Наталья Жердецкая - Линия разлома

– Вашу мать! Леха, бегом сюда!

Леха с Егошкиным подбежали к открытой фуре и застыли.

Вместо уютных мебельных гарнитуров и тех злосчастных стульев в фургоне были уложены штабелями трупы.

Семен смотрел на эту картину и понимал, что он спит.

– Этого не может быть, – шептал он. – Этого не может быть! Вы слышите, этого не может быть! – обессиленно опустился на корточки, обхватил голову руками и зарыдал.

Тем временем гаишники уже вызывали следственную группу и скорую помощь.

Несмотря на раннее утро к месту происшествия прибыл сам начальник полиции подполковник Авдеев. Еще бы! Не каждый день в провинциальном Мохове фурами перевозят горы трупов. Это ЧП. Обязательно область возьмет на контроль. Возможно, пришлет кого-нибудь на усиление.

Майор Голубчиков подоспел чуть позже. Долго ждал машину из отделения. Как всегда, в самый неподходящий момент начинает барахлить мотор. Пешком бежать далековато – место преступления оказалось за городом.

Прибыв на место, майор первым делом опросил гаишников.

– Доложи обстановку, сержант, – попросил он.

После того, как картина происшествия прояснилась, спросил:

– Почему решил фуру остановить?

На что сержант ответил:

– Ну, в такое время дальнобои обычно не ездят, отсыпаются. Вот и решил проверить. Документы в порядке. А вот вид у водителя был не очень. Бледный какой-то, больной. Попросил выйти, чтобы проверить пломбу. А там! Да еще этот обгаженный. Как-то так.

Голубчиков слушал внимательно и жевал губы. Он всегда так делал, когда нервничал или анализировал ситуацию.

– Спасибо. Заедь в отделение и дай показания под протокол. Ладно?

Затем майор обошел фургон и направился к эксперту, который занимался трупами. Их уже успели разложить на земле. Двадцать человек. Это были мужчины и женщины разного возраста. Одеты прилично, ухоженные. Явно не бездомные.

Картина удручала.

Голубчиков обратился к эксперту:

– Что скажешь, Георгий? Есть зацепки? Какие-нибудь мысли?

– Скажу одно, – отозвался Жора, – у семнадцати из них следов насилия на теле нет. Время смерти у всех разное. Приблизительно от двух месяцев до суток. Похоже на отравление бытовым газом. Документы отсутствуют, личные вещи тоже. Возраст разный. Примерно от 25 до 45 лет. Денег, драгоценностей при них также нет.

– А что с остальными? – поинтересовался майор.

Жора снял и протер очки:

– У этого парня травма головы, несовместимая с жизнью, полученная примерно около суток назад. Скорее всего, удар был нанесен тяжелым тупым предметом, похожим на камень, – затем указал на рану и продолжил: – Видишь, в ране грязь? По ней можно определить возможное место убийства. Поговорю с биологами, пусть проверят образец.

Затем Жора подошел к другим двум телам и указал на них:

– А у этих удушение. Чем-то вроде струны. Эти – самые свежие. 5-6 часов назад.

Голубчиков стоял в задумчивости. То шлепал губами, то жевал их. Было видно: майор не на шутку озабочен.

– Пока все, Сергеич, – Жора вывел его из состояния отрешенности, – остальное покажет вскрытие. Возьмем биоматериал на анализ, проверим содержимое желудков, сделаем анализы пыли и почвы на обуви. Ну, в общем, сам знаешь.

– Ладно. Спасибо, – ответил Голубчиков, внимательно всматриваясь в лица покойных.

«Что же с вами случилось, бедолаги? Лица спокойные. Даже умиротворенные».

Тем временем подъехали Маргарита и Ринат.

Увиденное очень сильно впечатлило обоих. Рита расстроилась, отвернулась.

Голубчиков по-отечески обнял ее и сказал:

– Ну, ну, Ритуля! Ты собралась работать следователем. У нас, в основном, грязная работа. Приходится иметь дело и с таким. Лучше соберись и составь протокол с места происшествия, – обращаясь к Ринату, сказал: – Осмотри фургон изнутри. Только внимательно. Важно все: комочки грязи, обрывки бумаги, ткани. В общем, дерзай, – протягивая ему резиновые перчатки, крикнул: – Надень! Голыми руками ничего не трогай, – затем обратился к Жоре: – Отпечатки в фургоне снял?

– Да, – ответил тот.

– А у водителя? Для идентификации?

– Сергеич, вы что, издеваетесь, – взмолился эксперт, – вы к нему подходили?

– А что с ним не так? Он – пока подозреваемый, – спокойно парировал Голубчиков. – Ну, не надушился парень к твоему приезду. Уж не обессудь.

Подполковник Авдеев перед тем, как уехать, подозвал майора:

– Смотри, Сергеич, дело будет резонансным. Пока ты старший группы. Отдай этого засранца медикам. Пусть отмоют, обследуют, чего он наелся перед поездкой. А фуру гони на нашу стоянку. Там ее эксперты вдоль и поперек обнюхают, на ниточки разберут. Как закончите здесь, сразу ко мне на совещание, – с этими словами он пожал руку Голубчикову. – Кстати, – окликнул майора, уже сев в машину, – ты просил подкрепление в отдел? У тебя новенький, представлю, – после чего захлопнул дверцу и уехал.

Еще через некоторое время майор позвал своих оперативников:

– Ребята, сворачиваемся. Заканчивайте, – и, обращаясь к санитарам, распорядился: – Увозите.

Двадцать мужчин и женщин, еще не старых, достаточно молодых, некогда полных сил и планов, поехали в морг города Мохов.

Какая трагедия случилась с ними? Что собрало их всех в одном месте? Кто они? Какие у них были имена? Кто их убил? С какой целью? На эти и, возможно, массу других вопросов предстояло дать ответ оперативной группе под руководством майора Голубчикова Сергея Сергеевича.

А пока их тела разместили в местном морге и в порядке очередности патологоанатомы Ванин и Дашевский начали колдовать над их внутренностями.

Первой на стол положили симпатичную блондинку лет тридцати.

Если бы она могла, то рассказала бы им историю своей короткой жизни.

Марина всегда мечтала жить красиво. И уже с детства усвоила, что для красивой жизни нужны деньги. Много денег. А вот этого в их семье не было. Никогда. Она только слушала мамины рассказы, как хорошо они жили тогда, в той сказочной стране, которой уже нет ровно столько, сколько ей лет. Сначала было интересно слушать, а потом надоело. Единственное, чем Бог не обидел девушку, так это умом и трудолюбием. Училась Марина всегда с интересом. Особенно ей удавались естественные науки: биология, химия.

Ее мать работала старшим лаборантом на местном химкомбинате. Девочка часто прибегала к ней на работу в лабораторию и с замиранием сердца следила, как работники колдуют с колбочками, препаратами. Этот мир казался ей волшебным. Уже в 8 классе она твердо решила, что посвятит себя химии и непременно будет тоже изобретать новые вещества, проводить опыты и записывать результаты в журнал.

Отца у Марины не было. Он умер очень рано от сердечного приступа, так и не приняв и не поняв того, что произошло в стране в 90-ые. Поэтому матери пришлось очень тяжело с маленькой доченькой на руках. Но женщина выжила, выстояла. Как и все тогда, купила ваучеры. Сегодня смешно об этом вспоминать. А тогда почти каждый житель нашей страны верил, что теперь-то, наконец, все станут собственниками своих предприятий, получат долю в производстве в виде ценных именных бумаг – ваучеров. И даже будут получать надбавку к зарплате за счет процентов от прибыли.