Арне Даль - Мистериозо

Он вернулся в гостиную, где двое его подчиненных все еще ползали по дивану и полу. Йельм увидел, как уложенную в черный пакет ношу медленно пронесли к выходу под надзором доцента Кварфордта.

В кухне царило скорее сонное, чем рабочее настроение. Была надежда, но она обманула. Такое бывает. Досадно, что разбили бровь младшему Рикарду Францену, когда Нюберг прижал его к ковру. Начальник отдела Вальдемар Мёрнер уже подготовил в бухгалтерии счет на случай предъявления требований о возмещении нанесенного вреда.

— Теперь все по новой, — разумно заметил Хультин. — Собственно говоря, директор Карлбергер гораздо лучше подходит на роль жертвы, чем неподкупный судья. В том, что преступления каким-то образом связаны с торговым бизнесом, теперь уже нет сомнений. Йельм может продолжать разрабатывать гипотезу о том, что это наносит вред ордену Мимира, и заодно разрабатывать также менее значимую линию Диониса. Не забудьте также о гостевых книгах гольф-клуба. Но в общем и целом тайны бизнеса пока становятся основной линией расследования. Мы можем даже добавить сюда еще одного человека. Нюберга. А Хольм будет продолжать исследовать личную жизнь. Нурландер распутывает международную нить. Если верить Свенхагену, то очень возможно, что пуля иностранная. Это предстоит исследовать. Еще одна неразрешенная загадка — почему пуля осталась в стене? Это случайность? Или намеренное действие, чтобы оставить след? В таком случае — для чего? Чтобы ввести нас в заблуждение или чтобы поиграть с нами? Или это сделано потому, что он хочет тем или иным способом ускорить ход событий? Или он просто-напросто совершил первую ошибку? Кажется неправдоподобным. Несомненно, должна быть какая-то цель у того, кто отдал свою пулю на исследование в нашу лабораторию. Подумайте над этим. Подытоживаю: Нурландер — международная нить, Хольм — личные связи, Чавес, Сёдерстедт, Нюберг — бизнес, Йельм — сексуальный вопрос. Как только я хоть что-то услышу от главного техника-криминалиста Брунольфа Свенхагена, я сразу вас вызову. Вопросы есть?

Вопросов не было.

Во всяком случае таких, на которые Хультин мог бы ответить.

Они оставили великолепную виллу на попечение техников-криминалистов.

Хультин услышал новости от господина главного техника-криминалиста Брунольфа Свенхагена в 11 часов 22 минуты третьего апреля. Уже в 11.51 группа собралась в том самом зале, который с легкой руки Чавеса теперь уже даже официально назывался «Главным штабом». Вальдемар Мёрнер, по его словам, одобрил это выражение «целиком и полностью». Когда Хультин позвонил всем по местному телефону в 11.23, все оказались в своих комнатах, все, кроме одного.

Йельм в это время сидел в подвале в переулке Сталльгрэнд, в Старом городе. Там не брала мобильная связь. Хранитель Клёфвенхьельм набрал имя «Карлбергер, Нильс-Эмиль» на своем маленьком компьютере под колпаком, но не нашел такого имени в списке. Нильс-Эмиль Карлбергер никогда не был членом ни ордена Скидбладнира, ни ордена Мимира. А возможно, и никакого другого ордена.

В 11.35 Клёфвенхьельм отодвинул тяжелый занавес, скрывавший самую большую святыню ордена. В 11.41 Пауль Йельм вышел из ниши и поклялся всем самым святым, что никогда не расскажет о том, что он там видел. Он сдержал свое слово. В 11.42 он, выходя из узкого переулка, принял сообщение Хультина о собрании группы. В 11.51 он вошел в «Главный штаб». В 13.09 Йельм громко рассмеялся, услышав это название, которое Чавес со смехом сообщил ему.

А до этого в «Главном штабе подразделения А Государственной криминальной полиции» — так полностью звучало название этого помещения — произошло следующее.

Ян-Улов Хультин сообщил, что новость о смерти Нильса-Эмиля Карлбергера, главы концерна «Карлбергер», еще не попала в средства массовой информации. По-видимому, к большому облегчению Хультина, утечки в «Группе А» нет, сообщил он с неизменно спокойным выражением лица.

— Как я и подозревал, — скромно продолжал Хультин, — оставленная на месте преступления пуля оказалась совсем не обычной. Свенхаген провел химический анализ расплющенных кусочков свинца и пришел к очень странному заключению. Если кратко передать суть того, что станет огромным рапортом из криминалистической лаборатории, то речь идет о неочищенном свинце с уникальным составом. Это просто-напросто чертовски дрянные пули, и именно такие пули производятся на маленькой заштатной фабрике в городе под названием Павлодар в современном Казахстане. Вы знаете, это родина Владимира Смирнова. Утром Свенхаген связался с отделом техников-криминалистов Интерпола, откуда он и получил эту информацию. После распада Советского Союза у фабрики возникли трудности, потому что в условиях рыночной экономики на ее низкокачественную продукцию не оказалось спроса, в связи с чем она сделала, как выражается Свенхаген, «безошибочно верный выбор» и закрылась. Однако оставался склад готовой продукции, судьба которого неизвестна. Интерпол высказался однозначно: попал к мафии.

Хультин взял паузу. Возможно, он ждал реакции на свои слова, но ее не последовало. А может быть, он просто переводил дыхание. Вскоре он продолжил:

— Насколько мы знаем, русская мафия очень разнородна. Собственно, мы совсем мало знаем о ней, пугающе мало, если представить себе, что она в каком-то смысле уже пересекла Балтийское море. Она давно доминирует в подполье Хельсинки, и есть признаки того, что Стокгольм — следующий ареал ее распространения. В своем абсолютном большинстве она состоит из придурков, которые сполна испытали на себе тяготы рыночной экономики. Выживает сильнейший. Но есть также и часть мафии повыше уровнем, которая связана с крайне националистическими силами России и Прибалтики и имеет тесные контакты с заправилами мафии в Италии и США. То, что в доме трех убитых за последние дни представителей крупного шведского капитала обнаружены именно эти пули, рисует перед нами пугающую перспективу, с которой, конечно, столкнулись не мы первые. Мы уже видели удивительную демонстрацию силы со стороны представителей полицейской службы безопасности на вилле в Дьюрсхольме, когда они как будто решили вдруг выступить из тени и показать нам, что тоже работают с этим делом. И они наверняка усиленно трудятся под контролем службы безопасности в Лидингёвэгене и в других местах.

Хультин вздохнул, выпил глоток воды и продолжил тем же ворчливым голосом:

— Комбинация способа убийства и использованного оружия действительно дает повод для беспокойства. Как мы вчера слышали, Нурландер разыскал три международные организации, «почерк» которых — убийство жертв двумя выстрелами в голову. Одной из них, как вы слышали, является русско-эстонский преступный клан, главарем которого выступает известный, неизвестный или частично известный господин под именем Виктор-Икс. Каким образом наши убийства связаны с его группой, пока неясно. Эту линию нужно проработать. Все это несколько сбило порядок нашего расследования. По дороге сюда я встретил в коридоре Мёрнера. Он сообщил мне, что из-за «пугающей связи с советской государственной мафией» прикрепляет к нам еще двоих людей. Оба они из налоговой полиции. Они снимут с нас нагрузку, касающуюся финансовых вопросов, и сами изучат их с тем, чтобы мы направили свои усилия на самое важное — изучение возможных связей с русской мафией. Таким образом, те из вас, кто работал с бизнес-частью расследования, освободятся от нее и займутся другими направлениями а’ля Йельм. Мы вовсе не собираемся зацикливаться на русском следе. Нюберг, пока ты не занялся вплотную вопросами финансов, я ставлю тебя в пару к Нурландеру для поиска информации о банде Виктора-Икс. Итак, мы зайдем с двух флангов и попробуем изучить советский и шведский следы этой мафии. В какой-то момент эти два следа должны пересечься и слиться.