Татьяна Степанова - Великая иллюзия

В белом «Мерседесе», к которому они подъехали, сидела полная брюнетка лет сорока пяти, закутанная в черное льняное пончо поверх платья. Она вышла из машины, они поздоровались.

– Я сразу записалась на завтра на прием к начальнику департамента, как только вы сказали мне о смерти Регины Федоровны, не только наша компания, но и министерство примет участие в организации ее похорон, – сообщила она скорбно. – До сих пор не могу в себя прийти. Я надела по дорогой Регине Федоровне траур. Что стало причиной ее смерти? Сердце, инфаркт?

– Пока непонятно. Не исключаем, что это самоубийство, отравление, – объявил Гектор.

– Ох, да что вы! – Лейла Гасанова всплеснула руками. – Как можно? Чтобы Регина Федоровна с собой покончила?! И она тоже?!

– Но она же, как нам сообщили другие свидетели, находилась после смерти сына в депрессии, – подхватила нить допроса Катя, заключительный вопрос Гасановой ее насторожил. – А как звали ее сына?

– Даниил. – Лейла Гасанова глянула на Катю и тут же отвела глаза. – Он был всем для нее. Светом ее очей. Она его безумно любила.

– Что с ним случилось? От чего он умер?

Лейла Гасанова молчала. Затем как бы нехотя промолвила:

– Он покончил с собой.

– Покончил с собой? – Катя ощутила вновь ту самую неясную острую тревогу, что терзала ее в доме в Полосатово. – Почему?

– Причины я не знаю. Он вскрыл себе вены на руках. Но… ему этого показалось мало. С порезанными венами он повесился на люстре в гостиной в их доме на Арбате. Придвинул стол и взобрался. Регина обнаружила его висящим в петле. Она поехала к нему с дачи рано утром… и нашла мертвым. Там все было в крови, как она мне сказала. Весь их новый ремонт.

Они молчали. Катя слегка растерялась – вот так начался допрос свидетеля. Как обухом по голове.

– Материнское сердце не выдержало, – продолжала Лейла Гасанова загробным тоном. – Регина Федоровна упала прямо там, в доме. Ее нашли пришедшие рабочие, вызвали «Скорую». Обширный инфаркт. Однако насчет ее самоубийства… во-первых, прошло уже полтора года. Она оправилась от потери, взяла себя в руки. Она приняла неизбежное.

– Но мы слышали от свидетелей, что она затворилась от мира, отошла от дел, жила очень уединенно в своем доме за городом.

– Да, все так. Но компанию она не бросала, продолжала успешно трудиться, хотя и передала полномочия старшего партнера партнерам. Однако, заметьте, даже «затворившись от мира», как вы выразились, она по контрактам продолжала успешно зарабатывать деньги для компании. Только ее вознаграждение за этот год составило сто тысяч евро плюс бонусы. Разве люди кончают с собой, зарабатывая столько? В среду я была у нее дома по делам компании – приехала с детьми. Она поила нас чаем в саду, шутила с моими сорванцами, улыбалась, радовалась солнцу и тому, что жара наконец уступила место нормальной погоде. Ничто не предвещало, понимаете? Нет, это не может быть самоубийством. Это повторный инфаркт.

– Или убийство, – произнес Гектор.

Лейла Гасанова резко повернулась к нему.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что сказал, – есть факты, указывающие на то, что вашего шефа Гришину убили. Сколько вы с ней проработали вместе?

– Тринадцать лет, с того момента, как она только появилась у нас. Регина Федоровна по образованию финансист. И она первую половину своей жизни работала в сфере финансов в разных корпорациях. Когда пришла в наше министерство, сначала занималась биржевыми фондами. Однако затем мы стали свидетелями развития ее удивительного дара в области логистики и менеджмента. У нас целый отдел занимался этим, семь сотрудников. Она однажды сама для собственного удовольствия разработала очень сложную логистическую схему, и оказалось, что результат блестящий. Партнеры предложили ей попробовать себя еще и в этой сфере. И через полгода сотрудников-логистов уволили, оптимизировали. Осталась Регина Федоровна и я в качестве ее менеджера. С тех пор ее выдающийся профессиональный талант – иначе и не скажешь – принес нашей компании крупные дивиденды. Ее смерть – невосполнимая потеря.

– Особняк на Старом Арбате она заработала на контрактах по логистике и таможенном представительстве? – спросил Гектор. Он не иронизировал – Лейла Гасанова едва сдерживала слезы. Какой уж тут сарказм.

– Она говорила мне, что получила дом в наследство. Давно. Подробностей я не знаю. Слышала от нее лишь то, что она в молодости получила в наследство сначала большую квартиру в этом особняке, считавшуюся кооперативной – еще в советские времена. А потом спустя много лет купила соседнее помещение, оформила на себя – ей его продала какая-то фирма или организация. Она особо не распространялась. Дачу в Полосатове она приобрела вместе с участком десять лет назад, сломала старый дом и построила коттедж.

– Мы сначала подумали, что Гришина имела какое-то отношение к цирку, – заметила Катя.

– К цирку? Как понимать ваши слова?

– В прямом смысле. У нее дома очень много старых цирковых фотографий.

– А, это, – Гасанова смягчила вспыхнувшее раздражение. – Я тоже видела их. Я у нее дома была нечасто за все годы. Фотографии, по ее словам, тоже достались ей по наследству.

– А на портрете с вороном изображен ее сын Даниил? – уточнила Катя. – Ну вы же наверняка и портрет видели, он такой заметный.

– Портрет сына – единственная вещь, которую она забрала из дома на Арбате после его самоубийства, – ответила Гасанова. – На меня он произвел шокирующее впечатление. Абсолютно голый… Артобъект создала его невеста.

– Невеста?

– Ира Лифарь, у нее собственный фотосалон. Насколько мне известно, парень познакомился с ней – она его старше почти на десять лет – через Регину Федоровну. Та захотела сделать костюмные фотографии, искала салон и наткнулась в «Инстаграме» на рекламу фирмы. Лифарь сделала ей дорогую фотосессию.

– В костюме одалиски? – быстро спросила Катя.

– Я видела фото у нее дома. Странный выбор одежды. Но она – мой босс, я же не могла осуждать… Хотя в ее возрасте – Регине Федоровне уже шестьдесят три – так некрасиво смотрится… Я сочла все причудой, ее экстравагантностью. Но результатом фотосессии стало то, что ее обожаемый сын Даниил познакомился с Ириной Лифарь, и они почти сразу сошлись. Даже назначили день свадьбы. Они жили в особняке, выбросили оттуда почти все вещи Регины Федоровны, винтажные вещи – вы представляете? Затеяли большой ремонт. А потом парень повесился со вскрытыми венами на руках.

– Вы сказали, его мать обнаружила, а что же невеста, где она была в тот момент?

– Не знаю я ничего. Потом уже краем уха слышала сплетню в компании, что, мол, и с невестой тоже что-то стряслось. Она ведь даже не присутствовала на похоронах. Регина Федоровна, кстати, тоже – ее только из реанимации перевели в палату, конечно, врачи ее не отпустили.