Фредерик Дар - Потому что красивый

Это неправда: просто хотелось красиво выразиться.

Еще недавно я бы написал «ср…», но мой издатель предвидит снова моду на вежливость и хочет, чтобы мы были в первых рядах новообращенных.

Мы уважаем произношение Толстяка, который не знает, как сказать «вотще».

Сан-Антонио написал «обольщением», но я подумал, что это описка. — Прим. корректора.

Фразами такого качества измеряется то, что я мог бы дать, став писателем, а не Сан-Антониотелем. Согласен, весь мир бы обос… потел, но меня бы печатали в «Литературных новостях».

Каков лодырь, этот Сан-Антонио. Он уже писал «лава» вместо глава. И вот теперь он пишет «ва». Где же он остановится? — Обеспокоенный издатель.

Конечно, сейчас они носят гражданское платье, но продолжают отлично питаться.

Известный американский фильм про наркомафию — Прим. пер.

Не обращайте внимания, это он явно шутит. — Прим. издателя.

Браво, Сан-Антонио! Еще триста таких страниц и ты получишь свою академическую степень. — Жюль и Эдмон Гонкуры.

Извините, вырвалось. В тюряге-то слишком много поглощаешь дерьма, а здесь вы пообразуетесь в литературном стиле.

Не знаем, что и думать. Мы растеряны. Озадачены. Мы стараемся исправлять, но Сан-Антонио такой несговорчивый, как все графоманы, которые воображают себя писателями. По нашему мнению, вот что произошло: заметили, что из-за своих фантазий, секрет которых знает только он сам, он начал «лава», затем просто «ва»; после «ва XII» он, наверное, впал в рассеянность. — Издатель .

Вы видите, Сан-А, вроде бы, выходит из умопомрачения; и хотя он не возобновляет пока использование слова «глава», но уже вернулся к правильной нумерации. Будем надеяться. — Издатель.

Для тех, кто хочет сделать гадость гостям, даю рецепт клокпутча: сверхкрепкая текила — одна треть стакана. Одеколон — одна треть. Жавелевая вода для чистки посуды — одна треть. Сахарный сироп — одна треть. Сверху вишенка. Так как четыре третих не могут быть в одном стакане, убирают сахарный сироп, бросают колотый лед и подают после того, как развеется дым, читая затем молитвы.

У меня что-то с памятью, напишите сами от руки недостающее.

Оставьте его в покое, пусть перебесится, продолжайте листать страницы. У нас есть средства воздействия на Сан-А. И он это знает! — Издатель .

Что мы вам говорили? Наше заказное письмо возымело действие, не так ли? — Издатель.

Да знаю я, знаю, что подобная фраза, по существу, ничего не означает, но разве литература как раз не в этом, по правде говоря? Говорить, ничего не сказав?

Ага, прорвало! Во всяком случае, он хоть применил слово «глава».

Время отпусков, Париж пустеет . — Прим. пер.

Всегда в романах действия. Если у тебя револьвер не гавкает, то временно отбирают лицензию. Так что револьверы гавкают, а пули мяукают.

Да, он действительно написал Наполеон XVIII!

— Почему? — спросили мы у него.

— Почему бы и нет? — ответил он нам. — Издатель.

Профессионал написал бы, что черное платье подчеркивает ее бледность, ибо профессионал создает только подобие книги, понятно?

А вот это прекрасно, да? Прижмите ладони к чернильной подушечке, поаплодируйте на чистый лист бумаги, зажатый между ладонями, и пришлите мне по почте. Мерси.