Алексей Макеев - Восьмая горизонталь

Перестраиваясь из ряда в ряд и медленно продвигаясь к светофору, Гуров еще раз продумывал предстоящий разговор.

Но вот он вывернул с Кутузовского проспекта направо, проехал короткий отрезок по Барклая и увидел впереди красную «М» остановки «Филевский парк».

Гуров не опоздал, уложился в двадцать минут. Лев Иванович остановил машину, огляделся. Ага! Вот он, голубчик! Это хорошо, что ждать не придется. В том, что Хрюша непременно выйдет на назначенное ему «свидание», Лев не сомневался ни секунды.

Свинухов появился на противоположной стороне Минской и двинулся к подземному переходу. Даже отсюда Гуров видел, какое угрюмое выражение лица было у Хрюши. Александр Андреевич весь как-то съежился, сгорбился и походил сейчас на основательно битого жизнью неудачника. Гуров окликнул его:

– Эй! Господин Свинухов! Я здесь, подтягивайтесь! – и призывно махнул рукой из окошка машины.

Этот жест Льва Ивановича был последним, что увидел на земле Александр Андреевич Свинухов по кличке Хрюша.

События понеслись, как пришпоренные, причем в совершенно неожиданном направлении.

Красная «девятка» с тонированными стеклами, до сей поры спокойно стоявшая на парковочной площадке напротив многоэтажки, из которой несколькими минутами раньше вышел Свинухов, вдруг резко рванула с места. Раздался характерный визг покрышек. Машина затормозила, словно наткнувшись на невидимую стену. Задок «девятки» круто занесло, и он ударил Свинухова в крестец, а сама машина развернулась на сто восемьдесят градусов практически на месте.

Позже, на следующий день, Крячко – признанный авторитет во всем, что касалось вождения, объяснил Гурову, что именно проделал водитель красной «девятки».

Во-первых, по мнению Станислава, ни о какой случайности не могло идти речи. Положим, Гуров и сам об этом сразу догадался! Какие тут случайности! Самое натуральное убийство… Во-вторых, Крячко утверждал, что проделать такой трюк мог только опытный водитель. Дав полный газ, он резко затормозил, одновременно вывернув руль вправо, причем настолько сильно, что передние колеса машины заняли поперечное положение к направлению движению. Расчет должен был быть ювелирным: поторопись или опоздай убийца на доли секунды, проскочи он лишний метр – и удар не получился бы таким точным и сильным.

Однако он получился именно таким, Свинухову с избытком хватило. Гурову даже показалось, что он услышал жуткий хруст костей, когда багажник красного автомобиля ударил Свинухова в спину.

Хрюша даже не крикнул. Ударом его отбросило на самый край тротуара и впечатало в угол небольшого киоска. Посыпались стекла…

Изо рта Александра Андреевича плеснуло темной кровью. Все тело его пронзила чудовищная боль, мир вокруг начал стремительно закручиваться в черную воронку, куда неудержимо затягивало Свинухова. Но умер он все-таки не мгновенно. Зрение и слух уже отказали ему, даже боль куда-то отступила. И последним ощущением Хрюши стало беспредельное удивление с оттенком обиды. В эти последние мгновения жизни Александр Андреевич успел понять, что никакой это не несчастный случай, что его хладнокровно и целенаправленно убили. «Как же так?!» – мелькнула тень мысли в его угасающем сознании. Что за чудовищная несправедливость, что за гнусная ухмылка судьбы? Ведь он же не лез в дела, стоившие жизни его папаше, старался шагать более безопасными путями! Он так хотел умереть своей смертью и в достаточно преклонном возрасте! И вот… И вот закончил жизнь практически так же, как Кабан.

Стоит отдать должное Льву Ивановичу: то, что он увидел с расстояния не более десяти метров, весь этот неожиданный кошмар, свалившийся как снег на голову, выбил его из колеи лишь на пару секунд. Правда, они показались Гурову долгими, словно часы.

Затем рывком вернулась способность рассуждать, принимать решения, действовать. Лев даже не попытался броситься к Свинухову, лежащему в луже крови, усыпанному осколками витрины. Гуров прекрасно знал: после таких ударов в живых не остаются, а о трупе и без него найдется кому позаботиться. Сейчас было важно попробовать поймать убийцу Свинухова!

Легко сказать… Человек, сидевший за рулем красной «девятки», не потерял даром ни секунды, машина стремительно уходила по Минской на север, в направлении Филевского парка.

Лев до отказа выжал акселератор, так, что его «Пежо» возмущенно фыркнул, и пустился в погоню. У Гурова не было четкого плана действий, сейчас работали рефлексы: сперва догнать, а там посмотрим. Удерживая руль одной рукой, Гуров выхватил из кармана мобильник, вызвал из памяти номер оперативного дежурного по Управлению.

– Полковник Гуров на связи, – отрывисто бросил он. – Преследую преступника, срочно свяжитесь с городским ГИБДД и РОВД Киевского района. Пусть ставят «Невод» и включают общегородской «Перехват». Красные «девятые» «Жигули», номера различить не могу. Движутся по Минской улице в направлении Большой Филевской и парка. Я сзади, на сером «Пежо». Пусть берут жестко, но преступник нужен мне живым.

– Вас понял, – раздалось в трубке.

Этот телефон – не 02, его знали лишь сотрудники Управления. Да и голос полковника Гурова был, по всей вероятности, знаком дежурному, так что сомнений у него не возникло. Через минуту будет задействован «Перехват», для таких вот ситуаций как раз и предназначенный.

Дело сделано! Теперь остается только висеть у преступника на хвосте, не давая ему выскочить из машины и затеряться среди переулков и проходных дворов, нырнуть в темноту парка, где найти его будет куда как непросто. А там вскоре подоспеет подмога. «Пежо» – хорошая машина, и на московском асфальте «девятке» не оторваться.

И все же Лев дорого бы дал за то, чтобы за рулем его машины сейчас был Станислав Крячко.

Гуров был отличным оперативником, но существовали в их профессии вещи, которые «друг и соратник» делал лучше. Если бы за рулем сейчас был Крячко! Совсем замечательно было бы, чтобы это оказался руль его «мерса». На этой старой, бог знает, какого года выпуска машине Станислав мог творить чудеса. Крячко полностью перебрал подвеску «мерса», поставил форсированный мотор и теперь мог состязаться в скорости и маневренности хоть с самим Шумахером. Что на асфальте, что на проселке, что на совершенном бездорожье. Крячко был не только отличным автомехаником самоучкой, но и превосходным, от бога, водилой. Случалось и не раз, что его таланты в этой области очень помогали сыщикам, даже спасали им жизнь.

А еще Лев жалел о том, что оставил в сейфе свой пистолет, десятизарядный австрийский «штайр». Гуров ведь не знал, вооружен ли убийца Хрюши, но предполагал худшее.

Даже сейчас, в азарте погони, какая-то часть его сознания холодно и точно анализировала случившееся. Гуров не сомневался: смерть Александра Свинухова связана с убийствами Таганцева и Слонова. Третья в ряду смертей. И, скорее всего, на тот свет Хрюшу отправил тот же человек, который сегодня застрелил Хобота. Так что же, Свинухов знал его, своего убийцу?!