Василий Добрынин - Что такое ППС? (Хроника смутного времени)

— А из чего проблема?

— Как обычно: валюта. Вывозят одно, декларируют другое. Заныкали трошки, а мы нашли.

— Скажи честно, — сами?

Андрей отвернулся и отошел к окну. Закурил, угощая Потемкина. Покурили молча. Они знали друг друга, и понимали, что видят там, за стеклом, больше, чем видно глазу. И при этом, по-своему, каждый. Ну, помолчали: привычка — сначала подумать:

— Андрей, кто помог — я знаю…

— Ну, мы же не зря подошли к окну — так и думал, что все там увидишь… Только шум, не пойму — от чего?

— Славик?

— Да. Он уехал. Мы этих закончили только, с досмотром, валюту нашли, стали их оформлять, — прилетает он: «Андрей, — говорит, — давай, «в обратку». Ситуация поменялась!». Как у Тараса Бульбы: я тебя породил, я тебя и убью! Что ж, информация их, нам работать еще, и работать вместе. Я ведь не хуже тебя понимаю, все может быть — для информатора нарисовалась опасность. Это деньги — за них, не дай бог, отрывают головы! Изымать мы не стали. Оформили как нарушение, и завернули назад. Ты ведь тоже за них хлопотать приехал?

— Ну да.

— Ваши люди?

— Работаем с ними, официально.

— Ну, к нам нет претензий? Все им вернули: три тысячи — их. Они их заявили, внесли в декларацию. И четыре, — из тех, что хотели изъять. Семь, итого!

— Андрей, это точная сумма?

— В смысле?

— Всего было семь?

— Это точно. Семь! Было семь.

Потемкин кивнул, прячась в облачке дыма:

— Ну что ж, им наука, Андрей!

— Да. Но, скажу тебе: эти двое, ну… мягко сказать, — не прилежные школьники.

— Уже проходили?

— Да, в ноябре. Мы тогда их оформили, как полагается.

— Кто оформлял?

— Сошенко.

— Когда его смена?

— Через одну, от моей...

— Спасибо, я понял!

«Не дурак ли я?» — думал Лок. Он был восковой свечой, которую плавили взгляды водителей. Они все решили без помощи Лока и без Потемкина — зачем он приехал? «Знал бы я! — стонал Лок, — Что случилось? Потемкин настолько меня запугал? А теперь? А теперь меня ждет разговор…».

Непростой разговор будет, верно. Могло бы не быть. А теперь недовольны, обижены просто, эти, и ждет разъяснений Потемкин. Петля!

— Лок, — вернулся Потемкин, — спасибо. Ты все сделал правильно, и не жалей! — по глазам было видно: читает он мысли Лока, — Сейчас подвези на работу, а вечером жди. Я приду.

— Гуляешь в рабочее время, Потемкин? — встретил у входа ротный.

— Да, было немного, но я наверстаю… — хотел извиниться Потемкин.

— А ты не у Лахновского был? Ага! Вот, наверстывай: завтра заступишь на сутки, а после — два дня выходной. Вот и займись Лахновским. Обзорную справку, рапорт и обоснованный вывод — через три дня. Ясно!

— Вполне.

***

Лок ждал, понимая, что долгой сегодня, окажется их беседа. И стол был накрыт, как застолье, надолго. Хотя и всего на двоих.

— Давай-ка, Георгий, — сказал он, — как это у вас говорят: за здоровье, до дна!

— Да, нет, — улыбаясь, качал головой Потемкин, — до дна, за здоровье, не делают первого тоста. А за то, что сегодняшний день не напрасно прожит — за это можно!

…Это Андрей думал: «Славика я не называл. Потемкин сам это вычислил. Как?» Как и откуда — взять в толк: невозможно. «Кто-то назвал, — решил он, — а если не так, то секреты оперативников — это не блеф!». Нормальному их не понять. Андрея происшедшее не касалось, и о нем думал он только из любопытства.

Потемкин же думал иначе. День прожит был не напрасно. И далеко не напрасно. А Славика вычислил он совсем просто. ИДПС Гапченко не остановил «Жигули девятку», скользящую в общем потоке по трассе, а из этой «Девятки» — Потемкин его без труда узнал.

…«Зеу-тхуок», как и русская водка, имеет такое же свойство, обжечь язык и сделать его разговорчивым...» — отвлеченно подумал Лок. Он боролся с собой, все то время, пока ждал Потемкина. А такая борьба убивает силы, взамен не давая победы. Себя победить — много смысла и чести в такой победе?

— Деньги ты пересчитывал, Лок, все нормально?

— Да. Деньги все. Ну, за вычетом штрафа.

— Я рад за тебя.

— Спасибо. Ты сказал, что я сделал правильно…

— А ты не уверен в этом?

— Когда мы приехали, их уже отпускали?

— Я это видел.

— Зачем же? Зачем мы туда приезжали?

— Лок, я тебе обещаю: отвечу на это. Но не всегда могу это сделать сразу. Я не забуду, Лок.

Лок заподозрил что-то:

— Ты сказал, — напомнил он, — что надо дать время. И мы его дали. Ты знал, что они все решат без нас? Мне кажется — знал! Ничего, в этот раз, там не было страшного — ты это сразу понял. Так? А ехали мы за тем, чтобы ты лишний раз показал — работаю, Лок, помогаю тебе! Это по-русски зовут…

— Показуха.

— Вот… — Лок развел руками, — И ты еще так говоришь об этом, так… Это по-русски…

— Наглость! — сказал Потемкин. И голосом, — будь в нем физический вес, он прижал бы Лока, — Потемкин сказал, — Лок, нет здесь ни наглости, ни показухи. Нет!

Лок отступил:

— Но не забудешь: ты обещал, что потом…

— Не забуду Лок!

Подрывало Потемкина встать и уйти, сказав: «Лок, разбирайся сам!».

— Георгий, давай мировую. Давай — улыбался он, — у вас это, знаю, пьют.

— Да, у нас часто за это приходится пить, — согласился Потемкин.

Закурив, с терпким привкусом «Зеу-тхуока» во рту, обернулся Потемкин к Локу:

— Теперь расскажи, как это было, когда ни тебя, ни меня на границе и близко не было.

— В прошлом году?

— Да.

— Все рассказать?

— Нет, только то, что знаешь.

— Хорошо, но сначала, вот это, — Лок придвинул пиалу горячего и ароматного «Фэ», палочки, горку хрустящих «Нэмов».

— Охотно, — чистую правду сказал Потемкин, беря в руки палочки. Он ими умело орудовал. Дома, жена, могла кое-что из таких блюд сама приготовить.

— Кажется, — шутливо нахмурился и покачал головой Лок, — я вашу привычку принял: мне выпить, Георгий, хочется…

— У нас, — отозвался Потемкин, — это зовут: утопить в рюмке проблему. Примерно так.

— Давай, чтобы завтра день был… — поднимал Лок искрящийся бликами, темный напиток…

— Не напрасным, да? — подсказал Потемкин.

— Чтобы он был не «За упокой!» — вздохнул Лок, и по-русски, полную, выпил.

— В ноябре это было, — сказал он,

— Так — подтвердил Потемкин.

— Это горе! Вернулся автобус с границы. Водители привезли бумагу о том, что деньги изъяты — перевозились в нарушение правил. В нарушение — мы это знаем. А что остается, Георгий? Торговля на рынке — все, на что мы живем. А хороший товар — в Москве. Там у нас сильная диаспора, они первопроходцы-оптовики, по России. Еще при Союзе. Мы работали с ними: привычно, успешно, долго, а рухнуло все моментально. Эх, граница, граница… Мы ехали в СССР, и знали, что здесь есть одна, надежная и большая граница. Теперь вот их столько! Ломка эта, нам все поломала. Судьбы…