Сергей Тимофеев - Тотальная проверка

Застегнув сумку, тот разогнулся и встретился глазами с Игорем.

– А-а-а, понятно, – и сразу сникшим голосом продолжил, – но я уже все рассказал, что видел, вернее, что совсем ничего не видел. Записали уже меня. Вон тот красавец в джинсах и свитере по колено.

Кулешов обернулся по направлению жеста и увидел следователя ОРБ Мещерякова, который беседовал с двумя продавщицами в форменной одежде, очевидно, из канцелярского магазина.

– Послушай, как тебя зовут? – тон Кулешова стал дружеским и проникновенно свойским.

– Ну, Костя, а что? – парень не собирался становиться «своим в доску», а, наоборот, готов был взъерепениться.

– Костя, ты не сердись, у меня сегодня день еще хуже, чем у тебя. Давай отойдем малость в сторону, попьем пивка, вон и столик свободный.

Костя показал рукой на свои сумки и уже хотел, было открыть рот, но Кулешов опередил его.

– Не волнуйся о товаре, его постерегут, пока мы посидим, – он положил руку на плечо парня и легонько потянул в сторону уличного кафе.

Пока выполнялся заказ, Кулешов не делал никаких попыток начать разговор. Чего-то шарил в карманах, прочел какую-то бумажку и, выругавшись, вполголоса произнес:

– Ну все, мне «кранты и вата» – моя баба-яга попросила купить капусты и свеклы, а мне теперь не успеть с этими событиями. Эх, придется опять у соседа просить мотоциклетный шлем.

– А шлем-то зачем? – Костя округлил глаза.

– Так ведь разве охота получать по голове сковородкой? – совершенно серьезно сказал Кулешов.

Костя засмеялся, причем таким гогочущим дурацким смехом, что вслед за ним засмеялся и Игорь. Лед в отношениях был частично растоплен, и тут, как раз вовремя, подали две бутылки «Балтики троечки»» и высокие пивные стаканы. За спиной Кости Кулешов увидел идущего к ним Мещерякова, и пока Костя, закрыв от блаженства глаза, делал первые, самые сладкие глотки, подал ему знак не подходить.

– Костя, ты уж не сердись на меня – сам понимаешь, работа такая. Вот скажи мне, когда этот «Бумер» по тумбе жахнул, у тебя покупатели были.

– Ну, конечно, правда, больше смотрели и слушали, чем покупали. Кассеты разглядывали. Все теперь хотят купить оригинал, чтоб не подделка какая, а с логотипом и знаком защиты. Дурачье, какой же идиот будет оригинальными записями на улице торговать, для этого магазины фирменные есть. Так ведь все хотят подешевле, вот и обманывают себя сами. А я чего, полную гарантию даю, что записи – супер, – довольно усмехнулся Костя.

– Глупый, конечно, вопрос, а не помнишь, кто стоял? – Кулешов интуитивно шел по единственному, как он чувствовал, следу.

– Кто стоял, кто стоял? – важно завертел головой реализатор. – Ну, две девчонки поставили «Иванушек Интернейшенел» на полную громкость и слушали. Потом какой-то очкарик достал меня, все выговаривал названия групп на английском языке, а у меня и с русским в школе были проблемы. Мужик стоял, с виду приезжий, просил кассеты с Алсу показать, но чтоб только с текстами песен – ему дочка заказ дала. Она хочет выучить их наизусть, чтобы потом самой петь. Я ему дал сначала одну кассету, потом другую, он стоял и читал тексты эти. А еще стояла…

– Постой-постой, а чего это ты решил, что мужик этот приезжий? – спросил Кулешов, вытирая тыльной стороной руки пивную пену с губ.

– Так тут почти все на улице приезжие, если внимательно приглядеться. Москвичам–то, что тут делать? Ну, а у этого мужика плащ на руке висел, такой стеганный, блестящий, темно-зеленый, кажется. А погода, видишь, уже дней пять как жарит.

– Допивай пиво, идем, быстро, – голос Кулешова резанул сталью.

– Куда идти–то? – выпучил глаза Костя.

– К твоему торговому месту, куда же еще? А ты что подумал? В тюрьму тебе рано еще. Кулешов резко поднялся и, не оглядываясь, пошел к пустым стеллажам.

3

Наконец объявили регистрацию на киевский рейс. К стойке номер 17 стали подтягиваться пассажиры. Доставали билеты, вкладывали их в паспорта, оглядывали свой багаж и становились в медленно образовывающуюся очередь.

Роза Львовна с Изей и Ромочкой оказались у 5 секции, и теперь им предстояло еще раз проделать фокус с переброской своего багажа. Рома, до этого ни разу не летавший самолетом, как-то приосанился и принял особое выражение лица, которое, очевидно, по его мнению, должно было выражать важность события, а на самом деле показывало обычный детский испуг, смешанный с любопытством.

– Бабушка, а ты выключила дома утюг? – спросил он невинным голосом, когда Роза Львовна наклонилась за сумкой с продуктами.

Замерев в таком наклоненном положении и широко раскрыв глаза, Роза пыталась понять смысл вопроса, и в голове у нее пронесся вихрь возможных вариантов ответов и последствий оставленного включенным утюга.

– Не бери в голову глупости, Розочка, – пришел на выручку Изя. Я, когда мы выходили, перекрыл газ и выкрутил пробки, – довольно произнес он. Услышав эту новость, Роза тихо опустилась на пол.

– Боже мой, Израэль, что ты натворил! Ведь у меня в холодильнике замороженный судак, который передал мне из Таганрога знакомый проводник поезда, и три килограмма селедки. Мы ведь едем всего на одну неделю.

Рома, подхватив клетку со взъерошенным, недовольным попугаем, побежал по направлению к стойке регистрации. Изя, виновато опустив голову, пытался найти выход из затруднительного положения.

– Давай позвоним твоей соседке, Ниночке, она перелезет через балкон в твою квартиру, – нашелся Изя. Ведь она уже делала это в прошлом году, когда ты думала, что потеряла ключ, а он потом нашелся. Не будем, правда, вспоминать, где.

– Да??? И целую неделю твоя Ниночка будет смотреть мой телевизор и обсуждать на скамейке возле подъезда мой гардероб. Нет, лучше пусть гибнет судак, чем моя безупречная репутация.

Весь этот диалог был произнесен далеко не шепотом и вызвал взрыв смеха у наблюдавших за этой сценой пассажиров.

Улыбаясь в унисон окружающим, отложив прочитанную газету на скамью и подхватив с полу свою сумку, мужчина в сером пиджаке встал и пошел к стойке с таким расчетом, чтобы оказаться в очереди впереди этой эксцентричной троицы.

Наступал момент проверки многолетней работы сверхсекретной и глубоко законспирированной лаборатории в Северной Ирландии и момент проверки эффективности четырехлетней тренировки по выживанию в любых критических ситуациях. Это была первая акция в России, и он не знал, что Организация, боясь провала, страховала его и в аэропорту, и в Столешниковом переулке.

Молоденькая девушка, заполнявшая полетную ведомость на пассажиров рейса, отрывая корешок билета и сверяя паспортные данные, даже не взглянула на него, потому, что позади раздался крик, детский визг и плач. Рома, взяв билеты, чтобы к умилению бабушки, «как взрослый», подать их контролеру, нечаянно склеил их жвачкой и просунул в клетку попугая. Держась за ухо, он вопил изо всей мочи и, пытаясь вырваться из цепких дедушкиных рук, бил ботиночком по сухим старческим щиколоткам. Роза, виновато улыбаясь и громогласно объясняя трудное детство мальчика, живущего без родительского глаза, пыталась разлепить билеты, которые успел загадить испуганный попугай.