Донна Леон - Гибель веры

— Если завещания составлены здесь — сможете вы их раздобыть?

— Конечно.

— Как?

Она опустила глаза и смахнула с юбки невидимую соринку.

— Боюсь, что незаконно.

— Что именно незаконно?

— Путь, которым я ее получу.

— То есть?

— Не уверена, что вы поймете, комиссар, точнее, что смогу вам правильно объяснить. Есть способы вычисления кодов, которые дают доступ практически к любой информации. Чем более открыта эта информация — муниципалитет, архивы, — тем легче подобрать код. А когда он у кого-то есть, это вроде… ну, как если бы все ушли домой, оставив открытой дверь офиса и включенный свет.

— Это относится ко всем правительственным учреждениям? — обеспокоенно осведомился он.

— Мне кажется, вы предпочли бы этого не знать. — Она не улыбнулась, отвечая.

— Насколько доступна эта информация? — спросил он.

— Я бы сказала — ее доступность прямо пропорциональна искусству лица, которое добывает сведения.

— И насколько искусны вы, синьорина?

Улыбка мелькнула снова.

— Вот на этот вопрос я предпочла бы не отвечать, комиссар.

Брунетти пристально вгляделся в ее лицо: нежные очертания, две едва заметные морщинки, бегущие от внешних уголков глаз, — результат частых улыбок — и склонился к тому, что эта особа вряд ли владеет криминальными навыками, а тем более имеет криминальные намерения.

И не подумав вспомнить о служебной присяге, он спросил:

— Но если бы завещатели жили здесь, вы сумели бы получить эту информацию?

Комиссар подметил, что она старалась говорить нейтральным голосом, но нотки гордости в нем все же прорывались.

— Бюро записей актов гражданского состояния, комиссар?

Его позабавил снисходительный тон, которым бывшая служащая Банка Италии произнесла название правительственной конторы, но он только кивнул в ответ.

— Имена главных наследников будут у вас после обеда, комиссар. Поиск копий завещаний займет день-два.

Что ж, только молодые и привлекательные могут позволить себе так рисоваться.

— После обеда — это замечательно, синьорина. — Комиссар положил ей на стол листок с именами и датами смерти и ушел к себе в кабинет.

Усевшись за свой стол, взглянул на два записанных имени: «Д-р Фабио Мессини, падре Пио Кавалетти». Ни то, ни другое ему не знакомы, но в таком богатом всякого рода связями обществе, как в Венеции, для желающего получить сведения это ничего не значит.

Комиссар позвонил в отдел, где сидели полицейские:

— Вьянелло, можете подойти сюда на минутку? И прихватите с собой Мьотти, ладно?

Ожидая прибытия этих двоих, Брунетти машинально чертил что-то под именами и, только когда Вьянелло и Мьотти появились в дверях, понял, что получились крестики. Он отложил ручку и жестом показал полицейским на стулья перед своим столом.

Вьянелло сел, форма его распахнулась, и Брунетти заметил — здорово похудел с зимы.

— Вы на диете, Вьянелло?

— Нет, синьор, — Сержант не ожидал, что Брунетти заметит. — Тренировки.

— Что-что? — Брунетти, стеснявшийся даже помыслить о подобном, не пытался скрыть, что поражен.

— Тренировки, — повторил Вьянелло. — Хожу после работы в зал и провожу там полчаса или около того.

— И чем занимаетесь?

— Тренируюсь, синьор.

— Часто?

— Так часто, как могу, — с неожиданной уклончивостью ответил Вьянелло.

— И как часто вы можете?

— Ну, три-четыре раза в неделю.

Мьотти сидел молча, только вертел головой от одного к другому: ну и чудной разговор. И это борьба с преступностью?

— И что же именно вы делаете?

— Тренируюсь, синьор.

Ударение на глаголе возымело свое действие. Брунетти заинтересовался — явно не ко времени, — наклонился вперед, поставил локти на стол и оперся ладонью на подбородок.

— Но как? Бегаете на месте? Подтягиваетесь?

— Нет, синьор, тренируюсь на аппаратах, — объяснил Вьянелло без улыбки.

— Каких аппаратах?

— Тренажерных.

Брунетти перевел взгляд на Мьотти: парень молодой, он-то понимает, о чем речь. Да нет, тот явно ни о чем таком не заботится — за него пока юность, знай себе головой крутит туда-сюда.

— Ну ладно, — заключил Брунетти, когда стало ясно, что Вьянелло больше ничего не собирается выкладывать, — вы очень хорошо выглядите.

— Спасибо, синьор. Вы, может быть, тоже хотите попробовать?

Но Брунетти только втянул живот, сел попрямее в кресле и перешел к делу.

— Мьотти, — начал он, — ваш брат священник, так ведь?

— Да, синьор, — подтвердил Мьотти, явно удивленный, что начальству это известно.

— Какого ордена?

— Доминиканец, синьор.

— Он здесь, в Венеции?

— Нет, синьор. Был здесь четыре года, но потом, три года назад, его отправили в Новару — преподавать в школе для мальчиков.

— Вы с ним поддерживаете отношения?

— Да, синьор. Каждую неделю разговариваю с ним, три-четыре раза в год вижусь.

— Так. Когда в следующий раз будете с ним разговаривать, хотел бы, чтобы вы кое о чем его расспросили.

— О чем, синьор? — Мьотти достал из кармана тужурки блокнот и ручку.

Не полюбопытствовал зачем — комиссару это понравилось.

— А вот о чем: не знает ли он чего-нибудь о падре Пио Кавалетти. Этот падре — член здешнего ордена Святого Креста.

Сержант Вьянелло только брови вздернул.

— Есть ли что-нибудь особенное, о чем мне надо спросить, синьор?

— Нет, ничего такого, — все, что думает, помнит.

Мьотти открыл было рот, поколебался, но все-таки уточнил:

— Не сочтете ли возможным что-нибудь еще о нем сообщить, синьор? Что я мог бы рассказать брату?

— Он капеллан в доме престарелых, что за больницей Джустиниани, — это все, что я о нем знаю.

Мьотти, опустив голову, записывал.

— Нет ли у вас насчет него каких-либо мыслей, Мьотти?

Молодой полицейский поднял глаза:

— Нет, синьор. Я никогда не имел близких контактов с церковными друзьями брата.

Брунетти отреагировал больше на его интонацию, чем на слова:

— Для этого есть какая-то причина?

Вместо ответа Мьотти деловито помотал головой, глядя на страницы своего блокнота и добавляя что-то к написанному. Брунетти поверх его склоненной головы глянул на Вьянелло, но сержант лишь чуть-чуть пожал плечами, и тогда начальник, бросив на него молниеносный взгляд, неприметно кивнул в сторону Мьотти. Вьянелло понял — это сигнал вызнать о причинах такой сдержанности молодого коллеги, пока они будут спускаться к себе, и кивнул в ответ.

— Что-нибудь еще, синьор? — вслух произнес Вьянелло.

— После обеда, — ответил Брунетти, размышляя о копиях завещаний, которые обещала ему синьорина Элеттра. — Я должен получить несколько имен — с этими людьми мне надо пойти и побеседовать.

— Мне тоже с вами, синьор?

Брунетти кивнул.

— В четыре, — решил он: как раз достаточно времени, чтобы вернуться с обеда. — Пока это всё. Спасибо вам обоим.