Фридрих Незнанский - Золотой архипелаг

Иными словами, подтвердила худшие подозрения Риты. Или следует сказать «лучшие подозрения»? Только бывают ли подозрения — лучшими?

Во всяком случае, тогда, в туалете большой трехкомнатной квартиры на проспекте Мира, остолбенев с баночкой собственной мочи в одной руке и с бумажной полоской в другой, Рита меньше всего думала о радостях материнства. И даже вопрос: «Как с этим быть?» — не стоял на повестке дня. Она уже знала, что от этого ребенка — ребенка Андрея — она не избавится. Мысль, которую она наиболее четко сформулировала, выглядела следующим образом: «Надо ли говорить об этом Андрею?»

Логичная по форме — Рита настолько привыкла раздваиваться между домохозяйкой и бизнес-леди, что забывала порой, где же истинная она, — мысль при этом была абсолютно безумной по содержанию. Еще два, ну, три месяца, и скрыть увеличение живота от Андрея не удастся. А дальше? Нет, единственный выход — сказать все сразу и сейчас. Андрей, скорее всего, будет недоволен, он не любит возникновения новых проблем, но потом, наверное, обрадуется. Особенно если получится мальчик. Но надо же его подготовить… А как подготовить? И Рита выбрала способ, оказавшийся наихудшим. Она, применив узкопрактическое здравомыслие, сообразила, что у нее накопились для Андрея две новости. Одна крупная — ребенок, другая помельче — фирма. Лучше начать с той, которая помельче.

Андрей слегка удивился, когда, придя с работы (или из того места, которое он называл работой), застал дома богато накрытый стол и Риту, накрашенную по гостевому варианту.

— Я не говорил тебе, что приду с друзьями, ты перепутала, — сообщил он, рассеянно поцеловав Риту в щеку. Целовать измазанные помадой губы он терпеть не мог, даже запрещал ей пользоваться косметикой, когда предстояло остаться наедине.

— Я ничего не перепутала, — с достоинством ответила Рита. Сейчас она чувствовала себя очень сильной — сильной за двоих. — Нам надо с тобой поговорить, Андрюша.

— О чем, любимая? Хочешь получить еще денег на ведение хозяйства? Пожалуйста, дам, сколько тебе надо. Ни в чем себе не отказывай, купи красивое платье или, я не знаю, что там вам еще, женщинам, надо, сережки-висюльки какие-нибудь…

Рита отвела его руку, в которой он сжимал пучок стодолларовых купюр.

— Не надо, Андрейка. Ты у меня самый щедрый, я знаю. Но нам уже не надо ограничивать себя. У нас достаточно денег не только на висюльки, но и на новую иномарку.

— Ты о чем? — насупился Андрей.

Рита, не замечая его сдвинутых бровей, переполненная только своим внутренним настроем, в котором преобладал восторг, начала торопливо излагать историю своей фирмы, сколько сил она в нее вложила, и то, что фирма начала уже приносить доход… Андрей не дослушал.

— С кем ты спала ради этого? — грубо спросил он. Под кожей его лица перекатывались желваки, под рубашкой — бицепсы.

— Андрей, о чем ты говоришь? — возмутилась Рита. — Ты во мне сомневаешься?

— Я знаю, о чем я говорю! Чтобы женщина пробилась в бизнесе головой, а не сладким местом, — такого я еще не встречал. А ну, рассказывай! Быстро! Когда, сколько и с кем?

Рита по-прежнему не понимала, в какую угодила ситуацию. Перед ней был человек, которого она любила, и она пребывала во власти иллюзии, что если ему хорошенько все объяснить, то он все поймет, обрадуется ее радостью, и все недоразумения разрешатся, точно по волшебству.

— Ничего подобного не было! — Она повысила голос: во-первых, потому, что ее возмутило предположение относительно неверности, во-вторых, чтобы перекрыть голос Андрея, все еще выкрикивавшего обвинения. — Если совсем честно, у меня есть кое-какие доверенные люди, знакомые отца, которые объяснили мне, что к чему, помогли с документами… Но это не то, что ты подумал!

— Где эти документы? — неожиданно тихо и злобно спросил Андрей. Переход от крика к тихому звенящему шепоту был зловещим — до того, что у Риты сердце провалилось в пятки, скользнув мимо смирно ждущего своего часа эмбриона. В голосе Андрея звучала не злость, а именно злоба — неутолимая, как будто Рита не была ее объектом, а случайно подвернулась под руку. Тем страшнее было слушать этот шепот!

— Документы на фирму? — храбрясь, улыбнулась Рита. — Зачем тебе?

— Хочу посмотреть, кто спал с моей девушкой.

— Андрюнечка, ну я же тебе сказала…

Тогда он ударил ее. Не раньше и не позже. Выбрал момент, когда она, по своей привычке, чтобы уменьшить нервное напряжение, принялась вертеть в руке бокал на высокой ножке. Бокал взорвался, разлетевшись о ее грудь. Но осколки, игольчато взрезавшие кожу, — это было еще не самое худшее. Состоялось одно из расчетливых Андреевых избиений, к которым Рита пыталась приспособиться — и не сумела. Пыталась научиться во время них терять сознание, чтобы, по крайней мере, легче переносить боль — и не сумела тоже. Если избавиться от боли не получалось, следовало сделать ее минимальной, а для этого — ни в коем случае не сопротивляться: сопротивление пробуждало в Андрее зверя, маньяка, убийцу… Так и во время этого сеанса демонстрации силы она постаралась вести себя по линии наименьшего сопротивления: упала на пол и скорчилась, защищая лицо и живот. Живот удалось спасти. А вот нос, по которому пришелся удар, ответил ручьями крови. Вот уж не подумала бы, что нос может лопнуть, как спелый помидор! А хруст выворачиваемой руки она слышала как бы со стороны, по радио, и успела еще подумать: «Наверное, кость сломал», — прежде чем вспыхнула боль, все вокруг себя озарив электрической ясностью…

Избив ее, Андрей убежал из квартиры, закрыв ее на все замки, наверное, для того, чтобы она не выбралась. Но Рита давно сделала себе дополнительные ключи и, открыв дверь, сумела выползти на лестничную площадку. К соседям обращаться она не захотела: насколько она успела понять, соседи относились к Андрею и его гостям недоброжелательно. Можно себе вообразить, как они отнесутся к его девушке, к тому же окровавленной, еле держащейся на ногах! «Надо идти на улицу, к обычным прохожим. Они тебе помогут», — сказала себе Рита и, пошатываясь, держась за перила, на которых оставался кровавый след, принялась спускаться по широченной лестнице, кропя ее алыми густеющими каплями из носа.

В больнице, куда Риту отвезли на «скорой помощи», к избитой девушке отнеслись не слишком сочувственно: хорошо и богато одета, а морда в крови и рука сломана, — это чем же таким она занималась, позвольте вас спросить? Рита стойко придерживалась версии, что ее избили неизвестные на улице, где она ждала своего знакомого, почти жениха. С этой версии не смог ее стронуть даже милиционер, который ходил к ней первые три дня и уговаривал написать заявление против истинного виновника трагедии.