Фридрих Незнанский - Забыть и выжить

— Наглядно. Но вы меня не оставите, мой кавалер?

— Никогда. Единственное, пожалуй, в чем я сегодня абсолютно уверен!

Дружные восклицания встретили их еще у калитки. Хоть и начали недавно, но пир был в самом разгаре. Тетка царила за столом. От Александра, как знатного московского гостя, немедленно потребовали соответствующего тоста. Он поднялся со стаканом вина, оглядел всех, остановил взгляд на Лине, которая с загадочной усмешкой наблюдала за ним, подмигнул ей и поднял стакан.

Боря протянул из дома провод и повесил на яблоневую ветку лампу. Поэтому за столом было светло, но вокруг лампы роилась всякая мотыльковая мелочь. Обжигаясь, сыпалась на стол. Но на это неудобство никто не обращал внимания. Ночь на юге вообще начинается сразу после захода солнца. Свет уличных фонарей сюда, в заросший сад, не достигал, и сидящим за столом, под покровом раскидистой кроны, было очень уютно.

Садясь на предложенный ей стул, Лина благодарно улыбнулась и, коротко оглядевшись, негромко сказала Турецкому, передавая ему розы, чтобы он поставил их в воду:

— Как здорово!..

Вот с этих слов Саша и начал свой тост. И заговорил о том, что, видно, сама судьба так распорядилась, чтобы после многих лет разлуки мальчишка-племянник вновь обрел свою любимую тетку, которая… И дальше, под нестихающие взрывы смеха, он стал рассказывать, как молодая, шустрая, голоногая Валенька прыгала с ветки на ветку, кидала сверху яблоки и показывала язык ему, обалдело наблюдавшему за ней с земли. И тогда он впервые влюбился… в собственную тетку. И, оказывается, до сих пор находится под тем давним впечатлением от ее юности и красоты. А по правде говоря, с тех пор и в самом деле мало что изменилось, если не считать того, что у него, племянника, впервые появился серьезный конкурент. И он обсудил с ним суть назревающего конфликта. А вывод таков.

— Сережа, — прочувствованным тоном завершил свою речь Александр, — я понял, что двоим нам ничего не светит, поэтому схожу с дистанции и уступаю первенство тебе. Так и быть, я отдаю тебе свою тетку, понимая дальнейшую бесполезность собственных потуг. И все свои невысказанные чувства тоже передаю тебе. Женись и пользуйся!

— Эй, а может, меня кто спросит? — вскинулась Валентина.

— А с тобой вообще не о чем разговаривать. Сиди и слушай, когда, понимаешь, настоящие мужчины разговаривают!

— Ну раз так сладилось, может, заодно уж и — горько? — наивным голоском спросила пенсионерка тетя Даша.

— Ура! — закричали все. — Горько!

— Эй! Эй! — но теткины вопли утонули в общем хоре.

— Ну вот и сделали доброе дело, — удовлетворенно сказал Турецкий, когда шум немного улегся. — Будем считать, что обручение — оно так называется? — состоялось. Сереж, с этой минуты только на тебя вся надежда. А возражения с ее стороны, — он указал пальцем на Валентину, — больше не принимаются. Считай это приказом по службе. Ты кто по званию, если перевести на армейские чины?

— Получалось, что подполковник, — не без гордости ответил Сергей.

— Отлично. Значит, службу помнишь. А я, как действующий генерал, потому что никто меня еще не разжаловал, приказываю тебе: отныне принимать все важные решения самостоятельно. Приказ понятен?

— Так точно! — рявкнул Сергей. — А какие считать не важными?

— Не важными? — озадачился Турецкий и, взглянув Лине в глаза, ответил: — Все те, которые не относится к категории важных! — и наклонился к ней: — Ловко я вывернулся?

— Да, мой генерал… — многозначительно ответила она. — Стратегическое мышление.

Чоканье, многоголосие поздравлений и дальнейшее веселье неожиданно было прервано шумом подъехавшей к калитке машины и двумя короткими сигналами клаксона. На миг за столом установилась тишина.

— Господи, кого это?.. — недовольно пробурчала Валентина.

Приподнялся Сергей, но его опередила Лина:

— Может быть, это за мной? Из больницы…

Я сказала, что вечером должна быть у вас…

Но всех успокоил Турецкий:

— Сидите, это, скорее всего, меня ищут. Никак не успокоятся… — и вышел из-за стола.

А от калитки долетел высокий, незнакомый Турецкому голос:

— Извините за позднее вторжение! Ермаковы здесь живут?

— Здесь! — крикнула Валентина. — Я ж говорю! Небось из санэпидстанции… Эй, а когда это ты ухитрился мою фамилию себе взять, а?

— Ты чего, Валя? — удивился Сергей.

— А чего кричат: Ермаковы?

— К вам можно? — снова донеслось от калитки.

— Да заходите, раз уж приехали! — недовольно ответила Валентина Денисовна. — Вот уж гости на мою голову…

Но Турецкий уже разглядел двоих идущих к свету лампы мужчин. Один был Антоном Плетневым, а другого Саша не знал — крупный и толстый, он шел, как жирная утка.

— Успокойся, тетка, это не к тебе, а ко мне… Чего не спится, Антон? Вы ж, кажется, договорились? — недружелюбным тоном встретил идущих Александр Борисович, выходя к ним навстречу.

— Извините, приносим вам глубокие извинения! — Толстяк прижал обе ладони к груди. — Позвольте представиться, Александр Борисович, старший следователь по особо важным… Липняковский Витольд Кузьмич. Здравствуйте. — И он протянул руку.

— Ну здравствуйте, гости дорогие, — с откровенной иронией хмыкнул Турецкий, вежливо пожимая ее. — Чем, как говорится, богаты… Тетка, ты не станешь возражать?

— Сашка, как ты можешь?

— Здравствуй, Саша, — нейтрально сказал Плетнев. — Извини, чрезвычайные обстоятельства… вот…

— Привет. До завтра не ждет?

— Снова трупы, Александр Борисович, — торопливо вставил следователь. — И мы решили обратиться за помощью. Это ненадолго, если вы разрешите. Туда и обратно. Мы вас немедленно привезем. Константин Дмитриевич обещал вашу помощь…

— Я знаю, он еще утром звонил мне… Ну что ж, давайте подъедем… Где нашли, снова на пляже? — с усмешкой спросил он.

Воцарилась пауза. Наконец следователь растерянно спросил:

— Откуда вы узнали?

«Ну Турецкий! Твой выход на арену!» — мелькнуло у Александра в голове. Он взглянул на Лину, сдерживая ухмылку, и ответил, указывая пальцем в темное небо:

— Там сказали…

Лина, обернувшись, посмотрела на мужчин. На лицах обоих была полнейшая растерянность. И она решилась:

— Скажите, а мне в вашей машине местечка не найдется? Я все-таки врач. И хотела бы посмотреть, вдруг кто-то знакомый? По роду деятельности я многих в нашем городе знаю.

— Конечно! — заторопился толстяк, будто именно от ее решения и зависело согласие Александра Борисовича. — Мы поместимся! И доставим вас обратно, не беспокойтесь! Просто обстоятельства, Александр Борисович! Как снежная лавина!

— У нас есть своя машина, — нарочито брюзгливым тоном заметил Турецкий, — но я уже выпил. Правда, вина, и немного, и если вы гарантируете… — Он не хотел привязывать себя и Лину, естественно, к нуждам прокуратуры.