Лоуренс Гоуф - Случайные смерти

— Двадцать минут седьмого, Фредди.

— Сейчас явятся. Я когда вас сегодня увидел, я глазам не поверил. Надо же, столько месяцев ни слуху ни духу и вдруг — опля. — Фред-дина улыбка была такой искусственной, словно он надел чужие зубы.

Паркер спросила:

— Сколько их?

— Двое, но почему-то всегда кажется, что гораздо больше. Главный — итальяшка-карапуз. В шестерках у него черный хмырь. Зовет себя Ворон. Понятия не имею, как его настоящее имя, только не Билл Косби. Они заявляются сюда, пьют, закусывают…

Уиллоус сказал:

— Можешь описать их — кроме того, что они любят поесть?

Фредди расправился с очередной ледышкой.

— У черного револьвер нечеловеческих размеров. На прошлой неделе, когда я отдал его боссу триста пятьдесят, он, знаете, что сделал?

— Что, Фредди?

— Велел закрыть глаза и открыть рот и положил мне на язык пулю. Засунул мне в рот пулю, Джек. И заставил проглотить. Это больная психика или что?

— Они тебе угрожают?

— А то. Сказали, если я буду выступать, черный хмырь приставит к моей голове пистолет и будет жать на курок, пока останется во что стрелять.

— Это, безусловно, угроза, — подтвердила Паркер.

Уиллоус повертел в руках бокал. Взглянул мимо Фредди в сторону стойки и сказал:

— Не волнуйся и делай, что скажу.

— Джек, я вряд ли смогу.

Паркер взглянула на двух бандитов, которые двинулись в их сторону. Итальянец, который называл себя Дино, немного смахивал на Эла Пачино, только мозгов и привлекательности Пачино ему явно не хватало. Было, конечно, и еще одно весьма существенное отличие. Пачино — чрезвычайно талантливый актер, а Дино — крайне плохой.

Негр, Ворон, был высок, широк в плечах и узок в бедрах. Шеи у него не наблюдалось. Черные джинсы были заправлены в высокие, до колен, черные кожаные сапоги с блестящими металлическими бляхами на голени и заостренных носах. Волосы коротко подстрижены. Черная шелковая рубаха болталась поверх джинсов. По тому, как он шел и как держал руки, Уиллоус заключил, что его револьвер заткнут за пояс джинсов.

У Дино было лицо цвета переспелого банана, дымчато-зеленые глаза. Одет в стильный легкий хлопчатобумажный костюм и остроносые черные туфли. Длинные черные волосы зачесаны назад. Голос звучал так, словно он каждое утро полоскал горло чашкой теплого оливкового масла.

— Скажи своим друзьям, Фредди, чтобы закруглялись.

Фредди сказал:

— Жми, Джек.

Уиллоус взглянул на Паркер:

— Поймай машину, милая.

— А?

— Давай, солнышко!

Паркер, скромно потупившись, выскользнула из-за стола. Ворон указал на Уиллоуса.

— Ты тоже, начальник.

Уиллоус откинулся на спинку дивана.

— У нас с Фредди уговор: я шага не сделаю, пока вы, кретины, не вернете ему деньги.

Ворон сказал:

— Чего-чего-о-о?

Дино положил обе руки на стол и наклонился к Фредди:

— Пятьсот зеленых, столько ты мне должен. Выкладывай, а то твои клиенты пожалеют, что у них костюмы не асбестовые.

Уиллоус сказал:

— Ну-ка, Ворон, ты у нас шустрый? — Он сунул руку под куртку и вытащил свой «смит». — Шустрее, чем пуля?

Ворон сказал:

— Не стреляй, парень. Разве что-нибудь происходит? Расслабься.

Несколько часов спустя Паркер вздохнула, растирая ноющую руку. Решив пойти в полицию, она представляла себе всевозможные опасности, но уж никак не подобную. Встретившись глазами с Уиллоусом, она сказала:

— Вечно одно и то же — разборка секунд на десять, а писанина никогда не кончается.

Уиллоус рассеянно кивнул и снова принялся сосредоточенно жевать ручку.

Дино Натаниэля Макгира и негра, именующего себя Ворон, подвергли всем необходимым процедурам: сфотографировали для картотеки, сняли отпечатки пальцев, препроводили в камеру предварительного заключения и уложили бай-бай. Кроме Уиллоуса, Паркер и Эдди Оруэлла, который появился с полчаса назад, в отделе никого не было.

До сих пор Оруэлл молча трудился за своим столом, но тут вдруг спросил:

— Скрепки есть, Джек?

— Есть, и я не намерен с ними расставаться.

— У меня все вышли. — Оруэлл поднял руку, цепочка из скрепок блеснула на свету. А Уиллоус все гадал, над чем это он так долго корпит. Цепочка свисала до самого пола. — Заковать меня, — скорбно сказал он, — посадить на цепь.

Уиллоус и Паркер переглянулись. Паркер спросила:

— Ты выпил, Эдди?

— Пива немного. Я не пьян… я просто… я не знаю… — Оруэлл посмотрел в потолок и выставил руки, словно боялся, что здание вот-вот обрушится. — Раздавлен , вот подходящее слово.

Уиллоусу пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку.

— Это не смешно, Джек.

— Ты прав, Эдди. Никто не спорит.

Паркер спросила:

— В чем дело, Эдди?

— Джудит меня ненавидит.

— Не говори глупостей.

— И хочет уйти.

— Ничего подобного.

— Если уже не ушла.

Паркер сказала:

— С чего ты взял? Я видела, что она дает тебе на завтрак. Она в тебе души не чает.

— Когда-то, может, так оно и было. Давным-давно. — Оруэлл обматывал цепочку из скрепок вокруг запястья. — Она беременна. Я сказал, что не хочу быть папой. Что не готов. А она, она взбесилась и сказала, чтобы я убирался и не возвращался.

Паркер переспросила:

— Джудит что? Беременна?

— Ну, во всяком случае, она так думает.

Паркер уселась поглубже.

— Может, когда вы оба все хорошенько обдумаете…

Оруэлл стукнул кулаком по столу.

— Я уже обдумал! — заорал он. — Я только этим и занимался, обдумывал!

Уиллоус сказал:

— Не кипятись, Эдди. Сторожа разбудишь.

— Она упрямая, как сто ослов. Трубку не снимает. Я весь день звоню, автоответчик выключен. Телефон звонит и звонит, я вешаю трубку и все равно слышу, как он звонит… Я боюсь, с ней случилось что-нибудь ужасное. — Оруэлл уперся взглядом в пол. — Это чувство во мне весь день растет. Трагедия. Что-то плохое случилось с моей женой или должно случиться, а я ничего не могу сделать. Это как предопределение. — Он широко раскинул руки. — Я боюсь идти домой.

Уиллоус спросил:

— Ты живешь все там же?

— Да.

Уиллоус обернулся к Паркер:

— Ты можешь дописать тут за меня?

— Нет вопросов.

Уиллоус снял куртку со спинки стула.

— Эдди, поехали.

— Джек, я не могу просить тебя отвезти меня. У тебя часа полтора уйдет на дорогу туда и обратно.

— Мы возьмем мою машину. Утром тебе придется придумать, как добираться на работу.

— Дэн Симпсон живет недалеко. Дэнни меня подвезет.

— Пошли, Эдди. Пора.

— Может, у нас с Джудит утрясется. Ребенок… Я справлюсь. — Он обернулся, помахал Паркер на прощание и похлопал Уиллоуса по плечу. — Такие вещи иногда утрясаются, а?

Весельчак, подумал Уиллоус. Посмотрим, как он будет веселиться, когда узнает, что за бензин платит он.