Фридрих Незнанский - Гении исчезают по пятницам

— И правильно сделал, — сказала Лидия Федоровна, раскрывая чемоданчик с медикаментами.

Из-под пальцев Ирины раздался глухой, коробчатый звук. Аускультация дала рассеянные, сухие хрипы над всей поверхностью легких, сердце работало ритмично, тон — приглушенный, тахикардия.

Ирина убрала фонендоскоп.

— Надя, как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит?

— Ничего, — с трудом ответила девочка, — мне дышать трудно.

— А что труднее, вдохнуть или выдохнуть?

— Выдохнуть.

— Сейчас цветет амброзия, — обратилась Ирина к родителям. — У девочки нет аллергии?

— Нет, у Нади нет. — Мать все больше беспокоилась.

— Лидия Федоровна, эуфилин внутривенно.

— Доктор, что с ней?

— Это приступ бронхиальной астмы.

Лидия Федоровна набрала шприц и приблизилась к девочке:

— Свет включите, пожалуйста. А вы, мамаша, придержите ребенка.

Отец суетливо сдернул покрывало с настольной лампы, девочка зажмурилась от яркого света и прикрыла ладошками глаза. Мать присела рядом на кровать и положила руку девочки себе на колени, взяв за кисть, а второй рукой обняла дочку. По щекам ребенка потекли слезы.

— Доченька, маленькая моя, не плачь, это совсем не больно.

— Мама, я боюсь! Не хочу укол.

В руках у Лидии Федоровны шприц казался игрушечным.

— Наденька, посмотри, какой маленький укольчик, тебе совсем не будет больно, зато станет легче и ты сможешь дышать, — успокаивала мама ребенка как могла.

Ирина осмотрелась. В детской много игрушек — все аккуратно расставлены по полочкам, выглядят совершенно новенькими, как только что из магазина, лишь волосатая розовая зверюшка, напоминающая то ли кошку, то ли львицу, изрядно потрепана и лежит прямо в кровати. Ирина взяла зверюгу и протянула девочке:

— Какая красивая, как ее зовут?

Девочка выхватила любимую игрушку, прижала к себе и ничего не ответила.

— Ну-ка покажи.

Девочка с неохотой протянула зверя чужой тете в белом халате.

— А давай мы ее вместо тебя полечим.

Девочка заулыбалась.

Лидия Федоровна воспользовалась тем, что девочка переключила внимание на игрушку, быстро перетянула детскую ручку резиновой трубкой и вонзила иглу в вену. Девочка испуганно смотрела, как облачко крови появилось в шприце, а потом исчезло, выдавленное поршнем, и опять захныкала. Ирина повторила процедуру на игрушке:

— Посмотри, а кошечка не плачет.

— Ну вот и все. — Лидия Федоровна погладила по головке всхлипывающую девочку. — Ведь правда не больно?

Та шмыгнула курносым носиком и кивнула. Ирина взяла ингалятор и поднесла ко рту девочки:

— Возьми эту трубочку губками. Я сейчас нажму на тюбик с лекарством, а ты, Надя, сделай глубокий вдох. Поняла?

— Да.

Ирина нажала на ингалятор:

— Вдыхай. — Девочка вдохнула и закашлялась. — Ничего страшного. Тебе сейчас станет легче.

Лидия Федоровна села у стола с настольной лампой и начала заполнять сопроводительные документы. Девочке действительно стало лучше, как и обещала Ирина, она задышала свободней и зевнула.

— А теперь ложись спать. — Ирина уложила девочку, укрыла одеяльцем. — Вот и хорошо, спи.

Отец вышел проводить врачей в прихожую.

— У вашей дочери был приступ бронхиальной астмы, обязательно обратитесь к участковому терапевту.

— Она у нас пенсионерка, чуть что — ОРЗ или максимум грипп, лучше посоветуйте, к кому можно обратиться за качественной консультацией? За деньгами дело не станет…

Ирина записала на листке телефон своей знакомой из пульманологического центра и протянула мужчине:

— Это отличный специалист. Я предупрежу о вашем звонке, если хотите…

— Доктор… — мужчина лихорадочно зашарил в карманах спортивных штанов, — я могу как-то вас лично отблагодарить?..

— Не стоит. — Ирина шагнула к двери и тут заметила на вешалке пиджак с погонами и нагрудным знаком ГИБДД. — Разве что… Вы в ГАИ работаете?

— Так точно, есть проблемы?

— Даже не знаю, как сказать… — Ирине вдруг пришло в голову, что можно узнать, кто владелец бежевого «форда» и по какому адресу зарегистрирована машина. Если окажется, что владелец живет в одном доме с Кропоткиным, то, значит, не было никаких подозрительных совпадений. — Мне очень нужно узнать, кому принадлежит одна машина. Понимаете, это не по работе, это мне лично нужно…

— Не надо ничего объяснять. Номер пишите и считайте — все уже сделано.

Ирина быстро записала номер на бумажке, рядом с телефоном знакомой и протянула мужчине.

— Перезвоните мне завтра, — он на секунду задумался, — да, завтра-послезавтра… Вот моя визитка. Простите, а вас как зовут, а то как-то неудобно… Я Виктор Сергеевич, можно Витя, а вы?

— Ирина Николаевна, Ира.

— Ну что ж, Ира, звоните…

— Сорос — это ложный путь. Эренбург в своей схеме обозначил буквой «с» саентологов. Надеюсь, объяснять, кто это такие, не нужно? — спросил Макс.

— Нужно, — потребовал Сева.

— Это хаббардисты, что ли? — уточнил Демидыч.

— Не-е, Хаббард — это дианетика, а не саентология, — уверенно заявил Агеев.

— Понятно, — пробурчал Макс. — Объяснять все-таки придется.

— Почему именно саентологи, а не сатанисты, не свидетели Иеговы, если речь идет вообще о сектантах? — спросил Денис. — Они тоже на «с». И почему ты так уверен, что Сорос — это ложная версия? Мы, насколько я понимаю, еще не собрали доказательств ни за, ни против Сороса.

Макс действительно потребовал собрать срочное совещание вдруг. Сыщикам пришлось бросать все и собираться в офисе, хотя задания, распределенные на предыдущем совещании, еще не были толком выполнены.

— Согласен, — закивал хакер. — Я сам первый кричал, что версия с Соросом красивая. Но красивая — еще не значит правильная. По сути, мы начали заниматься Соросом, потому что у нас больше ничего не было, никакой другой зацепки. И между тем уже выяснили, что только один фигурант из списка Эренбурга имел дела с фондом «Открытое общество». След слишком слабый. И у Эренбурга это была, скорее всего, резервная версия. А теперь давайте посмотрим, что у нас появилось помимо Сороса.

— А у нас что-то появилось? — хмыкнул Сева.

— Дай договорить! — огрызнулся Макс. — Во-первых, Гуманитарный оздоровительный центр, который назвала нам девушка Альбина, не является соросовской структурой, а есть саентологическая организация. Во-вторых, я достаточно пристально изучил последний месяц жизни профессора Кропоткина. Разумеется, те факты, до которых смог добраться. Так вот, не далее чем три недели назад в Швеции проходил какой-то международный физический симпозиум, на который ездил Кропоткин, и, проглядывая тамошние материалы — есть целый сайт, посвященный этому симпозиуму, — я наткнулся на страничку курьезов и конфузов. А там черным по белому написано, что российский профессор Н. Кропоткин «имел скандал» — буквальный перевод. И скандал с неким Джеремайей Джонсоном. Джеремайя Джонсон — вице-президент по науке американской научно-исследовательской корпорации WW-TEL.