Александра Маринина - Я умер вчера

Она боялась думать об этом.

«Так не бывает», – твердила она себе, пока чистила зубы и умывалась.

«Этого не может быть», – думала она, держа в руках вибрирующую и оглушительно жужжащую кофемолку.

«Мне померещилось», – в джезву заливается горячая вода.

«Это случайность, это просто совпадение», – ароматный кофе наливается в большую фарфоровую чашку.

«Судьба не посылает таких подарков. Это было бы слишком просто», – два первых глотка обжигающего кофе бальзамом разливаются по сонному организму.

«Подарки судьбы надо заслужить. А я не заслужила», – первая утренняя сигарета и первая, с наслаждением, глубокая затяжка.

– В конце концов, чего я так мучаюсь? – громко сказала она вслух и от звука собственного голоса почувствовала себя увереннее. – Надо проверить и убедиться, вот и все.

Ирочка уже второй день ходила угрюмая, и по квартире больше не разливался ее звонкий голосок. Она внимательно выслушала все, что ей рассказали Татьяна и Стасов о ее женихе. Это был удар, с которым справиться было непросто.

– Ну почему вы оба думаете, что он нарочно оклеветал Владика? – вытирая беспрестанно льющиеся слезы, говорила Ира. – Он просто обознался. Такое с кем угодно может случиться.

– Ириша, он не обознался. Он точно описал мою одежду и костюм, в котором якобы была Рита. Не может быть, чтобы он увидел в ресторане человека, похожего на меня, с женщиной, подходящей по описанию под Маргариту, да еще эти люди были бы одеты так, как надо. Не бывает таких совпадений, – терпеливо объяснял ей Стасов уже, наверное, в двадцатый раз. – Я понимаю, он тебе очень нравится, ты влюбилась, но что ж поделать, детка, надо смириться. Он тебе звонил сегодня?

– Звонил, – всхлипнула Ира.

– На свидание приглашал?

– Нет, ему надо уехать на несколько дней по делам.

– Можешь быть уверена, он больше тебе не позвонит, – вставила Татьяна. – У тебя есть его телефон?

– Нет.

– И фамилию его ты, конечно, тоже не знаешь.

Ира подавленно молчала. Татьяна знала, о чем сейчас думает ее родственница. Задним-то умом мы все крепки. Зачем тебе номер телефона, если человек и без того все дни проводит вместе с тобой? Зачем тебе его фамилия, если он ласково смотрит в глаза, дарит невероятные букеты и водит в дорогие рестораны, предлагает руку и сердце и обещает отдых в Майами? От свалившегося внезапно счастья так плавятся мозги, что и собственное имя забудешь. А Ирка такая влюбчивая… И такая доверчивая. Смотреть на ее горе было невыносимо.

– Слушай, а чего там наша Настасья говорила насчет женихов? – шепотом спросил Стасов, когда Ира вышла из комнаты.

– Она нам Мишу Доценко сватала, – так же тихонько ответила Татьяна. – Говорит, он хороший парень. Холостой, умненький, и внешность удалась. Ты думаешь, Иришку надо отвлечь?

– Ну… Отвлечь – не отвлечь, но попробовать не мешает, – неопределенно откликнулся Стасов. – А вдруг у них срастется?

Разработку коварных планов пришлось прервать, потому что вернулась Ира. Насупившись, она уселась перед телевизором и принялась «скакать по каналам». Эту ее привычку Татьяна совершенно не выносила, но сегодня решила сдержаться и ничего не говорить.

– А как же Лиля? – внезапно спросила Ирочка, не отрываясь от экрана, где как раз начался очередной раунд правосудия по-техасски.

– С ней все в порядке, – ответил Владислав.

– Вы поедете на море?

– Конечно, я же обещал ей.

– А Маргарита Владимировна тоже поедет?

– Нет, Рита с нами не поедет.

– Неужели она действительно могла из-за какого-то костюма так обойтись с ребенком? Я этого не понимаю.

– Ириша, не примеряй на себя. Рита совершенно другой человек. Она светская дама, она постоянно крутится в среде киношников, и для нее костюм за тысячу долларов – это все равно что визитная карточка, на которой написано, что она преуспевает и у нее все в большом порядке. Она сама никогда не смогла бы купить себе такой костюм. И потом, уверяю тебя, она не ожидала, что Лиля отреагирует так бурно. Она рассчитывала, что девочка просто надуется и начнет требовать моего постоянного присутствия. А когда Лиля начала рыдать без остановки, Рита тоже растерялась, но хода назад уже не было. Что сказано – то сказано. И костюм уже в шкафу висит. Да бог с ней, с Маргаритой, ее не переделать.

– Все равно это жестоко. Нельзя так с детьми обращаться, – по-прежнему не оборачиваясь, сказала Ира. – Даже со взрослыми так нельзя.

Она снова заплакала, на этот раз совсем тихо, давясь слезами. Стасову и Татьяне были видны только ее подрагивающие плечи. Они ее не утешали. Что толку? Ей больно, это понятно. Но свою боль каждый человек должен переживать сам. Он должен сам к ней привыкнуть и сам научиться с ней справляться.

Он шел за ней уже второй час. Томилина, видимо, действительно плохо себя чувствует, потому что за час с небольшим прошла совсем немного. То и дело присаживалась на скамейки, отдыхала. Преследовать ее в этом новостроечном районе было трудно, приходилось держаться на расстоянии. Людей немного, улицы еще не застроены киосками и палатками, все просматривается. Но, с другой стороны, если повезет и Томилиной понадобится медицинская помощь именно здесь, то все шансы за то, что он окажется первым и единственным врачом, который окажется поблизости.

Томилина остановилась, оперлась одной рукой о дерево, другой отерла выступившую на лбу испарину. Постояла немного и двинулась дальше. Его восхищало то упорство, с каким эта грузная нездоровая женщина продолжала выходить на прогулки, несмотря на то, что ей это явно было не по силам.

Она дошла до угла и скрылась за поворотом. Это был ее постоянный маршрут, и он знал, что дальше идет прямая, как стрела, улица, поэтому близко подходить нельзя. Надо отпустить ее подальше, чтобы не попадаться лишний раз на глаза.

Он замедлил шаг, и в этот момент с той улицы, куда свернула Томилина, послышался нарастающий рев мотора и визг тормозов. И тут же раздался женский крик. Он рванул вперед и пулей домчался до угла.

Вот он, тот случай, которого они ждали! Томилина стояла на коленях на проезжей части, держась обеими руками за живот. Перед ней – красные «Жигули» с распахнутой дверью. Какая-то девица, затянутая в умопомрачительно узенькие брючки, склонилась над Томилиной и, кажется, пытается помочь ей встать. Немногочисленные прохожие, ахая и качая головами, уже группируются вокруг места аварии.

Он стремительно подлетел к ним. Оттолкнул девицу и схватил Томилину за запястье.

– Я врач, – произнес он как можно увереннее. – Что здесь произошло? Где водитель?

– Это я, – тоненько пискнула девица в брючках. – Я не виновата, здесь нет ограничения скорости. А она стала дорогу переходить передо мной…