Эд Макбейн - Хохмач

– Да, я обязательно приеду в участок.

– Вот и прекрасно, договорились. Знаешь, Фрэнк, ты ведь вместе со Стивом занимался этим делом и наверняка лучше других знаешь, что он думал по поводу всего этого, вот я и решил, что было бы лучше немного тебе...

– Да я с удовольствием займусь этим делом, Пит.

– Вот и отлично. А потом позвони все-таки мне.

– Хорошо, – сказал Эрнандес и повесил трубку. Эрнандес и в самом деле не имел ничего против того, чтобы его вызвали на работу в выходной день. Он прекрасно знал, что все полицейские несут службу двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году, поэтому лейтенант Бернс мог бы и не просить Эрнандеса о личном одолжении, а спокойно в любой момент позвонить и приказать ему: “Приезжай срочно. Ты здесь нужен”. И все-таки, он счел нужным спросить у Эрнандеса, не возражает ли он против выхода на работу, как бы оставляя выбор за ним, и Эрнандесу, надо признаться, такая постановка вопроса очень нравилась. А кроме того, он не помнил, чтобы лейтенант был таким расстроенным и растерянным. Ему случалось видеть Питера Бернса после трех бессонных суток напряженнейшей работы, когда глаза его были красны – от недосыпания, а движения замедленны и вялы; голос его тогда сел, а рука, подносящая ко рту чашку кофе, подрагивала. Но таким убитым, как в это утро, он его видел впервые. Нет, такого еще не было. У него случались приступы усталости, раздражения, да что там – даже отчаяния или паники, но никогда они не сливались так катастрофически в единое целое. И это производило жуткое впечатление. Казалось, будто Бернс уже заглянул в глаза собственной смерти, учуял ее могильный запах; будто он уже предвидит трагический исход и для Стива Кареллы, и для себя. А теперь эта обреченность, эта безысходность передалась по телефонным проводам Эрнандесу и леденящим холодком сжала его сердце.

И вот сейчас, в своей квартирке, в окна которой врывался городской шум, Фрэнки Эрнандес вдруг неожиданно ощутил физическое присутствие смерти. Сдержав невольную дрожь, он быстро направился в ванную, чтобы принять душ и побриться.

Швейцар Джо сразу же понял, что перед ним полицейский.

– Вы пришли сюда по делу моего соотечественника, да? – спросил Джо.

– А кто он, этот ваш соотечественник? – вопросом на вопрос ответил Эрнандес.

– Карелла. Тот полицейский, которого гробанули здесь наверху.

– Да, я пришел именно по этому делу.

– Послушайте, а вы сами не итальянец случайно? – спросил Джо.

– Нет, не итальянец.

– А кто же? Испанец или что-то в этом роде?

– Пуэрториканец, – ответил Эрнандес и весь внутренне напрягся, готовясь к отражению любых нападок. Он пристально посмотрел в глаза Джо и моментально оценил ситуацию. Нет, с этим типом все в порядке.

– Вам, наверное, нужно пройти в квартиру? Послушайте, а я ведь до сих пор даже не знаю вашей фамилии, – сказал Джо.

– Я – детектив Эрнандес.

– Это довольно распространенная среди испанцев фамилия, правда?

– Да, она встречается довольно часто, – согласился Эрнандес, входя в вестибюль.

– Я это знаю потому, что в старших классах я учил испанский, – сказал Джо. – У нас он был там вместо иностранного языка. – Вы знаете испанский? – спросил он по-испански.

– Немножко, – тоже по-испански ответил Эрнандес и соврал. На самом-то деле, если уж не кривить душой, он знал испанский не “немножко”, а говорил на нем не хуже любого уроженца Мадрида. Впрочем, и это тоже не совсем соответствовало истине. В Мадриде говорят на чистейшем испанском, и буквы “S” и “Z” перед определенными гласными читаются у них по-разному. В Пуэрто-Рико же оба этих звука произносились одинаково. Но при желании он мог говорить на испанском как прирожденный испанец. Правда, у него не слишком часто возникало это желание.

– Я запомнил целую кучу испанских поговорок, – все никак не унимался Джо. – Надо же – три года изучать испанский, а потом в голове, если и осталось что-то, то только никому не нужные поговорки, но зато их я знаю черт знает сколько. – И он тут же продемонстрировал это.

– У вас прекрасное произношение, – похвалил его Эрнандес, и они вместе направились к лифту.

– Вот это-то и обидно. Честное слово, я наверняка знаю больше испанских поговорок, чем добрая половина Испании. А зачем? Вот и лифт. Так, значит, этот тип, который называл себя Джоном Смитом, вовсе не был Джоном Смитом, это верно?

– Да, это верно, – сказал Эрнандес.

– Да, но теперь остается только решить, кто из них двоих был настоящим Джоном Смитом. Тот, что молодой и со слуховым аппаратом, или тот старпер, чью карточку мне показывал лейтенант. Вот вопрос, на который еще нужно найти правильный ответ, так ведь?

– Старик и был Джоном Смитом, – ответил Эрнандес. – А что касается этого высокого блондина со слуховым аппаратом, то его в настоящее время разыскивает полиция за вооруженное нападение на представителя власти.

– А может, ему будет предъявлено и обвинение в убийстве, если мой соотечественник умрет, так ведь?

Эрнандес промолчал.

– Конечно, не дай Бог, – поспешно продолжил Джо. – Ну, пошли, я подыму вас наверх. Дверь лифта открылась. Тут ваши ребята возились всю ночь, делали фотографии. Они буквально все кругом обсыпали белым порошком. Обработали всю квартиру. А уходя, оставили дверь незапертой. Как вы думаете, Карелла выживет?

– Надеюсь, что он выздоровеет.

– Я тоже очень надеюсь на это, – проговорил Джо с тяжелым вздохом и нажал кнопку нужного этажа.

– А как часто бывал тут этот старик? – спросил Эрнандес.

– Ну, трудно сказать. Просто появлялся иногда, я особенно к нему и не присматривался, мало ли кто здесь ходит.

– Но он производил впечатление крепкого еще человека?

– Вы насчет его здоровья спрашиваете?

– Да.

– Да, выглядел он вполне здоровым, бодрый такой старик, – сказал Джо. – Ну, вот мы и прибыли на шестой этаж.

Они вышли в коридор.

– Но квартира была снята у вас этим высоким блондином, правильно? Ну глухим, который ходил со слуховым аппаратом. Это он называл себя Джоном Смитом?

– Да, совершенно верно.

– Но какого черта ему потребовалось называть себя именем старика, если только сам он не скрывается от кого-нибудь? Но даже и в этом случае... – Эрнандес, не договорив, недоуменно пожал плечами и направился по коридору в квартиру 6С.

– Я вам тут буду нужен? – спросил Джо.

– Нет, можете идти и заниматься своим делом.

– Видите ли, сегодня лифтер наш прихворнул. Поэтому мне приходится не только присматривать за входом в дом, но еще и быть за лифтера. Поэтому, если вы не возражаете...

– Нет-нет, можете спокойно идти по своим делам, – ответил Эрнандес. Он вошел в квартиру. Прежде всего на него произвела впечатление великолепная мебель. Однако квартира отнюдь не выглядела уютной: в ней подавляло полное отсутствие каких-либо посторонних звуков, столь характерное для нежилых помещений. Эта тишина совсем не похожа на ту, которая бывает в квартирах, где потихоньку доживает свои дни какая-нибудь пара безобидных и тихих старичков. Эрнандес быстрым шагов миновал арку гостиной и вышел в коридор, ведущий к спальням. Ковер под аркой был весь покрыт пятнами запекшейся крови Кареллы, и Эрнандес внимательно смотрел под ноги, стараясь не наступить на них. Он нервно облизал губы и снова вернулся в гостиную. Здесь он мысленно составил себе перечень предметов обстановки, которые ему нужно будет обследовать с особой тщательностью: письменный стол, стереокомбайн, бар с набором бутылок. Собственно, в гостиной этим можно и ограничиться.