Наталья Жердецкая - Линия разлома

– Прости, сынок, за все.

Не снимая фуфайки, замахнулась и несколько раз ударила по голове своего любимого Юрочку.

Он даже не вздрогнул.

Потом Короткова вернулась в сарай. Опять зачем-то спрятала топор, сняла фуфайку и бросила в угол.

Испугалась она потом, когда поняла, что Юры больше нет.

Испугалась, что ее арестуют, и придумала дурацкую историю про двух грабителей.

А пока она вернулась к Юрочке, лежащему в луже крови все таким же калачиком. Долго сидела рядом. Видимо, вся ее жизнь пронеслась перед глазами. Потом встала и позвонила в полицию.

Голубчиков оформил признательный протокол. Рита – протокол об изъятии вещдоков. Короткова все подписала.

«Что ж с тобой делать, Елизавета Васильевна?» – подумал он и, взяв всю ответственность на себя, сказал:

– Вот что. До суда вы остаетесь на подписке о невыезде. По первому требованию обязаны явиться в полицию.

– Хорошо. Спасибо. Не волнуйтесь. Кончать жизнь самоубийством не буду. То, что я пережила за 40 лет, – хуже самоубийства.

Потом еще пару дней собирали доказательную базу. Сняли отпечатки пальцев с орудия убийства, сравнили группы крови. Короткову обследовал врач и вынес заключение о систематических побоях и изнасиловании.

Вот и вся история. Можно поставить точку. За раскрытие двух убийств в двухдневный срок отдел получил благодарности и премии.

Суд принял во внимание непростые жизненные обстоятельства Елизаветы Васильевны, и с учетом того, что опасности для общества она не представляет, дал ей 2 года условно.

Только радости от раскрытия этого дела у майора Голубчикова не было.

– Понимаешь, Натка, – говорил он вечером жене, – есть уголовные дела, которые раскрыл и забыл. А есть такие, которые забыть трудно, которые смердят. Не могу привыкнуть. Ну как так получается? Ведь не чужие люди, а хуже врагов. Этих нелюдей даже с животными сравнивать нельзя, чтобы не обидеть. Откуда, скажи мне, в них столько ненависти друг к другу? Сатана вселился, что ли?

– Наверное, – жена ласково смотрела на мужа. – Знаешь, они, как падшие ангелы, тоже несут за что-то наказание.

– Налей-ка, Наталочка, мне стопочку. Слава Богу, с тобой мне повезло! – и опрокинув внутрь рюмку водки, крепко обнял и поцеловал ту, с которой делит горе и радости многие годы.

Поздно вечером со склада моховского мебельного комбината отправлялась фура с партией мебели в г. Троицк. Дорога предстояла не дальняя. Соседний городок находился всего в ста пятидесяти километрах. Однако по правилам перевозок ехать должны два водителя.

В тот самый момент, когда Семен Егошкин подписывал путевой лист, позвонила жена его напарника и сказала, что Слава заболел, слег с температурой. Мастер смены Петрович выматерился по матушке и, глядя на Егошкина, сказал:

– Иваныч, будь человеком, отвези ты этот товар сам. Ехать недолго. Где ж я сейчас найду тебе напарника? – и, сунув ему путевой лист, посулил: – Вернешься завтра, дам отгул, когда захочешь. Двойная оплата за рейс!

Егошкин вздохнул, делать было нечего. Не хотел он ехать. На то были причины. Отгрузку товара задержали на несколько часов, потому что не досчитались каких-то там стульев. Их нашли на другом складе. Но время ушло. Руководство сначала хотело перенести поездку на завтра на утро, так возмутились троицкие. Дескать, везите сейчас, хоть ночью, но чтоб утром мебель была у них на складе. Но даже не это беспокоило Семена Ивановича. Резко начал ныть живот. Вроде ничего такого не ел, а крутит, сволочь, бурлит.

Отказаться от поездки он не мог. Работой дорожил. Был на хорошем счету у начальства. Да и зарплатой не обижали. Поэтому промолчал, принял ситуацию, как должное, и выехал за ворота склада.

Включил радио, чтоб не уснуть, и потихоньку покатил по пустому городу в направлении Троицка.

Он, конечно, не обратил внимания, что следом за ним незаметной тенью, прямо от складских ворот, последовала легковушка. Это не было простым совпадением. Автомобиль ехал за фурой.

Семен еле дотерпел, пока выехал за город, и пулей бросился в кусты.

Затем опять тронулся в путь. Ему становилось хуже. Видимо, поднялась температура.

Вот опять сильный спазм в кишечнике заставил Егошкина прижаться к обочине. Он рысью бросился в кусты. Позывы были настолько сильные, что Семен то ли не заметил, то ли не обратил внимания, что бежит к лесу не один. В тот момент, когда он начал расстегивать штаны, чья-то уверенная рука закрыла ему рот платком, обильно смоченным эфиром. Егошкин рухнул на землю.

Когда он очнулся, уже светало. Голова гудела, живот не болел. Но когда Семен поднялся на ноги, понял, в какую мерзкую ситуацию он попал. Липкие штаны были мокрыми, грязными от содержимого собственного кишечника. Ноги плохо слушались.

И тут мозг пронзило, словно молния: «Где фура? Мамочка родная, что теперь будет?»

Пошатываясь, Егошкин пошел к дороге.

Удивительно, но фура стояла у обочины. Залез в кабину. Вроде, все на месте. Права, деньги, путевой лист.

«Странно. Что тогда было со мной? Ведь на меня напали, кажется. Или со мной случился обморок?» – Егошкин пощупал голову. Больно на затылке. «Ударился, наверное, когда упал», – подумал он.

Удручало другое. Грязные штаны, противный запах. В таком виде лучше никому не показываться. «Ладно, груз на месте, пломба не тронута, время еще есть. Впереди речка, остановлюсь, помоюсь, постираюсь. Ведь все могло быть значительно хуже!» – с этими мыслями Семен завел двигатель, включил музыку и повеселевший поехал дальше.

В тот момент Егошкин даже предположить не мог, что, сам того не ведая, вляпался в историю, которую врагу не пожелаешь.

Впереди замаячил пост ГИБДД. Дежуривший на обочине сержант, подал знак остановиться. «Как же не вовремя!» – подумал Семен и начал тормозить.

– Старший сержант Смыслов. Предъявите ваши документы, – отдав честь, попросил он.

Семен протянул в окно права и путевой лист.

– Выйдите, пожалуйста, из машины, проверим пломбу, – потребовал сержант.

Егошкин растерялся. Выйти в таком виде он не мог. Сказать об этом было стыдно. Он на несколько секунд замешкался. Сержанту было этого достаточно, чтобы заподозрить неладное.

– С вами все в порядке? Выйдите, пожалуйста, – просьба прозвучала более настойчиво.

Выбора у Семена не было. Он открыл дверь и буквально вывалился из кабины. Ноги не слушались. Стоял, пошатываясь, источая амбре.

Сержант остолбенел. Тут же по рации пригласил своего напарника.

– У нас нештатная. Присмотри за ним. Я открою фургон. По документам везет мебель в Троицк. В таком виде! – с этими словами он направился к двери фургона.

Ждали его недолго. Уже через пару минут раздался крик: