Донна Леон - Счет по-венециански

Тон у нее был строгим и шутливым одновременно.

— Я и представить себе не мог, что частей тела и органов может хватить на такое количество симптомов, — подыграл ей Брунетти.

— Она их очень изобретательно комбинирует, — пояснила доктор Дзорци. — Так чем я могу помочь, комиссар?

— Как я уже сказал, мне стало известно, что синьора Тревизан и ее дочь были в прошлом твоими пациентками. — Здесь он сделал паузу, на случай, если доктор сама захочет что-то рассказать. Нет, тишина. — Ты слышала о смерти адвоката Тревизана?

— Да.

— Так вот, я хотел спросить, не согласишься ли ты рассказать мне что-нибудь о них, о его жене и дочери?

— Как о людях или как о пациентах? — спросила она спокойно.

— Как сочтешь нужным.

— Можно начать с первого, а потом, в случае необходимости, перейти ко второму.

— Очень любезно с твоей стороны. А можно сделать это прямо сегодня?

— Сегодня с утра у меня несколько вызовов, но к одиннадцати я закончу. Где встретимся?

Поскольку это она делала ему одолжение, а не наоборот, Брунетти неудобно было просить ее прийти в квестуру.

— А сама ты где окажешься в одиннадцать?

— Подожди, пожалуйста, сейчас, — она отложила трубку. Через минуту она сообщила: — Последний из моих сегодняшних пациентов живет рядом с причалом Сан-Марко.

— Давай тогда в кафе «Флориан» [10] Одно из самых известных и дорогих венецианских кафе на площади Сан-Марко. ? — предложил он.

Она ответила не сразу. Вспомнив о ее взглядах, Брунетти уже почти готов был услышать замечание в духе «вот на что уходят деньги налогоплательщиков».

«Флориан» подойдет, — наконец проговорила она.

— Жду встречи. И еще раз спасибо, доктор.

— Тогда до одиннадцати, — сказала она и повесила трубку.

Он швырнул телефонный справочник обратно в ящик и задвинул его ногой. Подняв глаза, он увидел, что к нему в кабинет входит Вьянелло.

— Вы хотели меня видеть, синьор? — спросил сержант.

— Да. Садитесь. Вице-квесторе поручил мне дело об убийстве Тревизана.

Вьянелло кивнул, давая понять, что это уже никакая не новость.

— Что вам об этом известно? — спросил Брунетти.

— Только то, что писали в газетах и говорили по радио сегодня с утра. Обнаружен прошлым вечером в поезде. Убийство. Ни оружия, ни подозреваемых.

Брунетти осознал, что, хотя он, в отличие от сержанта, успел прочесть все материалы по этому делу, знал ничуть не больше. Вьянелло все еще стоял, и Гвидо опять кивком предложил ему садиться.

— Знаете что-либо об убитом?

— Важная птица, — ответил Вьянелло, усаживаясь. Он был такой крупный, что стул под ним сразу показался крошечным. — Избирался членом муниципального совета. Отвечал, если не ошибаюсь, за улучшение санитарных условий. Женат. Двое детей. Большая контора. По-моему, где-то неподалеку от Сан-Марко.

— Амурные дела?

Вьянелло мотнул головой:

— Нет, никогда не слышал.

— А что жена?

— Я вроде что-то о ней читал. Занимается спасением дождевых лесов. Или нет, это жена мэра.

— Точно, она!

— Ну, в общем, чем-то таким. Что-то там спасает. Может, Африку. — Тут Вьянелло насмешливо фыркнул, выказывая скептическое отношение то ли к синьоре Тревизан, то ли к вероятности спасения Африки.

— Как вы думаете, кто может о нем что-нибудь знать? — спросил Брунетти.

— Может, семья? Деловые партнеры? Сотрудники фирмы? — предположил Вьянелло и, видя реакцию Брунетти, добавил: — Простите, ничего оригинального в голову не приходит. При мне о нем никто никогда не упоминал.

— Я поговорю с его женой, но точно не раньше двенадцати. А вас я попрошу сходить до обеда к нему в контору и поглядеть, какая там атмосфера после его смерти.

— Думаете, они сегодня работают? На следующий день после убийства начальника?

— Вот это-то и интересно будет выяснить, — ответил Брунетти. — Синьорина Элеттра что-то слышала о его сделках то ли с Польшей, то ли с Чехословакией. Поспрашивай, знает ли об этом кто-нибудь из его сотрудников. Ей кажется, она читала о чем-то таком в газетах, но точно ничего не помнит. Ну и, конечно, задай стандартные вопросы.

Они так давно работали вместе, что не было ни малейшей необходимости уточнять, что это за «стандартные вопросы»: нет ли каких-нибудь обиженных сотрудников, недовольных партнеров по бизнесу, ревнивого мужа, не ревнивая ли у него самого жена. У Вьянелло был особый талант: он умел разговорить человека. Особенно хорошо у него это получалось с венецианцами: те, кого он опрашивал, просто таяли, когда этот добродушный здоровяк с видимым удовольствием переходил на их диалект, — именно такая лингвистическая уловка не раз заставляла его собеседников помимо собственной воли выбалтывать свои тайны.

— Что-нибудь еще, синьор?

— Да. Сегодня утром я занят, да и днем попытаюсь встретиться с вдовой убитого, так что хотел отправить кого-нибудь на вокзал, побеседовать с проводницей, обнаружившей тело. Выясните, может, она что-то видела. — Предупреждая возражения Вьянелло, он добавил: — Знаю, знаю! Если кто-то что-то и видел, то уже рассказал бы об этом. Но я все равно хочу, чтобы им задали эти вопросы.

— Да, синьор.

— И я хотел бы увидеть список имен и адресов всех пассажиров, находившихся в поезде на момент его остановки, и полный текст их ответов на все вопросы.

— Как вы думаете, синьор, почему его не ограбили?

— Если его убили, чтобы ограбить, то преступник мог услышать, как кто-то идет по коридору, испугаться и не успеть обыскать жертву. Но есть и другой вариант: тот, кто это сделал, хотел показать нам, что это было не ограбление.

— Да, но ведь это не логично! — возразил Вьянелло. — Разве не выгодней заставить нас поверить, что это именно ограбление?

— Это зависит от того, зачем было его убивать.

Вьянелло подумал немного и сказал:

— Да, пожалуй.

Но произнес он это таким тоном, что было ясно: аргументы не убедили его до конца. Все-таки не укладывалось в голове, зачем злоумышленнику отдавать полиции такой козырь.

Вьянелло не хотелось тратить время в поисках ответа на свой вопрос, поэтому он поднялся и сказал:

— Я отправляюсь к нему в контору, попробую что-нибудь разузнать. Вы будете на месте после обеда?

— Возможно. Зависит от того, когда я смогу повидать вдову. Я оставлю вам записку.

— Хорошо. Тогда увидимся после обеда, — заключил Вьянелло и вышел из кабинета.

Брунетти вернулся к изучению дела. Он открыл папку, нашел номер домашнего телефона Тревизана и набрал его. Трубку взяли только на десятый гудок.

— Слушаю, — сказал мужской голос в трубке.

— Это дом адвоката Тревизана? — спросил Брунетти.

— Простите, а кто это говорит?

— Это комиссар Гвидо Брунетти. Могу я поговорить с синьорой Тревизан?