Фридрих Незнанский - Иногда Карлсоны возвращаются

Высказывать все это Меркулову было бессмысленно. Он – сторонник чести и верности между мужчиной и женщиной. Он слишком прямолинеен. Он – не психолог. И, в конце концов, он замечательно относится и к Саше, и к его жене…

– Ладно, Костя, я подумаю. – Ирина поднялась со стула, не потому, что Костя ее в самом деле убедил, а всего лишь для того, чтобы прекратить этот затянувшийся мучительный диалог. – Когда рушится семья, это всегда страшно. Вроде бы кажется, что ничего не осталось, кроме пустой оболочки, а когда эта оболочка начинает рваться, больно, словно режут по живому…

– Вот-вот, и я говорю, подумай. – Костя явно обрадовался: убедил! – Ты, главное, не пори горячку! Помнишь надпись на кольце Соломона: «И это пройдет»? Вот и я тебе напоминаю: все пройдет, все образуется…

В комнату всунулся Антон Плетнев. Он вообще-то несколько раз сюда заглядывал, понуро кивал, когда Константин Дмитриевич азартно требовал подтверждения, что Турецкий не изменял жене, и снова уходил по делам… По делам? А может, он, пренебрегая делами, торчал под дверью, в ожидании, что Ирине потребуется его помощь?

Похоже, так оно и оказалось. При виде Турецкой он встрепенулся, словно предполагая, что она позовет его с собой или попросит о какой-то услуге… Однако Ирина Генриховна, поспешно бросив: «До свидания, Антон» – прошла мимо него, уверенно постукивая по полу каблуками.

Однако вечером ей вдруг снова захотелось услышать его голос… или хотя бы его молчание в трубке… Некоторое время Ирина сражалась с этим неуместным желанием. Потом подошла к телефону, сняла трубку, набрала номер.

– Антон, привет! Да, вот брожу по комнате, не знаю, чем заняться. Сил нет. Ни на что. Жду, что скоро приедет Турецкий, но как подумаю, что ему сказать?.. Не хочется ему что-то говорить… Антон, я запуталась совсем…

– Ира, ты главное, не переживай, – успокоительно прозвучал в трубке солидный плетневский голос. – При такой жаре в городской квартире не только у тебя сил нет… А хочешь, поехали на дачу? Ваську проведаешь! Катя нас захватит на своей машине. Соглашайся, а?

Если бы речь шла о поездке вдвоем с Антоном, Ирина отказалась бы. Но присутствие мальчика и подруги делало отдых за городом совершенно невинным. К тому же, и вправду, как тяжело в этом раскаленном городе, в этом каменном мешке! И Ирина согласилась…

По дорожкам, посыпанным гравием, гуляют парочки, родители с детьми. Звучит чешская речь. Вдалеке, среди крон деревьев, виден купол маленькой православной церкви. Тут их немало, как немало и русских. Чехи к ним лояльны. На русском языке здесь выходят газеты; на русском языке, только с чешскими субтитрами, показывают по телевидению как старые советские, так и современные российские фильмы. Изъясняясь по-русски в уличных кафе и в магазинах, Турецкий не почувствовал никакой неприязни со стороны обслуживающего персонала; с ним даже пытались поговорить на его языке, только вот молодое поколение знает русский совсем не так хорошо, как закаленный принудительным братством СЭВ пан Тесарж… Но, в целом, русским в Чехии быть совсем не плохо.

Правда, конечно, чехом быть здесь лучше.

И иностранец, намеренный остаться на постоянное жительство в Чехии, должен со временем превратиться в заправского чеха…

Турецкий шел по дорожке неспешно, приглядываясь к окружающей обстановке. Вот – лоток с разливным пивом. Вот – палатка, торгующая сувенирами и подделками под чешскую бижутерию; настоящая чешская бижутерия продается только в магазине «Богемия», об этом его уже осведомили, и если он захочет купить для Ирины серьги или брошь, то направится именно туда… Но стоп, не надо об Ирине. Надо думать о деле и только о деле. Вот – маленький прилавок на колесиках под крохотной крышей. К крыше подвешены куклы-марионетки. Тряпичные туловища, гипсовые и тщательно раскрашенные руки и головы. К рукам и ногам кукол тянутся капроновые нити.

Одна из марионеток – человечек с пропеллером за спиной, в клетчатой рубахе – остановила внимание приезжего из России. Турецкий поднял взгляд на продавца, заметил улыбку из-под козырька ярко-желтой бейсболки.

– Простите, я не говорю по-чешски… – начал Александр Борисович на английском языке. – Это Карлсон?

– Да, – ответил продавец, полный, с отрастающей вьющейся бородкой. – Его тут не все узнают. Приятно встретить знатока.

– Пан Свантесон, если не ошибаюсь?

– Совершенно верно. Гарри Свантесон. – Необычное имя вступало в противоречие с внешностью, типичной для заправского обитателя Праги. – Мы с вами знакомы?

– Только заочно.

– Позвольте узнать…

– Пан Свантесон, а правда, что вот та церковь – русская?

– Кажется, да.

– Думаю, вы знаете это точно. Это православная церковь. Единственная в Чехии, где служат заупокойную службу по самоубийцам…

Продавец приподнял козырек бейсболки и удивленно посмотрел прямо на Турецкого. Если бы при этой сцене присутствовали сотрудники рекламного агентства «Гаррисон Райт», пожалуй, было бы не избежать слез, истерического смеха и нервных выкриков. И впрямь, трудно вести себя адекватно при виде того, как мертвые воскресают!

– Кирилл, не волнуйтесь. Я просто хочу задать вам пару вопросов. И, пожалуйста, не делайте глупостей – вокруг люди, дети…

Великолепный, полный солнца и запаха цветов летний день. Турецкий и воскресший Кирилл Легейдо медленно бредут по дорожке. Легейдо толкает перед собой свою тележку-прилавок, марионетки покачиваются на нитках. Среди них есть как традиционные персонажи чешского кукольного театра, так и творения современной фантазии. Король с властным, точно из камня рубленым, профилем, в багряной мантии, украшенной подобием соболиных хвостов. Принцесса: грустное нежное личико, светло-русые волосы волнами просвечивают под ажурным покрывалом, увенчанным короной. Морщинистая смуглая ведьма в черных лохмотьях и остроконечной шляпе. Гурвинек – маленький музыкант из сказки, популярной во времена советского детства. Гарри Поттер – кумир нынешнего подрастающего поколения. Раввин – как же обойтись без раввина в Праге, на родине Голема! И – Карлсон. Слегка чужеродный среди них, но по праву занимающий свое место. Тоже сказочный персонаж.

В представлении марионеток, которое сейчас разыгрывается на аллее, ведущей к православной церкви, у этой куклы особая роль. Карлсон – единственный, чья сказка стала былью. Но сказка должна приносить людям радость. А в данном случае для некоторых она обернулась кошмаром.

– …Я подумал: это можете быть только вы! – объяснял Турецкий. – Все сомнения отпали. Свантесон – это же фамилия родителей Малыша из книги про Карлсона. А когда я собрал воедино все нити, я понял, как вы осуществили свое… свой проект.