Александр Аввакумов - Казанский треугольник

Марков сидел и молчал. Молчал только оттого, что не знал, что ответить. Все, что говорил этот мент, было правдой. Кто он в этой жизни? Никто! Кроме того, что воровать он больше ничего делать не умеет. Рано или поздно он все равно бы попался. Правильно говорит начальник, если бы не Светлана, сидеть бы ему пятнадцать лет, это точно.

Ревность вдруг жаром охватила Максима. Похоже, что он до сих пор любит ее, хотя и пытается это скрыть. Наверное, начальник прав, если бы не она, то он бы стер его в порошок, и доказал все его преступления.

«Судьба и фортуна, видно, на моей стороне, но это долго продолжаться не может. Необходимо, что-то предпринимать», – думал Марков.

Абрамов смотрел на него в упор.

– Отведите меня в камеру, – попросил его Максим.

Вошел конвой и Максим, еле двигаясь, направился в камеру.

***

Фомин лежал на топчане, глаза его были закрыты, и было трудно понять, спит или просто лежит. Максим присел на угол его лежака и внимательно посмотрел в лицо. Ровное дыхание говорило о том, что он спит, но Марков в это не верил. Он уже не раз видел, как Фомин преображался в доли секунды и из спящего человека, моментально превращался в бойца, готового к драке. Такой реакции научила Сергея тюремная жизнь, так как спящий человек, там становился легкой добычей. Поэтому Максим и не верил.

– Фомин, а ты сука! – громко сказал Максим и посмотрел на него.

Фомин, словно ждал, сразу открыл глаза и резко соскочил с топчана.

– Ты, фраерок! Ты отвечаешь за свой базар? Ты, что «быкуешь»! Ты знаешь, что за это бывает, если это не сможешь обосновать? Да я тебя за такие слова могу опустить, падла! Ты знаешь, какая жизнь у опущенных?

Он не успел закончить свои угрозы, как на его голову обрушился кулак Максима и Фомин, словно подкошенный, рухнул на пол. Падая, он ударился об угол шконки, и из разбитой головы, ручьем потекла кровь.

Он попытался встать, но у него ничего не получилось. Следующие удары пришлись по руке и лицу стукача. Он опять свалился и с криком пополз к двери.

– Ломись, сука из хаты, иначе я сам опущу тебя! – заорал Максим.

Фомин с большим усилием дополз до двери и стал застучать в дверь.

– Помогите, убивают! – закричал он.

Из его открытого рта текла кровь. Через минуту дверь открылась и на пороге появился сержант. Увидев окровавленного Фомина, милиционер растерялся и стал спрашивать, что произошло.

– Упал. Пошел на парашу, споткнулся и упал, – невозмутимо ответил Максим.

Сержант вызвал наряд. Они втроем стали оказывать Фомину первую помощь. Старший по наряду позвонил руководству и доложил о происшествии. Потом вызвал скорую помощь.

Карета приехала через двадцать минут. Фомин лежал на полу без движения, по всей вероятности, без сознания. Врач бегло осмотрела и порекомендовала доставить его в межобластную больницу для заключенных, которая насколько знал Максим, находилась при ИТК-2.

Сделав какие-то уколы, врачи уехали. Милицейская машина прибыла быстро и, погрузив Фомина на носилки, работники изолятора понесли его в машину.

Минут через пять в камеру вошел майор. Это был начальник изолятора временного содержания МВД.

– За что ты его избил? – спросил он Максима.

Максим повторил свою версию падения, однако, судя по лицу майора, эта версия его не устроила.

– Мне что, дважды спрашивать тебя? За что ты его избил? Свою сказку расскажешь в другом месте! Это ЧП и будет служебная проверка! Я не хочу, чтобы из-за такого гавнюка, как ты, меня сняли с должности! Хочешь сберечь здоровье, говори правду!

– Вы мне скажите, что мне говорить, и я буду говорить так, как вы хотите. Но я не знаю, что вы хотите услышать от меня, и поэтому просто говорю, как было дело, – произнес Максим.

Майор со всей силы ударил Максима в лицо. Марков сразу потерял сознание. Он очнулся оттого, что двое сотрудников тащили его за ноги по коридору ИВС. Затащив в туалет, они принялись его там избивать. Били ногами, стараясь попасть по почкам и печени. Прекратили лишь тогда, когда Марков опять потерял сознание. Очнулся он на следующий день в специальной больнице. Попытался подняться, но от сильной боли в пояснице вновь отключился. Как он оказался в больнице и сколько времени находится в ней, Максим не знал. Он лежал на спине, не имея возможности, повернуться на бок. Санитар принес ему «утку» и сунул ее ему под кровать. Но, помочиться было невозможно, сильная боль сковала тело. Максим почувствовал, что его тело начинает постепенно отекать. Максиму казалось, что мочевой пузырь вот–вот разорвется от наполнившей его мочи. Через час к нему подошел дежурный врач и принял решение о срочной операции. Максим снова потерял сознание и его обездвиженное тело переложили на каталку и повезли в операционную.

***

Мать Максима таяла буквально на глазах. Светлана, как могла, помогала ей справиться с недугом. Она разыскала светил татарского кардиологического сообщества, мать Максима консультировали и осматривали и приезжие врачи, в частности из Москвы, но никто не мог предложить оптимального лечения. Врачи противоречили друг другу, ставя разные диагнозы, и назначая разные медицинские препараты.

– Дочка, – как-то позвала она Светлану. – Мне осталось совсем немного, я это чувствую. Мне очень жаль, что я больше не увижу сына, и он не закроет мне глаза. Это божья кара и мой крест за то, что я совершила в своей жизни большую ошибку. Я бросила любимого человека, когда он заболел и вышла замуж за нелюбимого, с которым и прожила всю жизнь. В жизни у меня была только одна радость – сын. А, теперь его нет рядом! Света пока я еще жива, хочу переписать эту квартиру на тебя. Я уверена, что ты его не бросишь, что ты его любишь. Пригласи завтра нотариуса, я хочу оформить завещание.

Светлана попыталась ее отговорить, но та по-прежнему настояла на нотариусе. Процедура составления завещания оказалась довольно быстрой и через полчаса мать Маркова подписала уже готовый документ. После этого ей опять стало плохо. Светлана вызвала машину скорой помощи. Врач, осмотрев пожилую женщину, отозвал Светлану в сторону.

– Вы, наверное, дочь? Я вам должен сказать, что госпитализировать больную не стоит, она умирает и я бы посоветовал вам подготовиться к похоронам.

Светлана почти не знала эту женщину, но совместное горе сроднило их, и она с искренней болью, восприняла это известие. Бригада скорой помощи уехала, а Света осталась наедине с умирающей женщиной. Она внимательно всматривалась в лицо этой женщины, которая дала жизнь ее любимому мужчине и видела, как жизнь медленно покидает ее тело и разум. Около двенадцати часов ночи Маркова умерла.

Светлана с достоинством похоронила несостоявшуюся свекровь на Арском кладбище. Родственники Марковых узнав, что покойная отписала квартиру Светлане, в похоронах участие не принимали.