Джон Кризи - Слишком молоды для смерти

Далее она увидела список имен и адресов, сделанный рукой Дилфилда, а перед ним записку: «Отчитаться в понедельник, после того, как начнется костюмированный бал» .

Почему эти закоренелые преступники должны здесь отчитываться?

Она не знала и вряд ли могла отгадать. Она понимала только, что нужно немедленно доложить об этом Уэсту и Мориарти. Хилари боялась рисковать и звонить с местного телефона, но как только Дилфилд вернется, она сходит и позвонит из ближайшего автомата. Она положила все папки обратно в том же порядке и направилась к двери, горя от нетерпения покинуть клуб.

Возле самой двери стоял Дилфилд, так похожий на Элберта Янга. А сбоку от него, загораживая выход, возвышался Джошиа Понт. Дилфилд держал в руках распылитель фирмы «Амо».

Хилари застыла как вкопанная. Все молчали. Прошла минута, прежде чем к Хилари вернулась способность размышлять. Они стояли на верхней ступеньке лестницы, и ей нужно было только миновать их, чтобы спуститься в холл. Дилфилд явно не обладал большой силой, и ближний бой, и дзюдо она знала получше, чем эти двое вместе взятые. Единственную опасность представлял этот распылитель, но если ей удастся отбить его в сторону…

— Моя дорогая мисс Рид, я бы не стал на вашем месте предпринимать попыток к бегству, — произнес Понт знакомым игривым голосом. — Мы хотим всего лишь задать вам несколько вопросов, вот и все.

— Что… что мистер Дилфилд собирается делать с этим распылителем?

— Жду, когда потребуется его применить, — ответил Дилфилд. — Иди обратно в кабинет!

Она остановилась в нерешительности.

Дилфилд поднял распылитель, и ужас пронзил Хилари. Несколько капель жидкости упали на ее платье. Она глянула вниз и увидела, как почти мгновенно на материи появились дырки. Медленно переведя ставшие огромными глаза с юбки на страшное оружие, затем на Понта, снова на Дилфилда, девушка побрела в кабинет.

— Кто вы? — требовательно спросил Понт.

— Вы… вы знаете, — Хилари облизнула губы. — Вы ведь прекрасно знаете, кто я.

— Я бы не советовал уклоняться от ответа, — сказал Понт. — Мистер Дилфилд очень любит пользоваться своим оружием. А вы такая хорошенькая.

Ее язык, казалось, присох к нёбу.

— Я… я офицер полиции, и я предупреждаю вас…

— Все, что вы скажете, может быть использовано в качестве свидетельства — в вашу пользу или против вас, — с издевкой в голосе закончил за нее Дилфилд. Он подошел к ней ближе и толкнул в кресло. Она плюхнулась в него, стараясь справиться с охватившим ее страхом и смятением.

— Ну, и много ты уже настучала полиции? — грозно спросил Дилфилд.

— Ничего!

— Дилфилд, — заговорил Понт, — если мы немного приподнимем ей юбку и ты слегка брызнешь туда, то кислота очень быстро начнет свою работу. Может быть, тогда она поймет, что мы не шутим.

Он двинулся вперед, наклонился к ней и положил руку как раз туда, где на юбке зияли дыры.

— Мисс Рид, так что вы сообщили своему начальству?

— Что я могла им сообщить? — задыхаясь, проговорила Хилари. — Вы же обвели меня вокруг пальца. Они знают о танцевальном вечере, но какое это имеет значение?

Страшное оружие было теперь в нескольких дюймах от ее лица.

— Что вы тут искали?

— Все, что смогу. Я должна была установить некоторых людей, являются ли они членами клуба…

— Какие люди?

— Некоторые… э… некоторые жертвы… пострадавшие от кислоты.

Она пыталась отодвинуться от распылителя, дыхание ее было тяжелым, шумным.

Она назвала имена, стараясь справиться с дыханием, но чем больше она говорила, тем сильнее ненавидела себя, ненавидела за то, что так боялась. У нее было только одно утешение, всего одно. Роджер Уэст настаивал, чтобы она не разыгрывала из себя героиню.

Понт и Дилфилд, видимо, были теперь довольны.

— Вы побудете у нас в гостях денек-другой. Но, конечно, не здесь. Может быть, вы еще пригодитесь нам в понедельник, мисс Рид, — голос Понта был елейно-липким. — Если ваши друзья пришлют своих шпионов к нам на бал, вы поможете нам их выявить.

Дилфилд достал две таблетки.

— Прими их, — сказал он. — Это снотворное.

— Нет. Я отказываюсь принимать…

— Ты предпочитаешь шприц? — грубо прервал Дилфилд.

Она покорно взяла таблетки, не уверенная, проснется ли когда-нибудь от того сна, который они ей сулят. Уже через минуту ее стало клонить в сон, и последнее, что стучало в ее голове, была мысль: «Вот так героиня, вот так героиня, вот так героиня…»

В это время Роджер сидел на совещании, а злой и возмущенный Мориарти в своем кабинете принимал окончательное решение о том, что будет делать полиция в понедельник вечером.

В половине пятого дня Роджер вместе с Коппеллом вышел из Министерства внутренних дел. Они сели на заднее сиденье большого черного лимузина и проехали четверть мили до Ярда. Роджер сильно нервничал и потому предпочел бы прогуляться пешком. День выдался теплый, по-прежнему высоко в небе сияло солнце. Такой день обычно обещает к вечеру толпы гуляющей публики и служит прекрасной прелюдией для юной любви. Роджеру пришлось весь день просидеть в помещении, участвуя в обсуждении узкопрофессиональных вопросов и не зная точно, чего же все-таки хочет Министерство внутренних дел.

— Они считают, мы должны стать превентивной силой, — сказал Коппелл. — В его тоне сквозило неудовольствие. — Я знаю одно, Красавчик, мы никогда не согласимся с таким вздором. Мы вступаем в действие только тогда, когда совершается преступление. Мы не благотворительное общество.

— Я понимаю, что вы хотите сказать, — отозвался Роджер.

Отчасти он был согласен с Коппеллом, отчасти — нет. Но была вещь, которую он знал точно. Он и придуманная им анкета использовались Коппеллом и важными персонами Ярда в качестве попытки удовлетворить Министерство внутренних дел, показать, что полиция делает все практически возможное для того, чтобы найти мотивы преступлений и определить средства для их предотвращения. Но успеха это не принесло. Министерство требует от Ярда большего, и теперь Ярду придется доказывать, что в его обязанности не входят благотворительность и решение социальных проблем. Этот спор может растянуться на недели, даже на месяцы. Ему нужно продолжать начатое, ведь Коппелл на совещании дал ясно понять:

— Когда происходят такие преступления, как те, в которых использовалась серная кислота, расследованию их надо отдать предпочтение над всякой другой работой. Вот что важно.

Никто не возразил.

— Ведь вы понимаете гуманный аспект этой работы, не так ли? — продолжил Коппелл с неожиданной проницательностью.

Но самым удивительным было то, что именно он, Коппелл, этого не понимал.