Джон Кризи - Слишком молоды для смерти

— Как вы полагаете, ваша жена могла бы нам помочь? — нетерпеливо спросил Роджер.

— Могла бы. Но она в больнице, и я представления не имею, когда вернется. В общем-то, она может уйти насовсем, остаться у родственников. Я… — Янг замолчал, вскинул голову, прислушиваясь. — В дверях ее ключ. Если вы хотите поговорить с ней, пожалуйста, пройдите в другую комнату.

Он направился к двери, но прежде, чем дошел до коридора, кто-то торопливо вбежал в дом. Глянув поверх седой головы Янга, Роджер увидел девушку с повязкой на лбу и кусочками пластыря на щеках. Она была молода и несомненно привлекательна. Прежде, чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, она закричала:

— Где мамочка? Она здесь? Здесь? Она ушла из больницы, сказала, что лучше убить себя, чем терпеть такие страдания! Она здесь?

Отец и дочь стояли лицом к лицу — враждебные, ожесточенные. Роджер наклонился к Мориарти и шепнул:

— Вы знаете, как выглядит миссис Янг?

— Да.

— Объявите общую тревогу через это и соседнее отделение полиции, — тихо произнес Роджер, — пусть возьмут под контроль пруды, реку — вы знаете.

— Хорошо! — Мориарти бросился к двери мимо девушки.

Отец и дочь продолжали разговор — девушка высоким, звенящим на истерической ноте голосом, мужчина почти рыча, но Роджер не разобрал ни слова, пока отдавал указания. Теперь слова обрели форму:

— … это ты виноват, только ты!

— Как ты смеешь повышать на меня голос!

— Если она себя убила, ее смерть будет целиком на твоей совести! — кричала девушка. — Это ты ее довел до этого!

— Если она умрет, то только от стыда за тот позор, который ты навлекла на своих родителей, на свой дом!

— Это твоя вина! О, боже, боже, где она?! — девушка развернулась, вцепилась в Роджера и крикнула: — Вы можете ее найти?! Можете пойти и поискать ее?!

— Мы уже начали поиски. Мы найдем ее, — уверенно пообещал Роджер. — Разве вам не следует быть в больнице?

— Мне пришлось уйти, пришлось разыскивать ее!

— Если твоя мать умрет от стыда, это будет на твоей совести, — низким, торжественным голосом проговорил Янг, словно произнося проповедь с кафедры; будь у него борода, он мог бы сойти за одного из пророков Ветхого завета, грозящего людям адским пламенем. — Покинь этот дом, пока стыд не погубил нас всех!

У Хелины перехватило дыхание, будто внезапная, невыносимая судорога прошла по горлу. У нее были очень красивые бархатно-синие глаза, не пострадавшие от кислоты, и губы тоже остались нетронутыми. Они кривились, не подчиняясь ей, казалось, она дрожала всем телом.

— Ты слышала меня? — вновь провозгласил отец.

— Ты… ты хочешь этого, — сказала она дрожащим голосом. — Ты действительно этого хочешь. И это ты прогнал маму. Ты…

Она замолчала, переводя дыхание и не отрывая взгляда от отца. В этот момент вошел Мориарти. Губы девушки раскрылись, готовясь что-то произнести. Казалось, тишина стоит очень долго. Наконец хрипло прозвучал ее голос:

— Папочка, пожалуйста, пожалей маму. Можешь делать со мной что хочешь, только не трогай маму.

Янг оставался непреклонен и беспощаден:

— Твоя мать сделала выбор, я не заставлял ее. Так же, как и тебя.

— Нет, — тяжело дыша, сказала Хелина. — Ты не можешь быть таким… жестоким. Не можешь быть таким жестоким!

Янг стоял, глядя ей в глаза. Слезы появились в них.

— Что с тобой произошло? — заплакала она. — Отчего ты так переменился? Ведь ты был когда-то таким добрым!

— Когда-то ты была моей дочерью.

Опять наступила полная тишина. Потом девушка повернулась и выбежала из комнаты. Роджер увидел, как Мориарти почти инстинктивно последовал за ней. Сначала ее, потом его шаги отчетливо прозвучали в коридоре, на крыльце. Янг смотрел в открытую дверь с тяжелым лицом, крепко прижав руки к бокам. В глазах, так похожих на глаза дочери, пылала боль. Гнев и неприязнь, овладевшие Роджером, постепенно затухали, и он почувствовал странную жалость к этому человеку.

— Мы найдем вашу жену, мистер Янг, — сказал он тихо и спокойно. — Не думаю, что вам следует беспокоиться. Когда женщина вне себя, угроза покончить с собой может ничего не значить. Вы весь день будете дома?

Янг не ответил.

— Будете дома, сэр?

Янг даже не взглянул в его сторону. Трудно было понять, слышит ли он вообще хоть слово.

Роджер оставил его в покое и направился к двери. Толпа теперь составляла человек тридцать-сорок, впереди стоял человек с фотоаппаратом; пресса казалась временами эдаким вампиром. Щелкнула камера. Мориарти вел разговор с сыщиком в штатском, стоя возле полицейской машины; девушки не было видно. Один полисмен сидел за рулем, другой стоял у дверей дома; Роджер поманил его, и они вернулись в прихожую.

— Вы хорошо знаете эту улицу?

— Это мой район патрулирования, сэр.

— Знаете что-нибудь о Янге и его соседях?

— У него здесь нет друзей, сэр… У миссис Янг есть, а у него нет, насколько я знаю. Он стал в последнее время немного… фанатичным, что ли.

— Сам по себе?

— Да, сэр. Ни к какой секте он не принадлежит, если вы это имеете в виду.

— Но должны же быть у него какие-то друзья, — настаивал Роджер.

— Ну… у него был раньше партнер, мистер Джозефс, по торговому делу, здесь, возле реки. Теперь каждый сам по себе. Янг стал к тому же продавать садовые инструменты, смазочное масло, все необходимое для уик-энда на реке. Дело не такое уж большое, он ведет его один. У Джозефса тоже свой бизнес, но они сохранили какие-то отношения. Были когда-то близкими друзьями, потом, несколько лет назад, Янг вдруг повел себя странно, всех против себя настроил.

— А что из себя представляет Джозефс?

— Вполне разумный человек, сэр.

— Думаете, он все забыл и простил?

— Я могу сходить, поговорить с ним, если хотите, — сказал полисмен. Ему было к шестидесяти, и выглядел он на свои годы. Мягкость и предупредительность сквозила в его манерах. — Думаете, стоит опасаться, что Янг наложит на себя руки?

— Кто может знать.

— Я быстро, сэр.

Роджер вернулся в дом. Элберт Янг сидел за письменным столом, положив на него руки и глядя прямо в календарь с изображением берега Темзы, висящий на уровне лица. Глаза Янга казались одновременно и горящими, и угасшими, будто его пытали огнем и серой.

— Мы сообщим вам, как только получим новости о вашей жене, — пообещал Роджер тихим голосом.

Непонятно было, слышит ли его Янг.

Роджер повернулся и вышел. Мориарти мог бы оставить здесь человека или прислать соседа, или даже вызвать врача. Трудно иной раз решить, где кончается служебный долг и начинается обычное человеческое сочувствие. Но ведь предотвратить самоубийство — прямая обязанность полиции, это ясно как день.

Сидящий в машине полисмен крикнул ему: