Андрей Иванов - Контрабас

Там капитан безуспешно позвонил в две квартиры, но на его звонки никто не отреагировал. Он поднялся на третий. Вновь звонок в дверь. На сей раз Ларину ответили. Голос оказался старушечий.

— Кто там? — спросили у Ларина.

— Капитан Ларин, Уголовный розыск,— устало отозвался оперативник.

Дверь открыла старушка лет семидесяти или больше.

— Вы, наверное, по поводу драки? — спросила она.

— Совершенно верно,— ответил Ларин,— расскажите, пожалуйста, все, что вы знаете.

— Да вы зайдите,— сказала старушка, широко, открывая дверь.

Ларин зашел в квартиру. Старушка провела оперативника на кухню. Чувствовалось, что ей не терпелось поговорить с Лариным. Она редко общалась с незнакомыми молодыми людьми.

— Такого у нас раньше никогда не было! — начала старушка.— Сначала страну развалили, потом цены подняли, а теперь на улицу не выйти!

Ларин понял, что словесный поток пожилой женщины следует направить в нужное русло.

— Что же все-таки случилось ночью? — спросил он.

— Меня, знаете ли, бессонница мучила,— продолжила старушка,— я вышла на кухню пустырнику выпить. И вдруг смотрю в окно: двое на одного набрасываются, тот падает, а они его и руками, и ногами. А потом уволокли по дорожке за угол!

— Где это происходило?

— Вон там, возле дерева,— показала рукой пожилая женщина.

Ларин внимательно посмотрел в окно. С кухни старушки хорошо просматривались двор и дорожка, заворачивающая за угол. Он начал понимать, что случилось в этом дворе минувшей ночью. Кто-то напал на Виктора Левитина, тяжело ранил его, оттащил и бросил в люк.

— Вы рассмотрели нападавших? — спросил Ларин.

— Как тут рассмотришь? Фонари не горят! На всем экономят!

Капитан почувствовал, что старушка вновь готова разразиться монологом о том, что творится вокруг.

— Пострадавший Виктор Левитин,— прервал ее Ларин,— проживает в двадцать седьмой квартире. Вы знакомы с ним?

— Витька! — всплеснула руками старушка.— Так это его избили! Я Витьку с детства знаю. Мы с мужем в пятьдесят четвертом квартиру получили. Еще помню, как его родители поженились. Потом...

— Хорошо, хорошо,— вновь остановил старушку Ларин.— В котором часу случилась драка?

— Точно не скажу. Где-то между часом и двумя.

— Спасибо. Если еще что-нибудь вспомните, позвоните, пожалуйста,— подытожил разговор капитан милиции.

Он протянул пожилой женщине свою визитную карточку.

Рабочий день был на исходе. В кабинете отделения милиции оперативники подводили первые итоги проделанной работы. Дукалис сидел на подоконнике и курил, пуская струйки дыма в форточку. Курить в кабинете было запрещено. Подполковник Петренко, сам не курящий, не раз напоминал своим подчиненным, что капля никотина убивает лошадь. Оперативники с симпатией относились к своему начальнику, но за глаза не упускали случая пошутить над его солдафонскими оборотами речи и привычкой время от времени ссылаться на Устав и Уголовный кодекс. Между собой милиционеры называли подполковника Мухомором...

Итак, Мухомор строго-настрого запретил подчиненным курение в кабинетах. Поэтому Дукалис, сидя на подоконнике, пускал струйки дыма прямо в форточку. В этом же кабинете за столами сидели Ларин, Волков и Соловец. Капитан Казанцев, которого коллеги называли Казановой за особое внимание к слабому полу, сидел на диване в углу. Он только что вернулся из Военно-медицинской академии. Казанцев ездил туда, чтобы встретиться с Виктором Левитиным, которого отвезла в больницу машина «скорой помощи».

— Что у нас с потерпевшим? — обратился Соловец к Казанцеву.

— Допросить не удалось, он без сознания,— начал рассказывать Казанова.— Как только сможет говорить, нам позвонят. Да, кстати, встретил там его жену.

— Поговорил? — спросил Ларин.

— Врачи напичкали ее таблетками, сейчас разговаривать с ней бессмысленно. Между прочим, симпатичная барышня...

— Охрану поставили? — прервал его Соловец.

— Что за вопрос, Георгич! Конечно, поставили.

— Что еще удалось выяснить, господа офицеры? — обратился Соловец к коллегам.

Сидящий за столом напротив Волков подвинул к себе лист бумаги с записями.

— Левитин Виктор Павлович, образование высшее, в девяносто втором закончил Финансово-экономический институт. В девяносто пятом организовал фирму «Тартус» по продаже подержанных автомобилей. Перегонял машины из Германии. Сейчас у него два автосалона. Один на набережной Робеспьера, другой на проспекте Славы.

— А что говорят соседи?

Разговор продолжил Ларин.

— Левитин живет с женой,— сказал он,— детей нет. Жена не работает. Три года назад умерла мать, отец не живет с ними лет пятнадцать, но с сыном регулярно общается.

— Кем работает отец?

— Он музыкант, играет по вечерам в джаз-клубах. Кстати, сегодня этот джазмен музицирует в клубе «Джи Эф Си», что на Шпалерной. Это рядом с тобой, Георгич.

Соловец действительно жил недалеко от этого клуба. Несколько раз он даже собирался туда заглянуть, но как-то не было повода.

— Зайду, пожалуй, поговорю с ним,— сказал Соловец,— заодно джаз послушаю.

Поняв, что разговор о делах закончен, оперативники стали собираться по домам. Казанова открыл ящик одного из столов и, обнаружив, что он пуст, стал осматривать другие столы, один за другим открывая все ящики подряд.

— Ты что ищешь, Володя? — спросил Соловец.

— Здесь видеокассета моя лежала,— сказал Казанова, продолжая оглядывать кабинет.

— «Ромео и Джульетта»?

— Да.

— Мухомор заходил и забрал. Сказал, жена хочет посмотреть.

— Давно это было?

— Минут сорок назад. А в чем дело?

— Черт! — Казанова вскрикнул, как ужаленный.

Он схватил свой черный плащ, шляпу, красный шарф и пулей вылетел из кабинета. Оказавшись в коридоре, Казанова помчался в сторону кабинета Мухо-мора, рассчитывая еще застать его на месте. Дело в том, что фильм «Ромео и Джульетта», записанный на кассете, не имел никакого отношения к Шекспиру. Это была добротно сделанная немецкая порнуха, которую Казанова намеревался посмотреть в обществе одной подруги сегодня вечером. Представить себе реакцию Мухомора, если он увидит этот фильм, было нетрудно.

В это время в кабинете Ларин снял свою старую видавшую виды кожаную куртку, открыл шкаф, достал оттуда пиджак и галстук. Повесив куртку в шкаф, он одел пиджак и встал перед зеркалом. Капитан начал завязывать галстук. Оперативники с удивлением смотрели на коллегу. Последний раз Ларина в галстуке видели на его свадьбе. С тех пор прошло уже немало времени.

— У меня сегодня тоже культпоход,— объяснил Ларин коллегам свое переодевание,— меня Мариванна в театр ведет. В Большой драматический на «Коварство и любовь».