Эд Макбейн - Кукла

– Тедди.

– И у нее такая же красивая грудь, как у меня? Карелла промолчал.

– Ах, да, – тебя это совсем не интересует, правда ведь? Тебя теперь интересует только то, что сейчас в этом шприце, разве не так?

– Нет, не так.

– Товар достался нам самого высокого класса, детка. Не какая-то там мура, куда намешано что угодно, за это я ручаюсь. Высший класс. Хотя я просто ума не приложу, как мы теперь будем добывать товар, после того, как эту сучку отправили на тот свет. Честное слово, ему не стоило убивать ее. Зря он это сделал.

– А почему он это сделал?

– А вот вопросы, детка, здесь задаю я. Так ты все еще помнишь, как зовут твою жену?

– Помню.

– И как же?

– Тедди.

– В таком случае мне, наверное, лучше уйти. А этот шприц мне и самой пригодится. – Она подняла шприц с пола. – Так уходить мне или нет?

– Поступай как хочешь.

– Послушай, если я сейчас выйду из этой комнаты, – сказала она, – это будет означать, что до утра я сюда не вернусь. Для тебя эта ночь будет очень долгой, детка. Ты думаешь, что выдержишь целую ночь без иглы? – Она помолчала. – Ну, так хочешь ты или нет?

– Оставь меня в покое, – сказал он.

– Нет, и не надейся – мы тебя в покое не оставим. Очень скоро, детка, ты выложишь нам все, что тебе известно. Ты во всех деталях расскажешь нам, как тебе удалось выйти на нас. А расскажешь ты нам все потому, что если ты этого не сделаешь, мы оставим тебя тут в этой комнате, пока ты не захлебнешься в собственной блевотине. А теперь, скажи-ка, как зовут твою жену?

– Тедди.

– Не может быть.

– Да. Ее зовут Тедди.

– Так как же я тебе сделаю укол, если память у тебя такая хорошая?

– Вот и не делай мне его.

– Прекрасно, – сказала девушка и направилась к двери. – Спокойной ночи, детка. Утром увидимся.

– Подожди.

– Да? – Она снова повернулась к нему. Лицо ее ровным счетом ничего не выражало.

– Ты забыла снять жгут, – сказал Карелла.

– Гляди-ка, и самом деле забыла, – сказала девушка. Она снова подошла к нему и освободила руку от стягивающей ее резины. – Ладно, можешь тут демонстрировать силу воли, сколько тебе угодно. Поглядим, насколько тебе это поможет. Утром, когда я вернусь, ты тут будешь по полу кататься. – Она быстро нагнулась и поцеловала его в губы. – Ах, – тяжело вздохнув, сказала она, – и зачем ты только заставляешь меня так тебя мучать?

Она вернулась к двери и теперь укладывала в картонную коробочку жгут и кусочки ваты, потом она положила на поднос спички, ложку, шприц и прочее.

– Ну что ж, желаю тебе спокойной ночи, – сказала она и вышла из комнаты, заперев за собой дверь.

Ответный звонок детектива Тони Крислера из полицейского управления Лос-Анджелеса раздался только в девять часов вечера. Телефон весело трезвонил на столе Мейера, как бы напоминая, что там у них, на западном побережье сейчас всего шесть часов вечера.

– Ну и задали вы мне работы на целый день, – сказал Крислер. – Это всегда бывает трудно – копаться в давно закрытых делах.

– Но удалось вам найти хоть что-нибудь? – спросил Мейер.

– Знаете, честно скажу вам, если бы не убийство, расследованием которого вы сейчас занимаетесь, я бы просто плюнул на все и прекратил поиски.

– Значит, вы что-то нашли? – терпеливо спросил Мейер.

– Истории этой уже лет двенадцать. Неужели вы считаете, что тут могут обнаружиться какие-то следы?

– А что делать, если у нас вообще ничего нет? – сказал Мейер. – Вот мы и решили попробовать.

– А кроме того эти междугородные разговоры ведутся не за ваш счет, а за счет города, так ведь? – сказал Крислер и расхохотался.

– И это верно, – сказал Мейер после приличной паузы, в глубине души рассчитывая на то, что за этот разговор как раз заплатят власти Лос-Анджелеса.

– Ну, в общем, дело обстоит так, – сказал Крислер, когда оба они насмеялись вволю, – с этим арестом вы были совершенно правы. Мы действительно взяли их за нарушение, предусмотренное статьей 11500 нашего штата. Фамилия у девчонки была тогда, правда, не Закс, она у нас числится как Тина Карин Грейди. Как вы полагаете, это вам подходит?

– Скорее всего, она у вас проходит под своей девичьей фамилией, – сказал Мейер.

– Я тоже так решил. Их прихватили на квартире в северной части Голливуда с двадцатью пятью пакетиками героина, что по весу составляет более одной восьмой унции, хотя в нашем штате это не играет никакой роли. Здесь у нас нет нижнего предела, ниже которого наступала бы административная ответственность. У нас, если тебя прихватили с любым количеством порошка, который при анализе окажется наркотиком, ты автоматически предстаешь перед судом. У вас там немного иначе все, я знаю.

– Совершенно верно, – подтвердил Мейер.

– Во всяком случае, парень этот уже прочно сидел на игле, у него рубцы были на обеих руках. А эта девчонка – Грейди – выглядела совсем свеженькой и такой хорошенькой, что просто трудно было понять, что у нее могло быть общего с таким типом. Она заявила, что и не подозревала, что имеет дело с наркоманом, заявила, что он пригласил ее к себе на квартиру, а затем насильно сделал ей укол. У нее и в самом деле не нашли следов от уколов, за исключением одного-единственного на руке в районе...

– Погодите-ка минутку, – сказал Мейер.

– Да? В чем дело?

– Значит, вы говорите, что эта девушка утверждала, что он силой заставил ее сделать укол?

– Да. Она говорила, что он сначала напоил ее допьяна.

– А это не он потом подтвердил ее алиби?

– А как вы себе это представляете?

– Ну, не заявил ли этот мужчина, сам, добровольно, что он является толкачем и что это он насильно сделал ей укол?

Крислер опять заразительно расхохотался.

– А видели ли вы когда-нибудь наркомана, который объявил бы себя толкачом, а потом был бы готов мотать срок за распространение наркотиков? Да вы шутите!

– Эта девушка говорила своему врачу, что этот человек спас ее от тюрьмы.

– Вранье чистейшей воды, – сказал Крислер. – На суде она одна и говорила. Ей удалось убедить судью в своей невиновности, поэтому ей и дали условный срок.

– А что произошло с этим мужчиной?

– Ему вынесли обвинительный приговор и отправили в тюрьму Соледад, где ему предстояло отсидеть от двух до десяти лет в зависимости от дальнейшего поведения.

– Значит, вот почему она постоянно посылала ему деньги. Вовсе не потому, что была благодарна ему за благородный поступок, а потому что чувствовала себя виноватой перед ним.

– Ну, не так уж она была и виновата, – сказал Крислер. – Черт побери, ведь девчонке было всего девятнадцать лет. А потом, что тут можно сказать с полной уверенностью? Может, он и в самом деле заставил ее сделать укол.

– Весьма сомневаюсь. Она нюхала кокаин и курила марихуану с семнадцати лет.