Николай Леонов - Жестокая справедливость

Поскольку время уже приближалось к пяти, Гуров не стал заказывать машину из главка. Они со Стасом взяли такси, и серый «Рено» помчал их по МКАД в сторону Домодедова. Глядя на мелькающие мимо ландшафты, где – почти пасторальные, где – сугубо урбанистические, Лев прикидывал, что к этому времени Коповой, двигаясь по трассе со скоростью более сотни верст в час, уже должен прибыть сюда. Но где будет дожидаться своего отлета «троица» из Судакова, было совершенно непонятно. Впрочем, какое это имело значение? Проще всего дождаться Копового и сестер Росининых у посадочного терминала.

…Среди отбывающих в Швейцарию эти трое пассажиров ничем особенным не выделялись. Разве что младшая из двух девушек, которых сопровождал крепкий, атлетического сложения молодой мужчина, малоподвижная, словно пребывающая в каком-то заколдованном сне, смотрела на окружающее остановившимся пустым взглядом. Старшая из девушек и их сопровождающий, напротив, выглядели несколько возбужденными. Они украдкой, но довольно пристально всматривались в проходящих мимо людей и без конца оглядывались в сторону входа в посадочный терминал.

Однако все их усилия обнаружить тех, кто мог создать им проблемы, оказались напрасны. Они даже не поняли, когда совсем рядом с ними появились двое крупных мужчин в штатском, один из которых, ростом повыше, с отменной выправкой, тронул за руку сопровождающего девушек, а другой, чуть пониже, но с широченными плечами, обтянутыми потертым кожаным пиджаком, приятельски улыбаясь, подошел с другой стороны.

По лицу Владимира Копового было видно, что он крайне разочарован и огорчен. Он понимал, что пытаться бежать бесполезно. Да и куда бежать? А главное, как?! Не бросишь же бедолагу Анютку, которая даже не могла осознать, сколь тяжкий груз в этот момент свалился на плечи сестры и ее друга?! Владимир и Нина молча обменялись взглядами, словно сказав друг другу: «Прости!» Копового, судя по всему, мучило осознание того, что он, даже вырвись из собственной кожи, бессилен чем-либо помочь любимой женщине и ее сестре. А Нина, о чем красноречиво говорил ее взгляд, тяготилась тем, что из-за нее в серьезную передрягу попал тот, кто последние дни стал ей необычайно близок и дорог…

– Ребятки, ну-ка, отойдемте в сторонку! – вполне дружелюбно предложил Гуров, указав взглядом на пустующие невдалеке мягкие кресла, обтянутые синим шероховатым кожзаменителем. – Хотим кое о чем вас расспросить.

Угрюмо кивнув, Коповой взял Аню под руку, и они с Ниной медленно повели послушно шагающую девушку к креслам. Сев по бокам от Ани, Владимир и Нина с тоской посмотрели на очередь пассажиров, медленно, но верно втягивающуюся в зону таможенного досмотра. Чувствовалось, что им невыносимо хочется оказаться там, где они могут себя ощутить хотя бы в относительной безопасности, а потом улететь куда-то очень-очень далеко… Но двое, севшие напротив них, при всем своем сочувствии были обязаны не допустить этого.

– Лев Иванович… Или теперь уже гражданин полковник? – с горькой усмешкой заговорил Владимир.

– Лев Иванович, – спокойно сказал Гуров.

– Так вот, Лев Иванович, заявляю официально, что всю вину полностью беру на себя, – с некоторой даже деловитостью объявил Коповой. – Нину и Аню прошу отпустить, потому что дорог каждый час. Недавно Аню снова обследовали врачи и сделали заключение, что у нее начались необратимые процессы. Если в течение считаных дней не начать лечение высокоэффективными препаратами и проведение процедур на специальном оборудовании, она навсегда погибнет как личность. Поэтому готов подписать любой протокол, но их отпустите.

Слушая его, Нина низко опустила голову, и на кончиках ее ресниц блеснула слезинка.

– Володя, давай без разрывания рубахи на груди, – негромко предложил Крячко. – Нас интересует, что было на вилле Захарухина.

– Вы не поверите! – невесело рассмеялся Владимир. – Но смерть Захарухина можно рассматривать только как чистую случайность.

…После того как начальник судаковского угро поручил ему расследовать несчастные случаи, начавшие происходить по округе и в самом Судакове с подозрительной периодичностью, считаные дни назад ставший капитаном Коповой начал со сбора всей возможной информации по этим событиям. Он дотошнейшим образом расспросил всех, кто знал Хасанбекова, Лисинина и Музыреева, изучил заключения патологоанатомов и результаты врачебного обследования Ворона, лежавшего в тяжелейшей коме. Встретился с теми, кто мог быть хотя бы косвенным свидетелем, побывал на месте происшествий.

Постепенно у него набрался достаточный объем информации, позволявший сделать вывод, что все эти три случая, два из которых закончились смертью, а один тяжелейшей травмой потерпевшего, вовсе не случайность. Нечто неуловимое в общей груде полученных фактов указывало на то, что именно чья-то рука, а не слепой случай стала причиной расследуемых им событий. Владимир уже собирался доложить об этом своему начальнику, но что-то его остановило.

Изучая «несчастные случаи», он неожиданно установил для себя весьма занятный факт. Оказалось, что все трое пострадавших были не кем-нибудь, а бандитами, состоящими в группировке Абрека. Более того, удалось раздобыть и факты их вероятной причастности к бесследным исчезновениям юных жительниц города. Обнаружилось, что именно после того, как в городе появлялся черный «Лендровер», числящийся согласно документам в собственности Музыреева, в милицию вскоре поступали заявления родителей о пропаже их дочерей. Косвенно это подтвердил и тот факт, что после несчастного случая с Хасанбековым и Лисининым исчезновения девушек, до этого почти пару лет подряд происходившие не реже раза в месяц, почти сразу же прекратились.

Ну а в свободное от работы время Коповой старался найти повод, чтобы встретиться с Ниной. Он даже не заметил, как она стала в его жизни чем-то очень значимым. Владимир необычайно охотно спешил в больницу, если имелась даже не необходимость, а какая-то возможность взять именно там показания потерпевших или свидетелей. Если субъект его визита оказывался не в хирургическом отделении, он все равно находил повод зайти туда. Формально – за дополнительными уточнениями или разъяснениями к тем, с кем уже не раз беседовал, после чего обязательно, хотя бы мимоходом, старался увидеться с медсестрой Росининой. Ну а уж если удавалось найти хоть что-то стоящее по случившемуся с Аней, он, уже не таясь, искал с Ниной встречи, и они, случалось, подолгу стояли у ее двора, привлекая внимание соседей.

Если Коповой и раньше не очень часто облачался в милицейскую форму, то после того, как узнал от Нины, что ее отец с некоторых пор питает к милиции весьма негативные чувства, предпочитал везде и всюду бывать только в одной лишь гражданке. Впрочем, Нина тоже не стала раскрывать этого «маленького секрета». Когда Росинин-старший однажды заметил их на лавочке у палисадника и спросил у дочери, «что это там за ухажер завелся», девушка сказала отцу, будто этот парень работает в частном охранном агентстве. Хотя тогда она еще даже не думала, что между ними что-то может быть – слишком свежи были воспоминания о капитане спецназа Женьке. Отец, которому дочкин знакомый сразу же пришелся по душе, сказал, что не против их дружбы и если тот однажды станет его зятем, будет этому только рад.