Фридрих Незнанский - Встретимся в суде

Еще как дошло! В смысле, до Баканина — очень хорошо все всегда доходило. Недаром в институте был записным отличником. Вот и в данном случае он, не видя Мирика Вишневского, мог с математической точностью просчитать, кому выгодно… Польская «Лодзь», возглавляемая Вишневским, в самом деле является дочерней фирмой концерна «Профиль». Но Баканину об этом знать не обязательно. Теперь — даже вредно.

Последовала цепь долгих попыток свалить Баканина. Сперва Ефимов пытался заключить пакт с другими бывшими «реаниматорами». Исподволь, прощупывая почву… Безрезультатно. Потом попытались подковырнуть его мнимой попыткой захвата фирмы «Новые приборы». Получилось из этого только то, что сами подставились. Теперь Баканину стало ясно, что Ефимов и Зарубин ему враждебны. И если бы не генерал-майор Владимирцев, с которым у Ефимова через Ксению давно было все схвачено, и не Марина Криворучко, которая попыталась затушевать острую ситуацию, насколько смогла, неизвестно, что бы из всего этого вышло. Пришлось затаиться. Лечь на дно. Надолго? Леонид Ефимов думал, что навсегда, и зло досадовал по этому поводу. С определенного момента он почувствовал, что жизнь его затормозилась, что она обещает не новые финансовые высоты, а приращение уже достигнутого, и такая стагнация торчала у него костью в горле. Это Валька Баканин, работяга и сын работяги, способен изо дня в день заниматься привычным монотонным трудом, развивать производство — и тэ дэ и тэ пэ. Леонид Ефимов — не той породы: он из таких людей, которым постоянно нужно что-то оставлять позади, к чему-то стремиться, чего-то достигать… Достигнуть следующей ступени благополучия без содействия концерна «Профиль» и Мирика Вишневского он не мог. Поэтому не мог не затаить злобу на Баканина, помешавшего восхождению.

Но оперные черти исчезают в одном действии лишь для того, чтобы появиться в другом. Мирик тоже не исчез бесследно. Его грушевидная отечная физиономия и маслиновидные итальянские глаза взошли на горизонте, когда затих ажиотаж, вызванный первыми попытками легального отъема «Зевса». Вся последующая часть была целиком нелегальной. Включая отстрел всех, кто мог претендовать на главенство в концерне. В конце концов остался один Баканин… Убрать его с пути насовсем, как Парамонова, Шарова и Айвазова, было бы слишком опасно: Баканин успел наделать много шума своими заявлениями, и в случае его убийства чересчур многое указывало бы на друзей-партнеров-конкурентов. Подумав, остановились на промежуточном варианте: убрать временно.

Зарубин и Ефимов уже ударили по рукам с паном Вишневским. Обо всем договорились: платят за сделку американцы, получают «Зевс» в собственность тоже они. Осталось изъять господина Баканина из Москвы хотя бы на пару недель, но лучше на более долгий срок, чтобы не помешал сделке. Господин Ефимов заверил покупателя, что эта проблема решаема: они уберут главу концерна из российской столицы и отправят его за Уральский хребет. Но для реализации этого мероприятия нужны деньги: приличные деньги в размере шести миллионов американских долларов. Причем наличными!

Все остальное уже известно…

И вот сейчас Мирик Вишневский диктовал условия. Не просил, как бывало раньше, а диктовал! Леонида Ефимова, который по его милости разрывался между Москвой и Александрбургом, стремясь успеть и там, и тут, снедало возмущение, и после очередного разговора такого рода он чуть не запустил мобильником об стену. Но сдержался. Мирик — хам, но это не главное. Главное — деньги. А деньги будут.

Ходят слухи, что даже мобильные телефоны, не говоря о стационарных, сейчас запросто прослушиваются. Но как же еще общаться с Вишневским? Леонида и так слишком могут заметить в его обществе, а это небезопасно…

Александрбург, 10 апреля 2006 года, 17.40.

Александр Турецкий — Петр Самойлов

— Мертвые ездят быстро, — задумчиво произнес Турецкий.

Слава Грязнов посмотрел на него подозрительно: кульбиты эрудиции друга (хорошее образование даже годами работы в прокуратуре не вытравишь!) всегда были неожиданны и могли означать что угодно.

— Сань, ты это к чему? Какие мертвые? Куда они ездят?

— Это, Слав, строчка из старинной немецкой баллады, в которой к девушке приезжает ее покойный жених. А к чему — предельно ясно. Нефедов и прочие говнюки привыкли делать что хотят, они уже давно похоронили и Генпрокуратуру, и закон. А тут мы — раз! — и примчались. Как свирепые карающие скелеты с косами. Здорово, а?

Турецкий и Грязнов с оперативной группой действительно проявили чудеса быстроты передвижения. После прослушивания телефонных переговоров Ефимова с Вишневским они ночным самолетом отбыли в Александрбург, а ранним утром уже предъявляли постановление Генпрокуратуры о передаче дела об убийстве Айвазова и членов его семьи из областной прокуратуры в Генеральную. Затем Турецкий в обществе Грязнова направился в местный следственный изолятор, вошел в кабинет начальника тюрьмы и предъявил ему два постановления об освобождении заключенных Баканина и Мускаева из-под стражи. Бывшие заключенные попали в руки спецназовцев, которые отвезли их в помещение местного Управления госбезопасности, где Поремский принялся подробно допрашивать обоих освобожденных.

Но Турецкий этого допроса не наблюдал. Переговорив с Галей Романовой и ознакомясь с предыдущими протоколами, он вплотную принялся за «киллера» Петра Самойлова, доставленного под конвоем.

Петра Самойлова приезд следователя из Москвы (так сообщили ему о Турецком) нисколько не смутил. Наоборот, он чувствовал себя народным артистом на гастролях. Он успел органично войти в свою роль, можно сказать, сроднился с ней. Неоднократно произносимые уже на предыдущих допросах словесные периоды лились из его окруженного редкой растительностью рта, если воспользоваться пушкинской цитатой, так, как если б их рождала не память рабская, но сердце:

— А чего, бля. Я русский патриот, бля. Развелось всякой черноты, некуда ступить белому человеку. А ее замочил, Милену эту, потому что она хоть и русская, а с черножопым связалась. Значит, хуже черножопой, предательница. Потому и согласился их обоих замочить, как мне Мускаев, значит, заказывал…

Однако у Турецкого не было времени выслушивать монолог русского патриота в исполнении лица, задержанного за избиение и вымогательство. Он начал задавать вопросы:

— Из какого оружия вы убили Рубена Айвазова и Милену Бойко?

— Из этого… из «Макарова», — моментально ответил Самойлов.

— Откуда вы его взяли?

— Баканин дал.

— Значит, заказывал вам Айвазова Мускаев, а пистолет вы получили от Баканина?

— Мускаев… Баканин… Короче, Мускаев получил у Баканина пистолет и дал мне.