Майк Омер - Глазами жертвы

— Да. Присоединившись к моей пастве, он вскоре выразил желание наставлять таких людей. Они выросли среди насилия и сами раньше были склонны к жестокости. Им сложно открыться мне или Патрику.

— А открыться Кэтрин? — предположил Тейтум.

— Ну, Кэтрин тогда была еще слишком неопытна и не вела консультации. Поэтому я сказал всем, что те, кто сталкивался с насилием и искал поддержки, может обратиться к Дэниелу. Он помогал им исправиться.

Пастор сам пустил в церковь убийцу дочери и практически познакомил его с сообщником.

— Нам нужен список всех, кто обращался к Дэниелу.

— У меня нет такого списка. Для этих людей была важна анонимность, и они могли обращаться к Дэниелу без моего ведома.

Они посидели в гостиной Альберта Лэма еще минут десять: Зои напряженно молчала, Тейтум задавал вопросы, пастор отвечал на них тихо и почти отрешенно. Если он и знал что-то об убийстве Кэтрин или о Гловере, это было скрыто за непроницаемой стеной его горя.

Когда они наконец покинули дом, Зои так быстро шагала к машине, словно хотела скорее убежать от Альберта Лэма. Тейтум старался не отставать. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы заметить, как она кривит губы и щурится, — Зои была в гневе.

Он уже должен привыкнуть: напарница всегда нетерпелива и вспыльчива. Ее раздражало, когда кто-то поступал глупо или не соглашался с ней или, еще хуже, отмахивался от нее. Но сейчас Тейтум заметил в ней что-то, вызывавшее беспокойство. Сейчас гнев Зои был необычным — не тот огонь в сухой траве, который мгновенно вспыхивает и выгорает за считаные минуты, а скорее булькающая лава, которая будет кипеть очень долго.

— Если б он сказал, с кем Гловер разговаривал в тот день, нам было бы от чего оттолкнуться, — проговорила Зои.

— А почему тебя интересует именно день пикника? — спросил Тейтум.

— День тут ни при чем. Просто у нас есть снимок с того пикника, и мы точно знаем, что Гловер там с кем-то общался. Камера не врет.

— Думаешь, Альберт солгал нам?

— Думаю, Гловер ему лгал, а он передает его ложь нам, что, по сути, одно и то же. Каждый прихожанин слышал свою версию этой лжи. С кем бы мы ни говорили, слышим только туманные намеки… Но фотография говорит правду. Она может привести нас к зацепке. Я хочу понять, как Гловер общался с прихожанами и что за людей он взялся наставлять.

— Хорошо, — сказал Тейтум, ища в телефоне номер Терренса. — Теперь нужно проверить, есть ли другие фотографии.

Терренс Финч сказал Тейтуму, что он профессиональный фотограф и что до вечера будет в своей студии на Саут-Эшленд-авеню, в нескольких минутах езды от дома Альберта. Зои выглядела напряженной и даже взрывоопасной, и Тейтум жалел, что у него нет плеера с альбомом Кэти Перри и ей подобных музыкальных кошмаров, от которых Зои успокаивалась.

Студия фотографа разместилась между автомойкой и невзрачной забегаловкой, где продавали гамбургеры. На стене студии неизвестный горе-романтик нарисовал сердце черной краской из баллончика. Сердечко вышло маленьким, поэтому имена в нем слились в неразборчивое пятно: каракули + каракули . Тейтум размышлял, не расстались ли мистер и миссис Каракули и как поживают их дети Закорючка, Клякса и Пятнышко.

Зои долго не отпускала кнопку звонка, и от его злобного жужжания у Грея свело зубы. Подождав десять секунд, Бентли снова нажала на звонок.

Дверь распахнулась; в проеме стоял разгневанный мужчина с козлиной бородкой.

— Вы Терренс Финч? — спросил Тейтум.

— Тссс! — Мужчина приложил палец к губам и взмахом руки позвал за собой. Тейтум и Зои вошли внутрь, и дверь за ними захлопнулась.

Студия представляла собой большое помещение, в углах которого стояли высокие прожекторы, направленные в центр комнаты. Одна из стен была задрапирована белой тканью; ее складки лежали на полу, усеянные игрушками. По ткани, гоняясь за оранжевым мячиком, ползал младенец. Завороженный игрой, он не обращал внимания на фотографа, который делал снимки.

Мужчина, открывший дверь, подошел к стоявшей в углу женщине. Оба смотрели на ребенка с неподдельным обожанием. Тейтум решил, что человек с бородкой — гордый папаша, а не Терренс Финч. Ребенок не очень походил на отца, если только у него не было такой же козлиной бородки, которую сбрили перед съемкой.

Фотограф на мгновение отвлекся и посмотрел на Тейтума и Зои.

— Я подойду к вам через минуту, — сказал он, поворачиваясь к младенцу. Тот уже начал вопить, потому что мяч от него укатился.

Тейтум наблюдал, как Терренс снует вокруг декорации, то и дело щелкая фотоаппаратом. Около сорока, шатен, под волосами — пигментные пятна. Он был долговязым, и ему приходилось сгибать руки под невероятными углами, чтобы поймать удачный кадр.

Ребенок взял кубик, поставил его на другой, добавил третий. Шаткая башенка развалилась, а малыш издал вопль, возмутившись бессердечностью гравитации.

— Лео, попробуй еще разок, — ободряюще проворковала мать ребенка. Отец Лео выглядел расстроенным и готовым в любой момент сорваться с места и показать, как надо строить башню из кубиков.

Съемка заняла еще несколько минут. Мать хотела, чтобы Терренс сфотографировал Лео, обнимающего плюшевого мишку. К ее досаде, ребенок к таким кадрам оказался не готов. Как только перед ним возникал игрушечный медведь, он в ужасе уползал на другой край декорации. «У малыша отличные рефлексы», — одобрил Тейтум. Он тоже оказал бы достойное сопротивление свирепому плюшевому мишке.

Наконец, обескураженный приказами родителей, Лео сел посреди съемочной площадки и разразился слезами. Терренс прекратил фотографировать, понимая, что такие снимки вряд ли украсят семейный альбом. Мать взяла Лео на руки, Терренс пообещал им вскоре прислать фотографии, и семейство удалилось.

Терренс подошел к Тейтуму и Зои, сказав с нервным смешком:

— Извините. Вы тот спецагент, который звонил мне, верно?

Тейтум кивнул, показывая свой значок:

— Агент Грей. Моя напарница, Зои Бентли.

— Вы насчет Кэтрин, — грустно произнес Терренс. На имени Кэтрин он запнулся и проговорил его хриплым шепотом.

— Вы хорошо ее знали? — спросил Тейтум.

— Довольно хорошо. Я хожу в церковь уже десять лет. Все прихожане знали Кэтрин. Даже не представляю, что станет с приходом без нее…

— А что скажете о нем? — спросила Зои, показывая на своем телефоне фотографию Гловера с Андреа. — Знаете его?

Терренс взглянул на фото.

— Он тоже ходит в церковь. Его зовут Дэниел.

— Его вы тоже хорошо знаете?

— Нет, но мы с ним разговаривали несколько раз. Вроде дружелюбный…

— Вы видели, как он беседует с кем-то? У него были близкие друзья?

— Не замечал.

— Сегодня утром мы побывали в церкви и видели коллаж в память о Кэтрин. — Тейтум нашел в телефоне фотографию Гловера с пикника. — Это вы сделали снимок?