Александра Маринина - Убийца поневоле

Человечек по кличке Бокр старательно расшнуровал высокие ботинки на толстой подошве, без которых он стал еще ниже ростом. Снять пальто он и не подумал.

– Куда можно пройти? – деловито осведомился он, отказавшись от предложенных хозяйкой тапочек. Настя с трудом удержалась от улыбки, глядя на него, такого нелепого в своей шапочке, длинном сером пальто и трогательных голубых носочках.

Она решила проявить гостеприимство.

– Вы уже завтракали? Выпьете со мной кофе?

От кофе Бокр отказался так же вежливо и твердо, как и от тапочек.

– Ладно, тогда перейдем к делу.

Она достала сделанную «Полароидом» фотографию Даши Сундиевой и Александра. Они стояли обнявшись возле станции метро «Площадь Революции». Эту фотографию Саша сделал по просьбе сестры.

– Вот эта девушка полагает, что за ней следят. Я склонна этому верить, но полной ясности у меня нет. Я хочу, чтобы ваши люди посмотрели, что она собой представляет. Кроме того, если за ней действительно следят, выясните, кто это у нас такой любознательный. И наконец, мне нужно знать, следят ли только за девушкой или за ее кавалером тоже. Их имена, адреса и места работы записаны на обороте фотографии. Через три дня должны быть первые результаты.

– Будут, – невозмутимо кивнул Бокр, не сводя с Насти внимательного цепкого взгляда. – Что еще?

– Пока больше ничего. Дальше будем действовать в зависимости от первых результатов.

– Вторая итерация, – понимающе кивнул человечек.

«Ого! Денисов мне подсунул урку-интеллектуала. Это что же, дань уважения, насмешка или у него все прислужники с высшим образованием? Любопытный тип. Бокр, Бокр… О чем же мне это напоминает? Спросить, что ли? Почему бы и нет, в конце концов. Корона не свалится, если спрошу».

– Скажите, откуда у вас такое странное прозвище?

Бокр, до этого неторопливо расхаживавший по комнате, остановился и принялся покачиваться, перекатываясь с пятки на носок.

– Когда-то мне попала в руки книга Успенского… – начал он, и Настя тут же вспомнила.

– Ну конечно, «Слово о словах». Знаменитая «глокая куздра». Как я сразу-то не сообразила!

Человечек глянул на нее с нескрываемым уважением:

– Впервые встречаю человека, который знает про «куздру». Примите мои поздравления. Я отрыл эту книжку в библиотеке, когда мотал срок за грабеж. Представьте себе, фраза меня просто покорила, околдовала, заворожила. «Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокренка», – вдохновенно продекламировал он нараспев. – Это же песня! Поэма! Романс русской морфологии!

Он мгновенно воодушевился, и его шишковатое лицо вдруг стало почти привлекательным.

– Эта фраза помогла мне выжить в зоне. Я полез в учебники русского языка, чтобы вспомнить, что такое морфология. Это оказалось весьма полезным, если учесть, что в юные годы я относился к школьному образованию с непростительной небрежностью. А кроме того, я занял голову придумыванием новых слов и даже сочинял, лежа на нарах, целые рассказы. У меня был любимый герой, вернее, героиня, я назвал ее «гурильная шаболда» и придумывал про нее всякие истории. Все слова, разумеется, были искусственные, но со строгим соблюдением правил морфологии русского языка. Игра настолько увлекла меня, что я смог продержаться до конца срока, не утратив способности нормально соображать. В колонии из-за моего увлечения мне дали кликуху Куздра, но на воле я ее поменял на Бокра, хотя Куздра, конечно, смешнее.

И он зашелся высоким заливистым смехом, всхлипывая и постанывая, как впавший в истерику разгневанный попугай. Кончик носа его при этом задергался еще сильнее, а глазки куда-то закатились, и Насте даже на какое-то мгновение показалось, что они уже никогда не выкатятся обратно. Вид у Бокра при этом был даже не смешной, а абсолютно дебильный.

Смех прекратился так же внезапно, как и начался.

– Должен вам сказать, Анастасия Павловна, что не менее интересно использовать уже известные слова в новом контексте. Вот, например, слово «примочка». Знаете такое слово?

– Это которая свинцовая, от геморроя? – уточнила Настя.

– В том числе и от него. Я использую это слово для обозначения явной глупости, которая засела у кого-нибудь в голове. Вы послушайте, как звучит: «У него теперь новая примочка – он хочет жениться». А? Каково? Песня! – восторженно добавил он. – Поэма!

Теперь расхохоталась Настя. Мать в детстве приучала ее к иностранным языкам, Настя умела чувствовать слово, и лингвистические изыскания Бокра были ей понятны и близки. Урка-лингвист. С ума можно сойти!

Проводив гостя, она какое-то время бесцельно слонялась по квартире. Леша еще вчера уехал домой, в подмосковный Жуковский, на сегодня у него назначена встреча с аспирантом. Аналитическая справка по нераскрытым убийствам за пять лет готова, но впереди еще вся суббота и воскресенье, и можно попользоваться Лешкиным компьютером, пока он его не увез.

Каждый месяц Настя готовила для Гордеева аналитические материалы по убийствам и изнасилованиям в Москве, как раскрытым, так и нераскрытым. Пока есть возможность, нужно собрать эти многочисленные многостраничные справки в единый файл, с которым потом можно будет работать. Она подключила сканер и принялась «сбрасывать» в компьютер результаты десятилетней кропотливой работы.

Стоя в подъезде напротив дома, где жил Дмитрий Сотников, Лиза нетерпеливо посмотрела на часы. Ну где же он? Занятия в художественной школе закончились два часа назад, а Дима все не идет домой. Сегодня не четверг, но она все-таки стоит здесь и ждет, хотя понимает, что скорее всего он придет значительно позже. Или придет не один. Или не придет совсем. Но она все равно стоит и ждет.

Она вынула из сумки пластмассовую коробочку, достала две таблетки и сунула в рот. Спрятав коробочку, вынула плоскую бутылку, отвинтила пробку и сделала большой глоток. Спиртное уже не обжигало горло, она почти не чувствовала его вкуса. Через несколько минут придет «кайф», без которого она не может обходиться.

Лиза уже давно перестала довольствоваться теми лекарствами, которые в изобилии прописывали ей врачи. Сначала она просто увеличивала количество принимаемых таблеток, обращаясь к разным врачам и от каждого систематически получая рецепты на психотропные препараты. Потом где-то услышала, что хороший эффект дает сочетание таблеток со спиртным. Эффект оказался и в самом деле хорошим, правда, врачи с этим вряд ли согласились бы. Очень скоро она превратилась в вялую и безвольную наркоманку, одержимую идеей отмщения за разрушенное счастье и не интересующуюся больше ничем. «Я могу бросить пить таблетки в любой момент, – говорила она себе, – и я это сделаю, когда все закончится, когда всех четверых не будет на свете. Троих уже нет. Вот скоро не станет четвертого, и я брошу». Она обманывала себя и свято верила в свой собственный обман.