Уильям Лэндей - Мишн-Флэтс

– Ратлефф сам виноват, – сказал Гиттенс. – Сдрейфил, засуетился и вернулся в Бостон. Может, даже пытался убедить Брекстона, что он ему не опасен. Ну а тот возьми и не поверь. И для верности – вот. Эд, ты же не думаешь, что в А-3 кто-нибудь мог стукнуть Брекстону!

– Я не про кого-нибудь в А-3 говорю, – сказал Керт. – Я про конкретного человека в А-3 говорю.

Гиттенс – вместо того чтобы стать на дыбы – наигранно удивился:

– Совсем сдурел, Эд. Если у тебя есть что против меня – так и говори, не мнись.

Керт сжал кулаки. Гиттенс шагнул назад, смахнул улыбку с лица и изготовился к бою.

Келли быстро встал между ними – высокой и широкой стеной.

– Бросьте, ребята. Не место и не время выяснять отношения.

Но Керт пер грудью на Келли – дескать, уйди с дороги.

Тут и Кэролайн стала рядом с Келли.

– Эд, – сказала она, – Мартин прав, ты совсем с катушек слетаешь. Пойди остынь. А потом возвращайся к работе.

Керт плюнул, сверкнул глазами на толпу зевак и репортеров, повернулся и молча пошел прочь.

– У-у, – сказал я, когда он был уже далеко, у своей машины, – я думал, он в таком состоянии столетний дуб голыми руками повалить может!

– Бен! – воскликнула Кэролайн и жестом показала: не обостряй ситуацию!

Мы помолчали. Потом Гиттенс промолвил:

– Это Брекстон. Его почерк.

Кэролайн согласно кивнула.

– На данный момент мы имеем мотив, возможность преступления и «личную подпись» убийцы.

– Согласна, этого достаточно, – кивнула Кэролайн. – Надо брать.

Легко сказать – «надо брать Брекстона».

А попробуй ты его возьми на самом деле!

После убийства он наверняка залег так хорошо, что в ближайшее время его никто не отыщет – ни полиция, ни дружки-дилеры, ни стукачи Гиттенса. Стало быть, оставалось только ждать, ждать и ждать. Рано или поздно он вынырнет на поверхность. Не он, так кто-нибудь из его банды совершит роковую ошибку.

Ждать пришлось относительно недолго – четыре дня.

Эти дни показались бесконечностью.

Ожидание было неприятно для всех, а я так совсем издергался.

С момента прибытия в Бостон я просто плыл по достаточно стремительному течению событий. И вдруг у меня словно ноги в иле увязли, и я остановился на неопределенное время.

Каждый день мы с Гиттенсом шныряли по Мишн-Флэтс, пытаясь расколоть кого-либо из обычных стукачей – посулами, угрозами, новыми посулами...

Все как воды в рот набрали.

Вечерами я копался в документах в офисе спецрасследований, или ужинал с Келли, или в одиночку подолгу бродил по центру города.

Я вдруг резко разлюбил Бостон.

Возможно, тому виной мое странное настроение в те дни.

Город казался мне замкнутым в себе, необщительным, закомплексованным – словом, достойная неофициальная столица Новой Англии со всеми ее дурацкими пуританскими традициями.

Скорее всего недостатки в таком объеме существовали не в самом городе, а в моем раздраженном воображении. Но с тех пор я так и не восстановил свои добрые внутренние отношения с Бостоном.

Умом я понимаю, что Бостон – город как город, со своими плюсами и минусами и со своими красотами. Но сердце мое к нему, похоже, навсегда остыло.

В четверг – в один из мучительных дней бездеятельного ожидания – я никак не мог заснуть в комнате отеля.

В полночь я вскочил с кровати и подошел к окну.

Я тосковал по дому, по Версалю.

Внизу шумел ночной город – я остановился в «Бэк-Бей-Шератоне» в Саут-Энде. Тут и ночью жизнь не стихает. Но это была чужая жизнь чужого и мне враждебного города.

Я до того захотел услышать знакомый голос, что позвонил в версальский полицейский участок. Сделаю вид, что проверяю, как у них идут дела.

Трубку снял... Морис Улетт. Тот самый, который любит постреливать в светофор на перекрестке перед своим домом.

– Ба! Морис, – удивился я, – а ты какими судьбами ночью в участке? Заарестовали?

– Отвечаю на телефонные звонки.

– Ты?

– Ну да.

– С какой стати?

– Ммм...

– Чья это была идея?

– Дика.

Тут к телефону подошел сам Дик Жину и коротко проинформировал меня о жизни участка в последние дни.

Про Мориса он доложил: взяли его на работу, потому как он все равно постоянно вертится под ногами в участке; так пусть выполняет что-нибудь полезное – он теперь на звонки отвечает, прибирается и прочую мелочевку выполняет. Кстати, Дайан забегала, про меня спрашивала.

– Я сказал, что ты в Бостоне крепко и надолго засел, – отрапортовал Дик. – Ты ей, бедняжке, сердце этим разбиваешь.

Я ощутил такую нежность к нему и ко всем, всем, всем – даже не ожидал, что буду так по Версалю убиваться!

– Дик, передай ребятам от меня привет и скажи, что у меня все в порядке. Хорошо?

– Хорошо, Бен. Так держать, старина. Я уверен, шериф гордится тобой.

– Дик, шериф – это я!

– Конечно, ты. Но ты понимаешь, кого я имею в виду.

– А как расследование в ваших краях?

– Идентифицировали отпечатки пальцев Брекстона – в бунгало его пальчики найдены аж в восьми местах! Думаю, он тот, кого вы ищете. И еще одно. Звонил Рэд Кэффри с бензоколонки. Он вспомнил, что за пару недель до находки трупа в бунгало к нему подкатил заправиться молодой негр на белом «лексусе» с массачусетским номером. Купил карту нашей округи. Рэду показалось, что этот жуликоватого вида парнишка с прической «я у мамы дурачок» как-то не очень соответствует белому новенькому «лексусу» за пятьдесят тысяч долларов. К тому же парнишка долго искал, с какой стороны машина заправляется. Рэд сразу подумал – машина краденая. Однако ключи торчали в зажигании, нормальные ключи. Так что Рэд ограничился тем, что записал номер.

– Проверили?

– К сожалению, банк данных про угнанные машины с массачусетскими номерами для нас тут недоступен. Одно скажу, в нашем местном списке угнанных машин «лексус» не значится.

– Ладно, Дик, спасибо за информацию. Будь другом, смотай к Рэду Кэффри и покажи ему фото Брекстона. И расспрашивай всех при удобном случае насчет этого парня, который не знал, с какой стороны его тачка заправляется... Дик, а отца моего видел?

– Видел.

– Ты заглядывай к нему хоть иногда. Сам знаешь, как ему сейчас трудно.

В период своего вынужденного безделья я имел сомнительную честь познакомиться с бостонским окружным прокурором Эндрю Лауэри.

Кэролайн передала мне, что я должен быть в офисе Лауэри в пятницу в девять утра. Прокурор желает познакомиться с Джоном Келли и со мной.

Я не ожидал ничего хорошего от этой встречи. Так оно и вышло.

Лауэри мы застали в его кабинете. Положив ноги на стол, он смотрел последние известия по телевизору – рассказывали о титанических усилиях полиции найти убийцу помощника прокурора Данцигера.

Довольно приятный темнокожий мужчина. Правда, немного щупловат. Белоснежная рубаха, голубой галстук в полосочку.