Алексей Макеев - Успеть раньше смерти

Едва Виктор Дмитриевич разыскал нужный адрес, искусно провел переговоры с неприветливой хозяйкой, заплатил аванс и стал обживаться на новом месте, как появился ее племянник, мерзкий подросток, лет семнадцати. Был он сильно пьян и зол, как собака. Едва зайдя во двор, поругался с теткой, дал пинка кошке и опрокинул ведро с водой. После чего отправился спать в свою комнату. Виктора Дмитриевича, у которого был отдельный вход, юноша не видел, а тот рассмотрел его прекрасно и остался весьма недоволен. Беглого взгляда было достаточно, чтобы признать в этом дебиле того коротышку, которого Виктор Дмитриевич среди прочих встретил и отколотил на кладбище. Вне всякого сомнения, это он и был – грязный, исцарапанный, с безобразно распухшим и посиневшим носом. Наверняка затаивший лютую злобу на своего обидчика. И надо же было такому случиться, что этот урод занимал на земле как раз то место, куда выпало поселиться Виктору Дмитриевичу! Такая ситуация была чревата неожиданностями. Но съезжать с квартиры из-за юного подонка было тоже не самым лучшим выходом – выглядело бы это совсем подозрительно. Оставалось уповать на удачу и силу убеждения.

«А вообще все складывается на редкость погано, – размышлял он. – С самого начала. Это не Глинск, а просто Гнильск какой-то! И что же мамаша этого ублюдка не сделала вовремя аборт? А вариантов теперь только два – или убить, или приручить. Убить – слишком много хлопот, значит, придется приручать. Только этой заботы мне не хватало. Хотя...»

Ему пришло в голову, что банда придурков, которая вообразила себя хозяевами кладбища, может быть ему полезной. Одного придурка он уже слегка прикормил. Тот посмекалистее остальных и наверняка захочет еще денег. А заниматься ему придется примерно тем же самым, к чему он привык, – только под чутким руководством Виктора Дмитриевича. Как он сказал – стремно, повязать могут? Если с головой действовать, не повяжут. А и повяжут, так не его же! Вот только опять совсем некстати получается это соседство с Костиком (так звали сопляка, которому Виктор Дмитриевич едва не оторвал нос). В случае чего вся эта сволочь укажет пальцем прямо на него, и если к тому времени не удастся убраться отсюда, все может обернуться катастрофой. Значит, все нужно обдумать как следует. И, Виктор Дмитриевич решил, что поступит следующим образом – постарается не встречаться нос к носу с Костиком как можно дольше. При образе жизни этого подонка задача вполне выполнимая. Мальчишка шляется по улицам день-деньской, курит «дурь», пьет пиво без меры и, видимо, занимается чем-то незаконным, потому что все эти увлечения стоят немалых денег. Таким образом, Виктор Дмитриевич сохранит свое инкогнито, но идею управлять молодежной бандой не бросит. Он займется этим исподволь – через Свина. Придется вступать в контакт и с остальными, но это будет происходить не на территории Костиной тетки. А для этой компании он так и останется загадочным незнакомцем, про которого они будут слагать небылицы – одну другой чудовищнее.

Что же, он прожил в доме неприветливой хозяйки почти неделю, а ее непутевый племянник с распухшим носом так еще и не понял, кого приютила под своей крышей тетка. Выяснилось, что в трезвом виде он боится своей родственницы, как огня. На следующее после прибытия утро Виктор Дмитриевич видел его через окно своей комнаты. Тетка отчитывала Костика, уперев руки в бока и не стесняясь в выражениях, а тот, словно побитый щенок, прятал глаза и прикрывал ладонью синий, как слива, нос. Должно быть, она категорически запретила племяннику совать этот нос в дела постояльца. Все остальное время Костик до темноты где-то шлялся, и они ни разу не встретились. Это вполне устраивало Виктора Дмитриевича. Он не торопился возобновлять контакт и со Свином. Дело было слишком серьезным, и сначала нужно было самому разобраться во всех деталях.

Виктор Дмитриевич хорошо присмотрелся к кладбищу, к особняку Булавина, выяснил примерное количество проживающих там и наконец решил нанести ночной визит. Неожиданно испортилась погода, и город со всеми окрестностями стал добычей проливного, почти тропического дождя. В такую погоду можно было почти без опаски проникнуть хоть на атомную базу. Но окончательный расклад вышел против него – какой-то не в меру ретивый гость попытался его поймать. Настырный сукин сын не испугался ни непогоды, ни пущенного в него снаряда. А приложить его Виктор Дмитриевич мог крепко. Это был его излюбленный трюк – небольшая кожаная праща, с помощью которой он метал стальные шарики размером с голубиное яйцо. Два-три таких шарика всегда лежали в кармане его куртки, на всякий случай. Несмотря на свою примитивность оружие могло быть страшным. Меткость и сноровку Виктор Дмитриевич в себе развил исключительную, и при попадании шарика в цель у противника не оставалось никаких шансов. Единственный недостаток этого способа заключался в том, что все-таки на него можно было среагировать, и этот тип среагировал. Но в конце концов Виктор Дмитриевич был доволен собой – элемент тревоги он внес, следов не оставил и от погони ушел. Для начала неплохо.

Но это самоощущение у Виктора Дмитриевича поколебалось, едва он добрался до жилища Петровны. Несмотря на поздний час и все старания пробраться на свою половину незамеченным хозяйка поймала Виктора Дмитриевича во дворе и, нисколько не удивившись тому, что ее постоялец разгуливает под проливным дождем, предупредила нелюбезным тоном:

– Там у тебя человек сидит в комнате. Не натвори чего с перепугу-то! Знакомый это твой. Понадобился ты ему срочно. С полчаса уже как дожидается.

Никаких знакомых здесь не могло быть, кроме одного человека, и Виктор Дмитриевич увидел именно того, кого и ожидал увидеть. Правда, узнать его сейчас было трудно. Виктор Дмитриевич не помнил, чтобы он видел его прежде в таком наряде – грубые башмаки на толстой подошве, бесформенные брюки, брезентовая роба до колен. На столе валялась плоская кожаная кепка. Насупленное лицо выражало предельную скуку и нетерпение. Увидев на пороге Виктора Дмитриевича, человек буквально подскочил на стуле и с жаром воскликнул:

– Ну, наконец-то! Где ты шляешься, Липа? Мне стоило таких трудов выбраться сейчас из дома! Пришлось придумывать целую историю, будто срочно понадобилось отправить телеграмму. И вот теперь я сижу здесь в этом клоповнике и дожидаюсь твою персону! А на улице, между прочим, дождь и слякоть...

– Я в курсе, Швед, – сухо сказал Виктор Дмитриевич. – Я проделал тот же путь, что и ты – только на своих двоих. Между прочим, я занимаюсь этим по твоему желанию, разве нет? И вообще, какого черта ты сюда приперся? Я понимаю, что хозяйка тебе хорошо знакома, но все равно ты поступил неразумно...