Ян Гийу - Красный Петух

Когда Алоис Моргенстерн вставлял ключ в дверь своей квартиры, он был безмерно счастлив. Ему оказали огромное доверие: наконец-то исполнилось то, о чем он так долго мечтал, - он обедал с одним из тех, кем больше всего восхищался, другой платы он бы не принял.

Он испытывал глубокое доверие к израильскому генералу. А те два специалиста, что пару дней жили у него дома, казалось ему, принадлежали именно к тому типу израильтян, который он ценил больше всего: железная рука Израиля - гарантия того, что меткое выражение never again [64] Больше никогда (англ.). не только красивый лозунг, но и реальность.

Он и мысли не допускал, что этим людям не повезет и что нечто банальное, вроде шведской полиции, сможет стать препятствием на их пути. Кроме того, Арон Замир заверил его, что некие шведы оказывают поддержку операции.

Он зажег бра в прихожей и направился в гостиную, но вдруг замер. Кто-то был здесь. Кто-то рылся в его квартире. Везде разбросаны бумаги. Он подошел к стеклянному столу, где груды бумаг с его письменного стола лежали небольшими пачками, именно их он должен был сжечь сразу же, как только придет домой. Он вдруг понял, что не один в квартире, и страх пополз по его телу. И тут за спиной кто-то произнес американскую фразу:

- Now. Turn around real slow. And keep your hands where I can see them [65] - А теперь медленно повернись и держи руки так, чтобы я их видел (англ.). .

Повернувшись, он увидел загорелого мужчину в зеленой одежде и зеленой шапочке, направлявшего американский револьвер ему в живот. Окаменев, он ждал, что будет дальше.

- Мы можем поступить по-хорошему и по-плохому, - продолжал с американским акцентом одетый в зеленое. - Мы хотим знать, когда и где проходит операция, и в этом твой шанс остаться живым, парень. Когда и где? Если мы не узнаем, ты умрешь.

Алоис Моргенстерн заметил еще одного человека у двери в спальню. Но ни тот, ни другой не походили на палестинцев. Однако и на шведов тоже.

Он отчаянно затряс головой. "Что угодно, - думал он, - только не стать предателем".

- Как я уже сказал, - продолжал мужчина с револьвером в руке ("Может, они из ЦРУ? Или ливийские наемники?"), - мы сохраним тебе жизнь, если ответишь. И мы поступим по-хорошему или по-плохому в зависимости от результатов разговора. Выбор за тобой.

Продолжая держать черный револьвер направленным на Моргенстерна, человек в зеленой куртке опустил свободную руку к щиколотке и поднял штанину; там парой ремней к ноге был прикреплен специальный нож - "коммандос".

С ножом в руке этот человек медленно подошел к нему, и Алоис внезапно почувствовал боль в грудной клетке, а в следующее мгновение уже лежал на полу, полагая вначале, что его зарезали. Тут он понял, что второй человек набросился на него, вывернул ему руки за спину и каким-то образом прижал их своим коленом. А затем первый приставил нож уже к шее Моргенстерна.

- О'кей, выбор остается все еще за тобой, - продолжал человек с ножом. - Когда и где? Сегодня вечером, не так ли?

При последнем вопросе он сначала почувствовал лезвие ножа на своем горле, а потом резкую боль на шее у аорты и струйку крови из раны.

- Я не имею к этому никакого отношения... - пробормотал Моргенстерн.

- Сегодня вечером, где и когда? - настойчиво продолжал второй.

Моргенстерн быстро прикинул. Его, без сомнений, убьют, если он ничего не скажет, а если скажет, то его, возможно, все равно убьют. Разум должен был посоветовать ему: "Ты умрешь за это дело, ведь ты же готов был рисковать жизнью". Но в жизни бывает множество ситуаций, когда разум отказывает. Это была одна из таких ситуаций.

- Резиденция ООП на Виггбюхольме, сегодня вечером, - простонал он, чувствуя, как волны стыда накатывались на него с каждым произнесенным словом.

И тут в жизни Алоиса Моргенстерна случилась одновременно самая приятная и самая неприятная неожиданность: он почувствовал сначала, как на спине руки сцеплялись наручниками, а потом он обнаружил, что уже стоит.

Человек, скрывавшийся у двери спальни (то есть комиссар-криминалист из "Бюро Б" шведской службы безопасности Фристедт), подошел и подержал удостоверение личности перед глазами онемевшего, уже захваченного и, в какой-то степени с нарушением правил этикета, допрошенного Моргенстерна.

- Мы - сотрудники службы безопасности. Ты арестован и пойдешь с нами.

В это время второй человек в зеленой одежде тихонько хмыкнул, закрепляя при этом нож на щиколотке и убирая американский пистолет в наплечный чехол.

- Вы шведка, швед... шведы? - заикался Моргенстерн.

- Да, черт тебя побери, но скажи мы об этом сразу, ты не был бы столь услужлив, - ответил человек в зеленом.

Попросив Аппельтофта подогнать машину к воротам, они вывели Моргенстерна в наручниках, втолкнули его на заднее сиденье и накоротке посовещались. Они спешили.

Где размещалась резиденция ООП, Аппельтофт знал. Он предложил позвонить туда и предупредить, но Карл определенно не советовал делать это. Если операция уже началась, что более чем вероятно, на телефонной линии ООП уже сидели израильтяне. Предостережение могло бы только ускорить саму акцию. Ему и Аппельтофту следовало бы немедленно отправиться туда. А Фристедту было поручено доставить Моргенстерна к дежурному прокурору, ведь при таких обстоятельствах проблем с правом на арест не возникало. Налицо все доказательства: Моргенстерн - предатель. Прибыв на место, они тут же свяжутся с Фристедтом.

Карл повел машину в направлении Тэбю, сначала с бешеной скоростью, но, приблизившись к белой вилле на Виггбюхольме, скорость сбросил. Он убедил Аппельтофта, что им не стоило входить на виллу вместе. Лучше поддерживать радиосвязь, только Аппельтофт не должен вызывать Карла. Карл сам вызовет его, когда проникнет внутрь.

Дом одиноко высился на холме. Было темно. Проехав чуть-чуть дальше, они не заметили в доме никакого движения и никакого света. Карл остановил машину в незаметном месте метрах в двухстах от виллы.

- О'кей, - сказал он, - держи радио включенным, я дам о себе знать, как только все возьму под контроль.

Потом вытащил из машины куртку и растворился в темноте.

Фристедт доставил подопечного, но не стал больше изводить его, передав дежурному криминалисту; он просто втолкнул его за загородку, а Арнольда Юнгдаля отвел в сторону и объяснил ситуацию. В ожидании прихода дежурного прокурора они напустили на арестованного "девочек", и тот начал им громко жаловаться на грубость полицейских и их "незаконную угрозу убить его". Потом попросили двух мужчин помочь отвести арестованного в камеру предварительного заключения и заперли там.

Юнгдаль посчитал, что необходимо объявить тревогу и вызвать дополнительные силы. Они прекрасно понимали: на это необходимо время, - но ситуация подсказывала, что все это неизбежно. Сами они, отдав необходимые распоряжения и захватив еще двух дежурных, отправились к вилле в Тэбю, чтобы иметь несколько лишних минут для оценки обстановки.