Алексей Макеев - Потерянный родственник

Место, которое назвал ему раненый бандит, наверняка находилось в глуши, а это предполагало, что положение пьяницы-фотографа самое отчаянное. Странно, что его вообще до сих пор не убили. Может быть, действительно Аслан предполагает, что имеет дело с сотрудником спецслужб, и пытается выбить из Перфилова побольше информации? Тогда Перфилову не позавидуешь. Хоть вывернись он наизнанку, а удовлетворить любопытство террориста у него не получится. Аслан, послушав его брехню, просто решит, что Перфилов намеренно валяет дурака и водит его за нос. Не помогут никакие жалобы и слезы – Аслан примет все за актерство. Бывают такие роковые ошибки.

Но, подумав, Гуров отмел эту версию. Если бы Аслан видел в Перфилове секретного сотрудника, вряд ли он стал бы разводить всю эту бодягу и искать пропавший фотоаппарат. Скорее всего, Аслан прекрасно отдает себе отчет в том, что Перфилов – случайный человек, нерасчетливо вставший у него на пути, и единственное оружие, которым он обладает, – это тот самый снимок. А разговоры о спецслужбах Аслан ведет специально для своей команды, чтобы привести бойцов в тонус. Для него это что-то вроде дополнительной тренировки на местности – с поисками цели, погонями и засадами.

Но как бы то ни было, Перфилову легче не становилось. При любом раскладе он теперь являлся кандидатом в покойники. Если он еще не умер, то жить ему оставалось, скорее всего, считаные часы. Поэтому Гуров и взял на себя риск отправиться к Перфилову в одиночку.

Такое случалось очень редко. По крайней мере рядом с ним всегда был верный Крячко. Но сегодня Крячко пришлось заняться другими делами. Бутерброд упал маслом вниз решительно и бесповоротно. Выхода не было.

Гуров прекрасно понимал, что впоследствии ему здорово нагорит, даже если предприятие его закончится благополучно. Ему наверняка укажут, что выход был и буквально лежал на поверхности. Нужно было просто придерживаться инструкции – проинформировать руководство, получить ценные указания и уже согласно этим указаниям действовать. Для руководства это дело теперь гораздо шире, чем частный случай в биографии никому не известного фотографа. На кону интересы государства, и все должно подчиняться в первую очередь этим интересам.

Гуров все это отлично понимал, но он понимал и другое – если он будет действовать по инструкции, Перфилову вскоре понадобятся катафалк и венки с траурной лентой. А ему, Гурову, будет очень неудобно и стыдно, хотя большинство людей этого не поймут.

Гуров гнал машину на предельной скорости и менее чем за час доехал до нужной развилки. Щит, обещанный раненым бандитом, был на месте. Девушку в красном Гуров заметил, а вот чего она достойна, читать не стал – не было времени.

Он свернул на боковую дорогу и вскоре оказался среди лесного массива, состоявшего из молодых осин и берез, верхушки которых уже позолотила осень. Крутя баранку, Гуров постоянно поглядывал назад в зеркало – не увязался ли за ним "хвост". В создавшейся ситуации ожидать можно было всего. Но сзади было спокойно, и Гуров предположил, что фактор внезапности пока на его стороне.

Неожиданно лес кончился, и дорога побежала вдоль пустого серого поля, посреди которого громоздились бетонные стены недостроенных корпусов, и на покосившихся столбах уныло висели остатки проволочного заграждения. Гуров понял, что прибыл на место.

Местоположение заброшенного цеха невольно его покоробило. Подобраться к нему незаметно можно только в темноте. Но до темноты еще очень далеко, да и что бы он стал делать в таком месте ночью? Наверняка в этих развалинах и днем сам черт ногу сломит.

Гуров проехал еще немного вперед и, когда решил, что за ним никто не наблюдает, свернул с дороги на лесную поляну. Здесь он остановил машину, вышел, запер дверцы и с сожалением похлопал "Пежо" по капоту – у него было странное ощущение, что свой автомобиль он видит последний раз в жизни.

Гуров посмотрел по сторонам – тихий осенний лес был наполнен влагой и туманом. Сырая бурая трава скрадывала шаги и приятно пружинила под ногами. Сквозь негустую листву проглядывали серое небо и черные силуэты строений в отдалении.

Пока все, что рассказал раненый, оправдывалось. Окажутся ли его слова правдой и дальше, Гуров не знал, но был уверен, что бандиту не было смысла готовить ему ловушку. Такой поступок мог совершить фанатик, но этот тип на фанатика нисколько не был похож. Наверняка в услужение Аслану его погнали деньги. Вряд ли он, явный славянин по наружности, на самом деле способен воодушевиться какими-нибудь ваххабитскими идеями. Теперь, когда сотрудничество с террористами не предполагает никаких выгод, он, скорее всего, будет сдавать вчерашних соратников налево и направо.

Однако Гурову все равно следовало быть предельно осторожным. Даже если в этих развалинах присутствует всего один охранник, опасность весьма велика. Ведь, образно говоря, этот человек "у себя дома", а если он еще вовремя заметит приближение незнакомого человека, то тем более все козыри будут на его стороне.

Гуров еще раз проверил оружие, запасные обоймы, глубоко вдохнул терпкий лесной воздух и пошел неторопливо в сторону заброшенного цеха.

В стороне он видел укатанную колею, ведущую к одному из строений, – видимо, именно по ней подъезжали сюда бандиты. Но он этой дорогой не воспользовался. Это было бы совсем уж неразумно. Появись вдруг здесь люди Аслана, и ему некуда будет деваться.

Впрочем, и в чистом поле у него было немного шансов. К тому же идти было трудновато – земля раскисла после недавнего дождя, и редкая бледная трава, росшая повсюду клочками, не спасала положения – ноги вязли в полужидкой грязи. Любимая поговорка Гурова здесь явно не годилась – асфальтом даже и не пахло.

Тем не менее угрюмые бетонные казематы с черными провалами незастекленных окон приближались. Уже можно было рассмотреть щербины на серых стенах и буйные заросли чертополоха за разбитой оградой. Признаков разумной жизни Гуров пока не обнаружил, но отнюдь этим не обольщался. Наверняка охранник предпочитал сидеть в такую погоду под крышей, да и наблюдать из укрытия ему было гораздо удобнее.

Вскоре Гуров уже перешагивал через свесившуюся до земли ржавую проволоку, когда-то натянутую между столбами ограды. До корпусов было рукой подать. Гуров решил начать с самого ближнего, который имел наиболее законченный вид.

Пистолет он сунул за пояс и двигался теперь крайне аккуратно, реагируя на каждый звук, долетавший до его ушей. Но пока ничего настораживающего Гуров не услышал – только свист ветра и карканье ворон высоко в небе.

Он миновал черный прямоугольник входа и крадучись пошел вдоль стены. Добравшись до первого окна, Гуров осторожно заглянул внутрь. Ничего интересного он не увидел – все те же щербатые стены и разнокалиберный мусор, валяющийся на полу. Но в глубине помещения находилась дверь, ведущая в какой-то темный коридор. Гуров не стал лезть напролом, а сначала закончил наружный обход здания, заглянув во все окна поочередно и убедившись, что внутри нет никаких признаков жизни. Однако некоторые окна были расположены высоко, едва ли не под крышей и, как прикинул Гуров, относились как раз к тому помещению, куда вел темный коридор.