Лоуренс Гоуф - Случайные смерти

Затем появился Фил Эстрада, он так плавно приближался к ним, что Фрэнк не удержался и покосился вниз, нет ли на нем роликовых коньков.

Рикки окинул службиста с блестящих черных башмаков до нежной плоти под подбородком быстрым, свирепым взглядом. Это напомнило Фрэнку, как на пирсе в Санта-Монике молниеносно и одним махом рыбак вспорол брюхо рыбине. Фил и ухом не повел. Он улыбнулся Лулу всеми своими зубами, затем обернулся к Фрэнку:

— Познакомишь меня с новыми дружками?

Прежде чем Фрэнк успел ответить, Рикки сказал:

— Нам пора, да?

Ньют согласно кивнул. Допил воду, ткнул пальцем в сторону Фрэнка и сообщил:

— В моем номере завтра утром в десять ровно. Явка обязательна.

Фрэнк кивнул.

Фил Эстрада улыбнулся Ньюту. Его зубы были словно оттерты отбеливателем и заточены.

— Джентльмены живут в отеле?

Рикки допил пиво и поставил пустой бокал на клавиатуру рояля. Пианист поднял на него глаза. Рикки сказал:

— Знаешь что? Ты играешь, как моя собака поет.

— Ей нужен агент? — отозвался пианист, не сбившись с ритма.

Фил Эстрада тихо засмеялся, похлопал его по плечу и удалился.

Лулу дождалась, когда Ньют, Рикки и Фил окажутся вне пределов слышимости, обернулась к Фрэнку и спросила:

— Почему ты ничего не сделал?

— Например?

— Ну, я не знаю. Как звучит для начинающих «убил обоих»?

— Оглянись вокруг. Что ты видишь? Бармен, пианист, вон тот парень с бородкой, Фил, эти два голубка за угловым столиком, которые держатся за ручки…

— Золотая свадьба, — сказала Лулу, — правда, милые?

— Роджер, который скорей всего прячется за какой-нибудь цветочной кадкой. Свидетели. Я вышибу мозги Ньюту с Рикки, даже если за дело, и любой из этих людей опознает меня в суде, даст показания и отправит за решетку на ближайшие четверть века. «Инопланетянина» видела? Когда я выйду, буду точь-в-точь такой.

Лулу улыбнулась.

— Вот кого ты мне напоминаешь, Джона Уэйна.

— Ерунда. Он был хороший. Я плохой.

— Не на мой вкус. К тому же люди меняются, Фрэнк.

— Вот это верно. Они стареют и теряют оптимизм. — Фрэнк залпом допил виски, сделал знак повторить. — И поворотливость тоже. Мне не справиться с ними, когда они вместе.

— По-моему, ты кое о чем забыл.

— О чем?

Лулу показала на себя.

— Обо мне.

Глаза Фрэнка смотрели мрачно, печально.

Лулу взяла его руку в свою, поцеловала костяшки пальцев, одну за другой.

— Что будем делать?

— Выживать, — сказал Фрэнк. — Я думаю, это главное, чем нам нужно заняться, — выживать.

— Ты хочешь сказать, нам нужно делать ноги?

— Мне это не нравится. Мне все это не нравится. Рикки — с ним каждый дурак справится. А Ньюту не светит Нобелевская премия. Но, с другой стороны, я работал на него два, почти три года. Его чеки всегда оплачивались. На Рождество он отправлял нас в Палм-Спрингс, мы все праздники ели индейку и играли в гольф, и это не стоило мне ни гроша.

— Понятно, а что ты для него делал?

— То-то и оно — почти ничего. Смеялся над его тупыми шутками. Садился за руль, когда его надо было куда-нибудь отвезти. Иногда ломал кому-нибудь руку.

— Ты кого-нибудь убивал?

— Нет, конечно нет.

Лулу обернулась к пианисту, который, казалось, стал в два раза больше, чем пару минут назад.

— Мы пытаемся поговорить без свидетелей, один на один. Будь добр, отсядь на тот конец скамейки — и играй погромче.

Фрэнку она сказала:

— Значит, было так: ты выполнял легкую работу, а для тяжелой был Рикки?

— Более-менее.

— Тогда почему Ньют послал убивать в Ванкувер тебя?

Фрэнк сказал:

— Как я уже объяснял, Паркер ранила его несколько лет назад, и ему стукнуло в голову отомстить, даже разделаться с ней. И он подумал, что я не откажусь, поскольку тоже был ранен и знаю, что это такое.

— Больно?

— Да.

— Но Паркер не стреляла в тебя, верно?

— Да, но она раскопала мое дело.

— Она просто выполняла свою работу.

— Знаю, знаю.

— Как ее зовут?

Фрэнк заколебался, потом сказал:

— Клер.

— Как ты можешь убить человека с таким красивым именем, Фрэнк?

Фрэнк пристыженно потупился.

— Не знаю.

— Когда Ньют предложил тебе, ты вел себя так, будто хотел это сделать?

— Да нет. Я сказал, что лучше бы воздержался.

— Тогда почему Ньют не послал Рикки? Мне показалось, ему нравится убивать людей.

— Ты правильно поняла.

— Ну и что?

Фрэнк задумался. Ему не приходил в голову этот вопрос.

— Может, Рикки его подговорил послать меня. Мы с Рикки не особо ладим.

— Почему?

— Не знаю. Рикки помешан на себе, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Малыш бреется три-четыре раза в день, без конца чистит ногти, причесывается. У него зубная щетка всегда с собой, куда бы он ни шел, я даже видел, как он чистит зубы за столом, между переменами.

— Ты хочешь сказать, он тщеславный человек.

— Еще какой! Но тут-то и начинается самое смешное. Допустим, мы в ночном клубе, или в ресторане, или на дне рождения какого-нибудь придурка… — Фрэнк замолчал, не зная, как объяснить. Он бросил на стойку Ньютову кредитную карточку — на ней было напечатано имя Фрэнка, но, поскольку основным владельцем был Ньют, он и отвечал за все счета.

Лулу подхватила:

— Я знаю, что ты хочешь сказать — что девочки перешагивали через Рикки, торопясь к старине Фрэнку. — Она улыбнулась, глядя в глаза, взъерошила ему волосы. — Ты ведь знаешь, почему это происходит, правда? Потому что женщины понимают: ты настоящий мужчина, а Рикки просто жалкий, омерзительный, грязный слизняк-недомерок.

— Я тебе немножко нравлюсь, потому ты так говоришь?

Лулу легко провела пальцами по его бедру.

— Это у тебя ключ от номера в кармане или ты рад меня видеть?

Бармен взял кредитную карточку, отошел и тут же вернулся. Фрэнк добавил щедрые чаевые и лихо расписался.

Лулу потянула его за руку. Они прошли через фойе, поднялись на свой этаж. Он был под хмельком, но не пьян и думал, что можно на некоторое время забыть о Рикки с Ньютом. Они не оставят его в покое, пока Паркер не будет убита.

Он вставил ключ в замок и распахнул дверь. В комнате было темно и тихо. Лулу увлекла его к постели, зажгла ночник со слабой лампочкой и сексуально-розовым абажуром, и вот он, рукой подать, рядом возник Риккин дьявольский оскал.

В пять часов утра на улице было тихо, не считая мрачного карканья одинокой невидимой вороны и приглушенного жужжания электробритвы детектива Дэна Оикавы.

Оикава увидел в зеркальце заднего вида, как «форд» Уиллоуса остановился позади его бежевого «шевроле», и приветственно помахал рукой.

Уиллоус и Паркер вышли из машины. Оикава выключил бритву, сунул ее в карман и с благодарностью взял кофе и промасленный пакет с пончиками, которые протянула ему Паркер.