Алексей Макеев - Поминки по ноябрю

Мжванадзе рассмеялся.

– Ох уж мне эти ваши ментовские шуточки. Но это хорошо, что ты шутишь, Лев Иванович. Это значит, что за горло меня пока брать не собираешься, – Мжванадзе засмеялся в полный голос.

Откинулась штора, отделяющая кабинет от зала. Метр вопросительно взглянул на Мжванадзе.

– Ну, где? – Мжванадзе плотоядно облизнул губы. – Что за дела?

– Уже готово, Ираклий Иванович, – с чинным полупоклоном доложил метр.

– Ну так давай, дорогой, если готово! – Мжванадзе подмигнул Гурову и отодвинул от себя тарелку с крем-супом.

Метр выглянул за штору, кивнул, и вошли два официанта, неся в руках подносы.

Метр состроил постную физиономию и подчеркнуто невозмутимо начал докладывать:

– Ассорти зеленых салатов с ломтиками поджаренной оленины, спаржей и дольками грейпфрута; воздушный мусс из легкого сыра «Филадельфия» с тремя соусами из ежевики, малины и манго…

– Замолчи! – прикрикнул на него довольный Мжванадзе и наклонился к Гурову. – Вы не очень спешите? А я не могу удержаться: кормят хорошо и недорого…

Гуров усмехнулся, он знал, каковы цены в «Конкорде».

Официанты быстро выставили блюда на стол и удалились. Метр, дождавшись одобрительного кивка от Мжванадзе, тоже вышел. Гуров с Мжванадзе остались вдвоем.

– Ираклий, ты же знаешь, что мне нужно. Ждешь, когда я сам заговорю? – сказал Гуров. – Или спрошу, зачем пригласил?

– Нет, дорогой, совсем не жду. – Жирный Мжванадзе огорченно посмотрел на тарелку, тяжко вздохнул и чуть-чуть отодвинул ее от себя. – Ты уж извини меня, увлекся. Старый, наверное, становлюсь, жизни осталось мало, а радостей в ней еще меньше. Только покушать да поиграть… Об игре хочешь поговорить. О том, как играют молодые люди и как они проигрывают. – Мжванадзе зажмурился и покачал головой, став разительно похожим на китайского болванчика. Такие игрушки были очень распространены в пятидесятых годах, во время апогея советско-китайской дружбы, и Гуров помнил их со времен своего детства.

– Почти угадал, – кивнул Гуров. – Ты мне скажи, зачем ты поручился за него? Николаев был твоим другом?

– Не совсем так, дорогой Лев Иванович. Не совсем. Дело в том, что у него не было таких денег с собою. Вот я их ему и дал. Взаймы.

– Вы были так хорошо знакомы? – не уступал Гуров. – Дружить с тобой тяжко, я понимаю. Так что же, общие дела, или общие знакомства, или и то и другое?

– Не могу сказать, что мы хорошие знакомые, – непробиваемо спокойно проговорил Мжванадзе, словно играя с Гуровым. Но Гуров знал манеру разговора Мжванадзе, поэтому пока терпел все его дипломатические приемы. – В лицо я знал этого парнишку, да, – продолжал Мжванадзе. – Он под Малхазом начинал работать. Ты помнишь Малхаза?

Гуров кивнул, услыхав имя одного из старейших московских воров.

– Вот когда Малхаза убили, тогда Сергей под погоны пошел работать. Твои друзья его и защищали, – выразительно закончил Мжванадзе. Что он хотел сказать, было трудно понять. То ли что менты плохая «крыша» и берутся не за свою работу, то ли что у Гурова ненадежные друзья. Можно было бы рассчитать еще какие-то варианты. Гуров не стал этим заниматься. Он сразу отверг всевозможные обвинения, даже гипотетичные.

– У меня нет таких друзей, – резко сказал он.

Мжванадзе укоризненно покачал головой.

– Трудно тебе живется, Лев Иванович, ты людей делишь как-то напополам: или друзья, или враги. Друзей у тебя, наверное, два или три человека. А врагов, получается, больше. Все остальные, кто не друзья, – твои враги. А это ж несколько миллиардов, если всех посчитать. Сколько миллиардов, восемь или десять? Я уже не помню.

– Я тоже. – Гуров нетерпеливо постучал ладонью по столу. – Сухумский, заканчивай свой кавказский тост и давай поговорим о деле.

– Сейчас закончу, – невозмутимо сказал Мжванадзе. – Так вот, Лев Иванович. Про Сергея мне сообщили, потому что у меня в «Астронавте» тоже есть свой интерес. Небольшой совсем. – Мжванадзе сложил свои толстые пальцы горстью и показал, какой это небольшой интерес. – Я попросил пригласить ко мне Сережу и поговорил с ним. Он был расстроен. Я бы даже сказал, очень расстроен. Все-таки деньги были приличные для него.

– Сто восемьдесят тысяч или сорок? – быстро спросил Гуров.

Мжванадзе укоризненно посмотрел на Гурова.

– Ты, дорогой, зачем-то постоянно злишься на людей, – с комической серьезностью покачал он головой. – Разве это важно, сколько было денег? Важно, что человека убили и я тут ни при чем. Ты же эти слова хотел от меня услышать? Вот я и говорю.

– Расскажи все подробнее.

– Я поговорил с Сережей и дал ему денег. Он мне обещал, что недели не пройдет, как он заплатит долг. Я ему поверил, ведь мы с ним были знакомы. Он знал, кто я такой, я знал, кто он такой. Я был уверен, что Сергей сдержит свое слово.

Эти слова старого вора прозвучали как угроза, хотя прямо она не была высказана. Но Гуров понял подлинный смысл слов Мжванадзе.

– Николаев писал какие-то расписки?

– Нет, – четко ответил Мжванадзе, и Гуров понял, что расписка существует.

– Вы еще встречались?

– Сережа мне звонил два раза. Первый раз он сказал, чтобы я не волновался. – Мжванадзе рассмеялся и даже непроизвольно прихрюкнул носом. Такими смешными показались ему слова Николаева. – Второй раз он позвонил мне накануне убийства.

Мжванадзе замолчал и взял фужер с вином.

– Твое здоровье, Лев Иванович.

– Спасибо, Сухумский, – ответил Гуров, но вина не взял.

– Твое здоровье – это не только твое, но и мое, наше, – продолжил Мжванадзе, он уже начал произносить настоящий кавказский тост. – Таких, как ты, Лев Иванович, ментов мало. Я ничего не хочу сказать, и среди ментов встречаются нормальные люди, даже большинство их таковы, но если одни прогибаются под системой, то другие систему прогибают под себя. Вот ты один из таких.

– Ты меня прямо Дон Кихотом каким-то называешь. – Гуров усмехнулся и взял свой бокал.

Мжванадзе рассмеялся.

– Я вот тут подумал на досуге. Никто этого Дона не понял. Он был из наших, из деловых.

– Это как? – удивился Гуров. Услышать интерпретацию образа Дон Кихота из уст одного из «заслуженных» воров России было интересным сюрпризом.

– А почему тогда он «Дон»? – Мжванадзе снова рассмеялся, но тут же резко оборвал свой смех и стал серьезным. – Мне Сергей деньги был должен, и он не отказывался платить, поэтому мне его убивать не было смысла. Ты это понимаешь? – неожиданно жестко сказал Мжванадзе. – Даже если предположить, что он пошел бы в отказ, все равно, ты знаешь порядки, Лев Иванович, сначала предупреждают. Он что, был предупрежден? Нет.

– Мне ничего не известно об этом.

– Брось, Лев Иванович, как так не известно? Ты еще скажи, что покойник тебе ничего не сказал. Он и не скажет. Можешь мне поверить. Ты на труп посмотри, синяки у него пересчитай, если они есть. С женой поговори. Если его предупреждали, то жена не может не знать об этом, ведь и ее предупреждают тоже, вот так-то, Лев Иванович.