Алекс Норк - Скоро увидимся

Взгляд с синевой уперся в него и замер… и застенчиво ушел в сторону.

— Три штуки, сэр.

Она опять взглянула — очень быстро, почти стремительно, однако Дункан успел заметить лукавые лучики — девушка все хорошо поняла.

— Ну, рассказывайте о своих открытиях.

— Сэр, у Ромми Ванлейн есть алиби.

— Вы имеете в виду показание Марты?

— Есть и второе.

— Вот как? Максимально подробно, пожалуйста.

— В тот вечер дети играли в прятки, и прямо с игры их спешно собрали и заперли внизу в одной из комнат. Маленький Эдди прятался за оконной занавеской на повороте лестницы между первым и вторым этажом. Никто не поднимался вверх и не спускался вниз за все то время.

— Вообще никто?

— Ни миссис Ванлейн, ни Марта.

Капитану в этом месте что-то не очень понравилось, он захотел спросить, однако раздумал и сделал знак кивком — продолжать.

— Сквозь занавеску легко различить людей, я проверяла.

Капитан снова кивнул, ей показалось, о чем-то раздумывая.

— Наверх, сэр, есть еще один путь — лифт для поднятия мелких грузов, он находится в соседнем помещении с кухней. Я узнала о нем тоже от детей, и сестра проябедничала, что Алекс пользуется им иногда во время игр.

Лиза приостановилась, потому что в лице капитана опять возникло напряженное выражение.

— Сэр?..

— Нет, продолжайте. Вам удалось проверить шахту?

— Да, пару часов назад.

— В выходной день? Лиза, это неосторожно.

— Миссис Ванлейн днем в субботу едет с детьми в бассейн, свой у дома — летний. Я сказала Марте, что забыла вчера где-то медицинский рецепт — выложила случайно из сумочки.

— И рецепт нашелся в доме?

— Разумеется, сэр.

Капитан поощрительно улыбнулся.

— Так вот, ребенок может влезть по тросу наверх, но уже мне там была бы проблема не ободраться. И не с ее неспортивной попой одолевать вверх одиннадцать ярдов. Представляете, какой бы она предстала перед мужем?

Тон выражения Дункану показался несколько колким — едва ли Ромми габаритнее Лизы более чем на один размер, впрочем, соображение «физического плана» было все-таки правильным.

— К тому же выход на площадку снизу по лестнице отлично просматривается из кресла, в котором сидел мистер Ванлейн, а Ромми появилась бы наверху невесть откуда.

Девушка хмыкнула и смешливо взглянула:

— Представляете, сэр, возникает такая потная вся, задыхающаяся и предлагает мужу быстренько подойти к самому краю.

Ей нравилось представлять Ромми Ванлейн в малопривлекательном виде.

— А тогда, во время игры, где находились другие дети?

— Уильям был «водилой», он поднялся мимо Эдди на второй этаж, но, как я поняла, не успел никого застукать. А Герда, вероятнее всего, пряталась на втором этаже.

— Вы изучали детскую психологию, Лиза, что там происходит в возрасте семи лет? Дети в этот период серьезно меняются?

Вопрос озадачил, но было видно, девушка задумалась не над смыслом, а к чему он задан.

Капитан повторил:

— Семилетний возраст открывает какой-то рубеж?

Она перестроилась на ответ.

— Существуют две точки зрения, сэр. Одна состоит в том, что развитие детей протекает плавно и нужно просто подбирать методы воспитания и обучения, адекватные возрасту. Но некоторые ученые, и среди них есть очень известные, категорически настаивают на том, что вы назвали «рубеж».

— А как они его трактуют?

— В рамочном виде, сэр?

— Да, суть.

— Я попробую от противоположного. Дети до семи лет обладают низкой самоидентификацией: еще не сформированы устойчивые предпочтения, ребенок слабо понимает, чем он отличается от других детей, ну и так далее. А в районе семи-восьми возникают основные контуры личности. Некоторые утверждают, что в этом возрасте появляется стыд, а до того присутствуют лишь страх перед наказанием или навязанный взрослыми стереотип реакции.

Ей нравилось, что капитан внимательно слушает.

— Еще, сэр, существует теория семеричных циклов. Она очень древняя, но, в сущности, мы ей на практике следуем.

— Четырнадцать — переломный, двадцать один — полный взрослый? А что в них происходит, кроме половых созреваний и дозреваний?

— Тут я тему знаю весьма приблизительно. До четырнадцати-пятнадцати личность проводит семилетнее тестирование окружающей среды. Зная себя, человек изучает уже реакции на себя, постигая, таким образом, возможности.

— А в двадцать один уже знает, как будет действовать?

— Примерно так.

Ей приятно смотреть в умные глаза капитана.

И приятно ему улыбаться.

— А скажите-ка, не мог ли кто-нибудь из подшефной вашей команды, этак может быть ненароком… спихнуть мистера Ванлейна с крыши?

— Вы шутите, сэр?

— Лиза, Ванлейна все-таки убили. А до этого сумели каким-то образом заставить подойти к краю.

У девушки между бровей образовалась продольная складка.

Подождав, капитан дополнил:

— Погибший не питал ни малейших подозрительных чувств к своему убийце.

Еще несколько секунд она напряженно думала.

Потом складка расправилась.

— Сэр, вы не знакомились с учебными материалами по преступлениям в малом детском возрасте?

— Не приходилось.

— Я сейчас вспоминала… сэр, мы как-то странно вернулись к теме.

— К какой?

— Про первый возрастной рубеж. Я отчетливо вспомнила, что у детей без психических нарушений так называемые «дикие проявления» статистически резко отличаются именно на этом рубеже. Понимаете, пяти-шестилетний, действительно, может разбежаться и толкнуть взрослого человека не сообразуясь ни с чем — он потом не объяснит свой поступок.

— Тоже ведь редкие случаи?

— Естественно. Однако после семи подобное относят уже к свидетельствам психических отклонений.

Собственные слова поставили перед ней новый вопрос, и девушка опять сделала паузу, а капитан догадался, что ушедшим в себя взглядом она сейчас просматривает каждого из семилетней четверки.

— Сэр, — брови, выражая недоумение, скользнули вверх, — абсолютно адекватные дети, и при мне не было ни одной агрессивной вспышки. А предыдущая гувернантка ничего не заметила?

— Мы об этом не спрашивали. Но она заметила, что в ее сумочке рылись. Грешит на Марту.

— Вряд ли.

— Еще говорит: она не так уж проста.

Лиза поморщилась.

— Походит на ерунду, сэр. Доброе сердце и крайняя простота. Рассказывает одно и то же, не очень волнуясь, слушают ее или нет. К прочим детям относится как к своему. Ей приятней всего, когда другим что-то приятно. Такое трудно сыграть.

Дункан слушал, а мысли уже два раза пробежали по кругу — очень хотелось включить Лизу в игру, но ведь прикомандированный агент имеет не только своих собственных шефов, но и свою голову на плечах, это его право — доложить о ненормальном местном начальнике, а строго говоря, — это даже его обязанность.