. К вам я выехал через три дня, здесь почти сутки. Если он уже не здесь, то должен скоро прибыть.

– Как он выглядит, какой он из себя?

– Этого никто из наших не знает. Мы иногда говорили между собой о нём, но никто его не видел. Я слышал только его голос. Обычный голос, немного глуховатый, спокойный, словно ледяной. Знаете, дрожь по телу пробегала, словно я слышал саму смерть…

Я добавил ещё ряд подобных образных сравнений, от них толстяк почувствовал себя крайне неуютно.

Он задал мне ещё несколько мало значительных вопросов, я отвечал, стараясь убедить его, что ничего не утаиваю. Кажется, он поверил. Приказал увести меня. Двигаясь, придерживая брюки без ремня, уже на выходе, я ухитрился зацепиться за порог и упал бы, если бы громилы не подхватили меня. Один рассмеялся:

– Вот недотёпа! Рассказывали, что ты и с трапа самолёта так же спускался, кувырком! Ха-ха-ха!

Оказывается, они знают обо мне не так уж и мало! Несомненно, слышали о моих поисках дона Кондора в различных барах, клубах города. Значит, моя клоунада сработала, обнаруженный мною хвост приставлен ими.

Меня закрыли в практически пустой комнате, где из мебели имелась только простая кровать, накрытая тонким одеялом, столик и расшатанный табурет около него. Единственное окно было снаружи забито крест-накрест новыми досками. Было заметно, что приколотили их совсем недавно, наверное, специально для меня. Похоже, они не намерены выпустить меня живым отсюда. Я бы на их месте не выпустил. А как будут действовать они, это мы ещё увидим. Пусть созревают, для этого требуется толика времени. Пока же я решил хорошенько выспаться, набраться сил, они в любом случае лишними не окажутся. Так я и сделал.

От какого-то внутреннего импульса я проснулся: пора действовать!

Какое-то время походил по своей «камере», наверное, комнату можно было так назвать, ибо я находился в ней на положении заключённого. Только что суда не было… Правда, официально. Тут суд, приговор и исполнение его – всё по воле одного человека.

Осмотрелся. Через окно были видны только ствол дерева и густой кустарник, а выше между ветвей просвечивало синевой небо.

Можно было бы разбить стёкла, а затем попытаться выломать доски, которыми оно забито, но на шум сбегутся охранники. Следовало поискать иной путь.

Обошёл комнату, кулаком простукивая стену. Постоянно раздавался глухой звук.

Посмотрел на потолок, он был недоступен для меня, метра четыре, не меньше. Удивился, когда я сюда входил, он не показался мне таким высоким. Наверное, не обратил на него внимания.

Под кроватью ничего не увидел, сплошной бетонный пол.

Снова удивился, вроде бы, полы были обычные, деревянные. И это я не заметил? Странно, удивительная невнимательность и рассеянность для специалиста моего класса и профиля. Мысленно обругал себя.

Что-то заставило меня отодвинуть от стены кровать и тут… Это было невероятно, но я увидел в стене аккуратный лаз куда-то вниз. Как раз для человека моей комплекции.

Когда я заглядывал под кровать, то край застеленного одеяла свисал с противоположной стороны и закрывал стену.

Терять мне нечего, я протиснулся в дыру, снизу пахнул в лицо запах сырой земли.

Далее было просторнее, чем я ожидал. Скоро я даже смог выпрямиться в полный рост.

В подземелье было совсем не сыро, пройдя пару десятков метров, я даже почувствовал сухость в горле и привкус извести. Такое я ощущал в молодые времена, когда помогал родителям сбивать сухую штукатурку со стен. Тогда наша семья испытывала дефицит финансов, а потому ремонт мы вели сами: с отцом и старшим братом. Иногда нам помогала младшая сестрёнка, порой и мама, но обычно она возилась на кухне, обеспечивая строителей необходимым питанием.

Далее был плавный поворот налево и вот я стою в тупике. Здесь у стены оказалась деревянная лесенка, сделанная очень аккуратно умелым человеком. Это чувствовалось по ней. Она вела к люку над головой.

Пока я раздумывал, что мне делать, крышка поднялась, и я увидел бородатое лицо очень старого человека с редкой седой шевелюрой, совсем не причёсанной и оттого волосы в совершенно беспорядке торчали во все стороны. Он сделал приглашающий знак.

Пришлось подняться.

Наверху я оказался в точно такой же комнате, в которую недавно был заключён. Даже доски на окне были очень похожими. Как и обстановка – кровать и столик с табуретом.

Это всё я заметил в долю секунды. Затем повернулся к хозяину «камеры». Несомненно, он был узником здесь.

Внешность имел впечатляющую. Про его лицо я уже упомянул, сквозь обильную растительность торчал нос с заметной краснотой и грязными точками. Цепкие, пронзительные глаза изучали меня, словно просвечивали рентгеном. В них чувствовался незаурядный интеллект.

На незнакомце была странная одежда то ли из мешковины, то ли из дерюги, она походила на балахон или рясу.

– Я – аббат, – сказал он, угадав мои мысли. – Вернее, бывший аббат. Сейчас я никто и звать меня никак.

Я намеревался представиться, но он опередил меня:

– Вы – Билл Саттер. Федеральный агент. Во всяком случае, так вы представились нашим… э-э, хозяевам, назовём их так.

– Откуда это вам известно?! – изумился я.

Он улыбнулся, явно довольный собой:

– Слышал ваш допрос.

– А как?

Аббат показал на стены и я на них увидел несколько люков, кроме того, ещё открытого, через который сюда попал я.

– У меня прорыты ходы не только к вам, потому я имею доступ и к другим местам, которые и посещаю. Смотрю, слушаю всё происходящее там.

Я не мог поверить своим ушам:

– Даже прорыть один тоннель – неимоверно трудоёмкая и длительная задача, а уж несколько. Просто чудо!

– Времени у меня в избыток, я здесь сижу уже почти тридцать лет.

– Тридцать лет? С ума сойти! Этого не может быть!

– Может, всё может быть и происходит, в нашем мире.

– И за что же они вас держат здесь? Чем вы так провинились?

Аббат порылся где-то за пазухой и достал кусок пергамента:

– Они хотят получить вот это.

– Пергамент? Старинный, судя по всему.

– Ещё бы! Ему лет двести с лишком.

– И что же в нём такого особенного.

Аббат тихо рассмеялся:

– Ничего особенного, совсем ничего. Если не считать указанные координаты места, где зарыт клад.

– Клад?

– Да, клад. И этот клад всем кладам – клад Чезаре Спада. Там золото, серебро, драгоценные камни, всевозможные дивные украшения старинных мастеров. Трудно даже оценить его стоимость. Думаю, порядка десятка миллиардов долларов.