Джуда Уотен - Соучастие в убийстве

Старший инспектор Фрэнк Россер Филдс, начальник сыскного отдела в центральном полицейском управлении, был высокий и грузный человек лет за пятьдесят, с плечами борца. У него было красноватое лицо с коротким приплюснутым носом и светло-серые глаза, пронизывающие насквозь.

Читатели газет знали его не хуже, чем актеров и жокеев, и интересовались его личной жизнью. Но она была самая заурядная — в личной жизни Филдс был солидным буржуа. Он владел домом в одном из лучших предместий, где проживал с женой и двумя детьми. Дочь еще училась в университете, сын только что его окончил. С соседями — крупными чиновниками, торговцами и бухгалтерами — он почти не общался, хотя во многом разделял их образ мыслей. Он считал неосторожным иметь друзей вне полиции. Фрэнк Россер Филдс был сыщиком в любое время дня и ночи, и ни за кого другого его нельзя было принять. На всех он поглядывал недоверчиво, как это свойственно людям, которые охотятся за своими собратьями. А привычка командовать наложила на него отпечаток превосходства, однако одет он был всегда небрежно, чаще всего в потерявший форму тесный темно-серый костюм. От бесконечного сидения в машинах брюки на коленях пузырились. Без шляпы его видели редко, и даже в самый жаркий день он носил мятый, обсыпанный пеплом жилет.

Сейчас, стоя перед дотошными репортерами, Филдс холодно отказывался отвечать на их вопросы, всем своим видом показывая свое превосходство.

— Не могу сделать никакого заявления.

Репортеры повернулись к Браммелу, но тот покачал головой. Он не имел права отвечать на вопросы в присутствии шефа.

Ветеран и старейшина репортеров уголовной хроники Хорэс Ист, который нередко заполнял в «Морнинг мейл» целую страницу, решил пойти на примирение.

— Мне кажется, шеф, — начал он, — пора нам вернуться к добрым старым временам, когда полиция и мы действовали в полном согласии…

— Вините только ваших газетчиков, мистер Ист, — сухо прервал его Филдс. — Вы только и делаете, что дискредитируете полицию.

— Но вы должны признать, шеф, разумная критика…

— Поклеп это, а не критика, — снова прервал его Филдс. — Возьмите сегодняшнюю статью мистера Беттери…

Беттери нервно кашлянул.

— Много краж не раскрыто, — отважился вставить он. — Похититель драгоценностей до сих пор гуляет на свободе.

При упоминании таинственного похитителя драгоценностей, которого газеты окрестили «Серым призраком» и «Бирюком», Филдс побагровел.

В то утро Годфри Беттери предпринял новую сокрушительную атаку на сыскную полицию, обвинив ее в том, что она никак не может остановить эпидемию краж драгоценностей. Это была очередная статья из целой серии статей, разоблачавших злоупотребления в полиции: взяточничество высших чинов, вымогательство подарков при помощи шантажа, скандальные делишки в автоинспекции, рукоприкладство. Разложение, царящее в полиции, мешает быстрому раскрытию преступлений, утверждал Беттери. Он попал не в бровь, а в глаз.

Годфри Беттери был невысокий человечек средних лет, с пухлой женской фигурой, тонкой шеей, длинным носом, большими ушами и резко выступавшим адамовым яблоком, которое беспрестанно двигалось. Лицо у него было маленькое, вытянутое, скорбное. Словно стараясь поддержать собственную репутацию, Беттери все время изображал на нем то саркастическую усмешку, то высокомерное презрение. Но сейчас, под гневным взглядом Филдса, лицо Беттери приняло свое естественное выражение — меланхолии и грусти.

— Мистер Филдс, — начал он просящим тоном, внутренне проклиная себя: вечно у него язык прилипал к гортани, как только он оказывался лицом к лицу со своим противником! — почему бы вам все-таки не сообщить газетам свое мнение об этом происшествии? «Дейли ньюс» напечатает все, что вы сочтете нужным. Я сам прослежу за этим.

Филдс окинул его презрительным взглядом.

— Поговорим как-нибудь в другой раз, мистер Беттери. Сейчас мне надо работать. — Он взглянул на остальных репортеров. — Боюсь, я не смогу больше наслаждаться вашим обществом.

Уходя, он обменялся быстрым взглядом с Браммелом, который решил остаться с репортерами. Филдс короткими, легкими шажками засеменил по дорожке. Его острые серые глаза быстро схватывали все вокруг — и сад, и дом, не упуская ни малейшей детали. Он делал это почти машинально. Голова его была занята кампанией в печати, которая грозила еще больше усилиться. Сэр Фредерик Джемисон, директор «Дэйли ньюс», видимо, дал этому ничтожеству Беттери полную волю. Эх, схватить бы им вора, нагло похищавшего бриллианты из богатых домов этого фешенебельного района, — тогда бы они заткнули рот этим писакам.

Филдс не мог отделаться от этих мыслей, даже когда остановился послушать констебля Брота и Этола Биби, объяснявших старшему сыщику Брюсу Филберту, как они нашли тело убитой. Раза два он оглянулся на Браммела — тот разговаривал с репортерами.

Инспектору сыскной полиции Стюарту Браммелу было под сорок. Высокий и стройный, с рыжевато-каштановыми волнистыми волосами, разделенными посередине пробором, с четкими чертами лица и умными голубыми глазами, которые превращались в щелочки, когда он смеялся, он был, как говорится, импозантным мужчиной — точь-в-точь сыщик из Скотленд-Ярда, каких изображают в романах и фильмах. Холостяк и светский человек, Браммел часто ходил на скачки и обедал в лучших ресторанах. Одевался он очень тщательно: темный костюм в полоску, серая шляпа с загнутыми полями, белоснежный крахмальный воротничок и темный галстук — настоящий английский джентльмен, если бы все это было чуть-чуть менее подчеркнутым.

Репортеры его любили. На их вопросы Браммел отвечал, казалось, вполне откровенно.

— Пока я вам мало что могу сказать, — начал он. — Я даже не уверен, убийство это или самоубийство…

Его забросали вопросами об убитой.

— Была замужем за Джоном Тайсоном, биржевым маклером, — сказал он.

— Это мы знаем, Красавчик, [1] Инспектора Браммела называют «Красавчиком» по аналогии с известным светским львом и денди — Красавчиком Брюммелем (1778–1840). Француз по происхождению, Брюммель был приближенным английского принца-регента, впоследствии короля Георга IV. — Здесь и далее примечания переводчика. — фамильярно заметил репортер «Ивнинг стар».

— Я так и предполагал, — признался Браммел. — Наш информационный отдел никогда не знает больше, чем пресса.

Этот сомнительный комплимент все же польстил репортерам, однако они отнюдь не были убеждены, что он сообщил о покойной миссис Тайсон все, что знал.

— Что вы скажете о ее любовниках? — спросил репортер «Стар». — О виновниках развода, которые не были упомянуты на процессе?