Анатолий Казаков - Оперские байки

Кореша загудели, подбадривая здоровяка, мол, давай, мент блефует, стрелять не будет, не имеет права. Под этот ободрительный гул амбал двинулся на милиционера.

Выстрел. Пуля вошла в землю в нескольких сантиметрах перед ногами здоровяка. Верзила отдернулся назад и замер. Повисла напряженная тишина, прерванная удаляющимися звуками панического бегства.

— Ну, вот. Я ведь предупреждал. На тебе я и отыграюсь. Ответишь за всех, — обращаясь к детине, сказал Михалыч. — Ты остался один, — при этих словах амбал инстинктивно оглянулся, — и пойдешь со мной. Если не хочешь идти, то можешь остаться здесь — трупом. А о том, что ты на меня вон с тем ножом полез, твои же корешки и подтвердят. Давай, не испытывай судьбу, руки за голову и вперед.

Дорога в пикет пролегала мимо магазина и стоявшая перед ним толпа местной шпаны, вскоре ошалело увидела, как с руками за голову, по улице шел какой-то верзила, а за ним, с пистолетом в руке, здешний «Анискин». Несколько человек бросились в сторону процессии и начали нещадно колотить здоровяка, который от неожиданности даже не сопротивлялся.

Попытки Михалыча прекратить избиение, результата не дали. И тогда… раздался еще один выстрел… в воздух.

— Вы чё, офанарели? За что его бьете?

— Как за что? — за всех ответил Подойницын, он же «Ведро». — Мы их предупреждали, за всякими «залетными» и «химиками» в наших садах убирать не нанимались, может помочь чем, — не очень логично закончил он.

— Проводите до пикета, — милостиво принял помощь Михалыч.

В пикете милиции, приплюснув разбитое лицо к зарешеченному дверному окошку «кондейки», здоровяк не переставал удивляться, как так, его, «химика», блатные «кореша» избили из-за мента.

С тех пор в заброшенных садах, благодаря стараниям «внештатного актива» из числа желающих выпить «на природе», стал поддерживаться относительный санитарный порядок.

А куда деваться. Как доложили доверенные, тот же «Ведро» на «сходняке» сказал:

— Михалыч — это хуже «доцента», все равно заставит. У него же, вон, даже в коляске служебного мотоцикла метлы лежат. Да и в чистоте жить лучше, чем в грязи.

А вы говорите, что у «химиков» нет чувства прекрасного.

Есть!

Уже будучи замом по оперработе в одном из райотделов, или по сегодняшнему — начальником криминальной милиции (ну и словосочетание придумали, однако: КРИМИНАЛЬНАЯ — латин. criminalis — уголовный, преступный и МИЛИЦИЯ — латин. militia — воинство), попал наш Михалыч в одну очень поучительную историю. А дело было так.

Хоть и стал Михалыч начальником, но любимую оперативную работу забросить не мог. По-прежнему по его личным каналам приходила масса информации об обстановке в криминальной среде, о совершенных преступлениях и еще много о чем. Частенько подчиненный ему уголовный розыск был вынужден, не смыкая глаз и не покладая рук, заниматься реализацией полученной информации.

В очередной раз, а такое случалось очень даже регулярно, по городу пошла серия квартирных краж. Не миновала чаша сия и район, где трудился Михалыч. После изучения всех материалов, был сделан вывод — эти кражи совершаются одним лицом, преступник «работает» в одиночку и имеет опыт их совершения. Доходило до того, что преступник, как бы издеваясь, совершал по две-три кражи в день.

Уголовный розыск запустил свои самые густые сети, но уловом оказалась лишь много мелкой криминальной шушеры. Руководство метало громы и молнии, по нескольку раз в день на разных уровнях проходили совещания, заслушивания и другие, обычные в таких случаях, чиновничьи процедуры. Конечно, начальники понимали, что этими мероприятиями вора не поймать. Но… у каждого работника свои показатели. Кто-то отчитывается раскрытыми кражами и пойманными ворами, а кто-то количеством проведенных с личным составом «мероприятий». Как говорил персонаж известной комедии: «У тебя учет в рублях, а у меня в сутках…» А уж начальник есть над каждым — и над рядовым и над генералом.

Надо заметить, что наш Михалыч имел привычку приходить на работу задолго до ее начала. Все, с кем он работал, знали, что в восьмом часу утра он пешком идет от своего дома до райотдела и по пути успевает поговорить со многими людьми.

Вот и в этот раз, Михалыч уже успел пообщаться с директором типографии и с дворником, как, подходя к штабу округа, заметил сидящего на бордюре своего давнего информатора. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, «Серый» — так все его звали, был с глубочайшего бодуна.

— Михалыч, выручай, похмели, — с трудом ворочая языком, проговорил «Серый».

— А что, есть о чем сказать? — Михалыч пьянство не поощрял, но за хорошую информацию мог налить стаканчик или выдать рупь, а то и трояк (по тем временам огромные деньжищи).

— Да так, особливого ничего нет, — превозмогая накатывающуюся дурноту, пробормотал «Серый».

— На нет, и опохмелки нет.

Не скрывая раздражения, Михалыч в упор посмотрел на «Серого» и приготовился провести краткий воспитательный курс (если хочешь достать человека, позуди ему немного в час похмелья). Однако «Серый» — информатор опытный, результативный, сумел выудить из своей гудящей головы какой-то факт и попытался что-то сказать.

Из его короткой сумбурной речи, Михалыч понял только — Мишка, «химик» и Лилька.

Зная, что если «Серого» разговорить, то информации, причем весьма ценной, будет немало, Михалыч вздохнул и, позвав его, направился в райотдел.

В кабинете, Михалыч достал из нижнего отделения сейфа специально для таких случаев хранимую бутылку «бормотухи» и, не говоря ни слова, налив полстакана пододвинул его «Серому».

С трудом преодолев тремор, «Серый» выпил и на какое-то время замер, как бы прислушиваясь к себе. Через несколько минут, его лицо начало багроветь, а в до этого тусклых глазах, появилась живинка. Вскоре перед Михалычем сидел тот «Серый», которого он знал в обычной жизни и, с вожделением поглядывая на бутылку «Солнцедара», рассказывал, как зашел к своей бывшей сожительнице — Лильке, а у нее новый хахаль. Зовут Мишка, на «химии» в Сосновке, но живет у Лильки. Стопудово — крадун. Далее «Серый» кратко обосновал свои выводы. Доводы были существенны, а уж чутье старого жулика «Серого» еще никогда не подводило.

Обсудив с сыщиками полученную информацию, Михалыч принял решение о проверке адреса и проживающих в нем лиц. Для исполнения назначил в группу опера и участкового, а во главе поставил самого расторопного, умевшего «поколоть» любого, старшего опера Ухова.

К исходу следующего дня Ухов доложил, что в указанной квартире проживает Королева Лилия с сожителем Марковым Михаилом. Королева постоянного места работы не имеет, Марков — действительно «химик», на учете в 54-й спецкомендатуре, ранее трижды судим за квартирные кражи, находится в оперативном розыске, т. к. пропустил несколько отметок и не выходит на работу. В квартире обстановка очень скудная, только самое необходимое. Предметов и вещей из розыскных ориентировок не обнаружено, да, собственно, и ничем похожим на краденное, не пахнет. Попытка «расколоть» Маркова и Королеву успеха не имела. Королева, конечно, дергается, но, кроме того, что сожитель богат и сорит деньгами, ничего не поясняет. Похоже, действительно ничего не знает. Марков ведет себя спокойно, уверенно, причастность к преступлениям отрицает.